Город Призраков (СИ) - Гребнева Ольга - Страница 40

— Всё равно удивительно… — протянул Влад. — Словно заговор какой-то… Все думают, что правителя убили или захватили в плен, но упорно молчат об этом и продолжают мирно общаться с теми, кто нарушил гарантии безопасности переговоров. Уж слишком нереально.

Из губ архивариуса вырвался знакомый сухой шелестящий смешок:

— Нет, не все молчали.

— Если бы отец погиб при прохождении Портала, то Рубин бы погас, а потом перенастроился на меня полностью.

Вилренг расхаживал из угла в угол, нервно теребя обшлага рукавов. Верховный бегущий с волками наблюдал за принцем с сочувствием. Молодой наследник оказался перед необходимостью принять в свои руки власть слишком неожиданно, да ещё и эти скорбные обстоятельства. «А с другой стороны, преемственность монархической власти всегда происходит в траурных обстановке. Пока не умер король, принцу не занять его место. Стоп. Пока не умер король…» Крауш перевёл взгляд на главный артефакт, принадлежащий правящей фамилии — Волчий Рубин кроваво поблёскивал, покоясь в объятиях подставки на гнутых ножках. И не думал не то что угасать, но даже бледнеть. А ведь всегда при смерти основного хозяина магический камень «впадал в уныние» на несколько дней и только после этого так называемого «траура» признавал над собой власть преемника.

«Мальчишка-то прав, — размышлял Верховный, всегда мысленно называвший наследного принца так пренебрежительно, не только из-за разницы в возрасте, но ещё и потому, что отлично видел несостоятельность преемника Ланга как политика и интригана (а ведь искусство интриги для монарха едва ли не самое главное, иначе свои же придворные перехитрят и будут использовать в своих целях). — Король скорее всего ещё не встретился с Древним Волком. Или смерть в другом пространстве Рубин не „услышал“, не „почувствовал“. Если верно второе, то артефакту потребуется не один месяц, чтобы длительное отсутствие хозяина было приравнено к его гибели. Но, как бы там ни было, а правителя в Ликане сейчас нет. — Крауш едва заметно усмехнулся в усы. — И официально не будет ещё год. Если не появятся неоспоримые доказательства смерти его величества, то я и не подумаю устраивать обряд передачи власти раньше, хоть Рубин трижды настроится на Вилренга. А неоспоримым доказательством будет только тело короля. Почему-то мне кажется, что мы его не увидим. — Жрецу становилось всё труднее прятать торжествующее выражение лица, но к его счастью принцу было в данный момент совсем не до того, чтобы вглядываться в собеседника. — Надо что-то отвечать, пауза затягивается».

— Ваше высочество, — подчёркнуто вежливо начал Крауш, обычно он обращался к принцу по имени, — у нас нет свидетельств смерти вашего отца, но тем не менее его отсутствие длится уже столько, что мы… — он сделал эффектную театральную паузу после этого слова, делая акцент на то, что он действует заодно с Вилренгом и что решение они принимают как бы вместе, — мы не можем допустить анархии в государстве. Конечно, короновать вас я не имею права, по закону нужно год, вы это знаете. Однако принять на себя тяжкую ношу управления государством вы должны… ну, в качестве исполняющего обязанности монарха, так сказать…

— Крауш… — в голосе архивариуса не звучало ни единой положительной эмоции, — он так жаждал заполучить как можно больше власти, что готов был считать короля пропавшим без вести сколь угодно долго. Вилренг — слишком прямолинейный для политика, и Верховный намеревался этим воспользоваться. В принципе это было бы не так уж плохо. Крауш, заботясь о себе, не забывал думать и о благополучии Ликана. Бывает, что «серый кардинал» очень полезен для монарха. Иногда я думаю, что если бы наследник был не столь резок в своих действиях и оставил бегущего на должности, то многого не случилось бы… многого непоправимого…

Призрак говорил всё тише, пока наконец не замолчал совсем, уставившись неподвижным взглядом в столешницу. И стал казаться ещё человечнее, ещё моложе, возможно, за счёт того, что на людей сейчас не взирали глаза, в которых плескалась пустота, тьма и безумие трёх веков одиночества.

