Возраст не помеха - Мишин Виктор Сергеевич - Страница 27

Общались с командирами мы почти два часа. Время катастрофически таяло, нужно было возвращаться. Мы подробно проработали все, что я должен сообщить немцам, я еще и от себя добавлю, как без этого. Уходил я напрямую, канализацией. Выйду сразу за зданием банка, там эта артерия жизни разбита частично, вот и вылезу. От провожатых отказался, немцы бдят за всем в округе, нельзя допустить такую дурацкую ошибку. Кстати, у меня для возвращения новая метка, уже с указанием конкретной воинской части, давешний гауптман подсуетился. Так что я даже относительно спокоен. Еще бы не стреляли вокруг, вообще была бы красота.

«Ух, ё!..» – только подумал, как буквально в нескольких метрах за спиной рванул снаряд. Хреново, видимо, корректировщики у врага не спят. Стреляли, конечно, не по мне, не станут немцы из-за одиночки артиллерию напрягать, но вот рвануло рядом. Я едва ли не полз последние метры. До развалин, прикрывающих меня от огня с обеих сторон, оставалось совсем немного, когда рвануло вновь. Это был минометный обстрел, мина летит и взрывается совсем по-другому. Уже падая, пытаясь перекатиться в сторону, заметил позиции наших бойцов. Черт возьми, забрался прямо в пекло, и ведь, что бесило, на карте, которую изучал только что, здесь не было наших позиций. Вот почему и требует Чуйков постоянных докладов с точными чертежами позиций. Откуда они тут взялись? То ли отступают откуда-то, то ли наоборот, решили рвануть куда-то, и их срисовали немецкие наблюдатели. Этот шустрый отряд, не знаю, какова его численность, может и все дело Светлову сорвать, и ведь ничего не сделаешь. Они залегли прямо между банком и домами специалистов, самое пекло, под перекрестным огнем. Удивляло правда, что из самих опорных пунктов почти не стреляли, обозначали свое присутствие, не более того.

Укрывшись сначала под стеной разрушенного дома, а затем и проникнув внутрь, я вдруг почувствовал, что стало как-то больно прижиматься спиной к стене, а по телу разливается боль, сильнее и сильнее с каждой секундой. Мгновенно всплыл в памяти момент разрыва мины, мой рывок… Стоп. Рванул я, как только почувствовал, что меня обжигает какая-то хрень. Потрогав спину, посмотрел на руки. Кровь, и немало, отлично, теперь я еще и раненый. Но лежать некогда, двигать надо. Сделав несколько движений руками, понимаю, что ноги неохотно слушаются, боль становится все сильнее, и я проваливаюсь в темноту. Скорее всего, это нервное, вроде боль не такая и сильная, но отключился.

– Эй, ты меня слышишь, – голос, доносившийся как сквозь вату, становился все отчетливее. Пока не отвечаю, голова как в бетономешалке. Трясут меня, что ли?

– Чертов русский! Нам нужна информация, его подобрали на подходе к нашим позициям, значит, он уже возвращался, – слышу нервную беседу, а перед глазами цветные круги и все двоится. – Сколько прошло времени, пока сообщили нам?

– Около двух часов. Понимаете, господин гауптман, если бы не наблюдательность одного из рядовых, его вообще бы не подобрали.

– Понимаю, но как его привести в чувство? – негодовал гауптман, я узнал голос. Второй неизвестен, да мало ли тут немцев.

– К-хе, – откашлялся я.

– Ну, ты слышишь меня, можешь говорить? – наклонился надо мной гауптман.

– Слышу, герр гауптман, не кричите, голова трещит…

– Контузия, плюс ранение, – заключил тот неизвестный, врач что ли?

– На интересующем вас участке не полк, батальон, один танк, но я видел, как его перегоняли в сторону переправы. Противотанк… к-хе, к-хе, к-хе, – я вновь закашлял, – орудий видел два, оба по улице, на прямой наводке.

– В бывшем банке еще наши? – голос Гауптмана смягчился.

– Так точно, сидят крепко, большевики их боятся. Но на той улице, которую вы указывали, минимум три станковых пулемета, простреливаемость хорошая, там опасно. – Мне нужно дать понять немцу, что идти нужно в другом месте, там, где их ждут мины и засада.