Около минуты никто не нарушал воцарившееся безмолвие. Троица ожидала, когда Дэреш продолжит своё повествование. Наконец Влад нарочито громко откашлялся, привлекая внимание Хранителя к тому, что он не один в кабинете. Тот резко вскинул взгляд, внимательно и как-то вроде бы удивлённо посмотрел на посетителей. Словно увидел их впервые и поражён тем, что кто-то нарушил его уединение.

— О, простите меня, — слегка улыбнулся через пару секунд архивариус. — Воспоминания… они возвращают меня в прошлое… почти буквально… Вы не напомните, на чём я остановился?

— Крауша сместили с должности, — ответил Лерой. Наёмнику уже надоело вертеть перо в руках и он теперь общипывал с него пушинки, роняя их на пол и наблюдая за плавным полётом.

— Ну да, — Дэреш криво усмехнулся, — сместили… точнее, обвинили в антиправительственном заговоре и повесили. Именно тогда пробил счастливый час для Алисанды. Она, до той поры рядовая жрица, смогла разглядеть в Верховном подлого интригана, замышляющего козни против законного правителя.

Чезаре, смотревший на призрака глазами ребёнка, которому рассказывают страшную сказку, прервал неожиданно попавшей в точку репликой:

— Но ведь это была ложь? На самом деле Крауш не задумывал ничего против Вилренга?

— Ты-то откуда знаешь? — поднял бровь Влад.

— Дык он же у нас маг и оборотень, — фыркнул Арман. — Почему б ещё и прорицателем не заделаться?

Мальчишка обернулся к наёмнику, сжимая кулаки и начиная приподниматься со скамейки:

— Да пошёл ты!!!

Влад одёрнул Чезаре за рукав, внутренне в который раз проклиная необходимость выступать в роли миротворца.

— Хватит уже! — рявкнул он своим фирменным сержантским тоном, в ответ на который наёмник только ухмыльнулся, а лучник вообще не прореагировал, продолжая упорно стремиться в драку.

Как ни удивительно, но разгоревшуюся на пустом месте ссору умудрился остановить архивариус. Его нечеловеческий смех, шуршащий прошлогодними сухими листьями, заполонил комнату, заставив людей неуютно поёжиться и отвлечься от собственных разборок. Все трое оглянулись на Дэреша. Он посмеивался, кривя тонкие губы, а неживые хитрюще-насмешливые глаза наблюдали за троицей с крайне ироничным выражением.

— Люди… — он остановился, выделяя интонацией это слово, — как вы собираетесь отыскать истину и достичь своей цели, если не можете договориться между собой? Смеш-ш-шно…

В первую секунду никто не нашёлся, что возразить, потому как призрак действительно указал на самое слабое место отряда. Но Чезаре тут же уцепился за другое слово, если уж не мог оспорить основной смысл фразы:

— Ты так говоришь о людях, словно сам никогда не был человеком!

Смех нежити резко оборвался, Дэреш отвернулся в сторону, начал переберирать пальцами странички книги, лежащей на бюро, не глядя в неё.

— Я был единственным человеком в Ликане. — Сделал ударение на слове «человек». — Но сейчас мы говорим не об этом!

— Не могу поверить… — молодой монарх действительно пребывал в шоке. Не каждый день узнаёшь, что тот, кому ты безоговорочно доверял, тот, с кем ты всегда советовался, тот, чьё мнение было для тебя самым важным, что он… — Нет! — Вилренг помотал головой, стремясь сбросить наваждение и осознать, что всё случившееся — всего лишь один из предутренних дурных снов, которые изредка посещали принца.

Он ещё раз внимательно перечитал бумаги, раскинувшиеся веером на столе. Свидетельства против Верховного жреца были неоспоримыми, а обвинения — очень тяжёлыми. Тут и взяточничество, и использование служебного положения в личных целях, и незаконные жертвоприношения, и нарушение запрета на пропаганду культа среди людей, который был одним из условий заключённого совсем недавно союза с Римом, и даже намёки на заговор против жизни самого Вилренга.