– Молодец, русский, ты хорошо служишь, время почти вышло, очень удачно тебя подобрали наши разведчики. Как ты догадался зажать метку в кулаке? – Когда полз, я сорвал указанную метку и зажал ее в руке, с ней меня и нашли. Удивительно только, что вообще стали обыскивать раненого подростка. – Наши парни имели на тебя ориентировку, когда случайно наткнулись, проверили, а тут метка между пальцев зажата. Молодец, давай выздоравливай, рейху нужны такие солдаты!

«Ох, не благодарите, господа арийцы».

Охренеть, я их тут подставляю, как кур в ощип, а они еще и благодарят! Но надо действительно скорее вставать на ноги, а то еще ударят наши – и похоронят меня тут, вместе с фрицами. Интересно, серьезное ранение или нет?

– Ты как, парень? – склонился надо мной… все же, думаю, врач.

– Как-то непонятно, – шепнул я и вновь закашлял. Черт, что за кашель-то?

– Повезло тебе, – тем временем продолжал врач, – чуть глубже и все, уже был бы на том свете. Осколок у тебя в спине был, но сел неглубоко, на излете попал, я удалил, скоро поправишься. Сейчас просто отходишь от контузии, вот и плохо тебе. Руки-ноги работают? – Я попробовал. – Отлично. Я тебе укол сейчас сделаю, спи, станет легче. Через пару часов будут вывозить раненых, отправим тебя в тыл.

Бойня в этом квартале началась до того, как меня отправили. Мне очень повезло, что доктор назначил меня лежачим раненым, а то было бы скверно. Немцы, нажав именно там, где их ждали, получили люлей и, пытаясь удержать свои позиции, погнали в строй всех легкораненых. Хорош был бы я с винтовкой в руках против своих же! Даже доктора утащили на передовую… Черт, смешно говорить так – передовая! Она тут везде, на каждом углу и в каждом доме. Стреляют густо, дом, в подвале которого я сейчас находился, ходит ходуном, страшно, блин, как бы не завалило.

Попытался встать, получилось с трудом. Голова кружится, ноги не держат, вот же вляпался, интересно, что мне врач вколол, усну вот прямо на ходу, вот же смешно на том свете будет, да?

Гребаные немцы, как они так удачно попали в меня? И сам я тоже хорош, вояка хренов, пара дней на фронте и все, слился. Но главное сейчас – выбраться отсюда живым, а уж оклематься, я думаю, получится быстро. Как там врач сказал, ранение не опасное, просто последствия контузии влияют на мое состояние? Вот и буду надеяться, что поправлюсь быстро.

Пока пробирался по проходам в подвале и выбирался наружу, насмотрелся всякого. Кругом раненые и убитые фрицы, красивая картина, но жутковатая. Похоже, эти бродяги нарвались на «Катюши», такое количество с оторванными конечностями и рваными ранами… Ха, враги торопились, пошли в наступление и попали, ну, вас сюда не звали, господа арийцы. Сколько вас еще таких убьют нынче, а уж до капитуляции Паулюса вообще доживут немногие. Немного не точно сказал, доживут-то тут многие, только вот дальше – плен, ребятки.

Улица гудела. Пыль висит в воздухе, хоть топор вешай, идти тяжело, хлам кругом, ногу поставить некуда, а при все этом еще и кто-то в кого-то стреляет. Блин, тут пулю или осколок словить, даже в бой идти не надо, визжат и те, и другие без остановки, один, вон, в метре от меня прозвенел, горячий такой, я потрогал.

На пузе, так надежнее, прижимаясь к стенам и к различному мусору, который высился словно горы, я продолжал ползти. Вскоре, поняв, что ползу не туда, остановился. Как быть? Если к фрицам, могут как шлепнуть, так и вылечить. К нашим – аналогично. Так-так, все же нужнее я сейчас у наших, плевать, что медицина в родной стране хреновая, не такое уж у меня ранение, чтобы особо переживать. Тут главное добраться как-то, а уж выжить я постараюсь. Блин, как же страшно-то, еще и авиация, похоже, подтянулась, жаль, у наших ее почти нет, очень жаль.

Как оказался на открытой местности, всего в сотне метров от здания банка, даже не понял. Вроде должен быть совсем в стороне от него, а выполз… Дело к ночи идет, темнеет вовсю, может, не заметят фрицы? А что, если?..