Ключ от опасной двери (СИ) - Чейз Бекки - Страница 27

— Ничего без нас с Кэт сделать не можете, — Майя театрально закатывает глаза, прежде чем взяться за наручник. — Не дергайся, сейчас зафиксируем.

Завидую их умению воспринимать происходящее как игру. Несерьезно и беззаботно, не насилуя мозг осознанием, что мы ведем себя как элитные проститутки. Да и почему как? Нам ведь платят за секс.

— Ясмина любит пожестче, — встревает в подготовку Дейдра. — И грязные словечки.

Вняв подсказке, Майя звонко шлепает Алишу по ягодицам.

— Не шевелись, шлюшка.

Обе смеются, а я пытаюсь справиться с ремешками на втором наручнике.

— Давайте серьезнее, — одергивает Дейдра. — Или вы и с клиенткой ржать будете?

Она собирается добавить еще что-то, но отвлекается на звонок смартфона.

— Да, мистер Фоссберг. Да, мы начали.

Пока Дейдра отчитывается, я невольно возвращаюсь мыслями к Риду. Почему он выбрал своей целью Ларри? Вряд ли механик и гонщик проводили много времени вместе. Где им вообще пересекаться? Разве что пит-стопах.[3]

Под сдавленный гортанный звук ноготь соскакивает с пряжки «браслета».

Какая же я идиотка! Механики отвечают за состояние машины!

А что если именно Ларри обслуживал ее в день гонки? И если так, ревность ни при чем. Рид отомстил тому, кто его покалечил.

Но почему он столько ждал? Ведь авария случилась не вчера.

Память услужливо подсовывает ответ и на этот вопрос. Ларри уезжал из США. Рид просто не мог отыскать его в Европе.

— Да, мистер Фоссберг. Я ее отведу.

Кого? И куда?

Я не успеваю толком испугаться — Дейдра берет за предплечье Майю и бросает вполоборота:

— Аризона, продолжишь в паре с Инесс. Я сейчас вернусь.

— Да что не так? — Майя рывком освобождает руку.

— Я же говорила, меньше чеши языком.

Обе скрываются за дверью, а я в растерянности перевожу взгляд на Алишу. Неужели Майю накажут за обычные сплетни?

От волнения пальцы не справляются с наручником.

— Так ты до вечера провозишься, — фыркает Инесс и надевает браслет мне на запястье. — Давай покажу на тебе. Все очень просто.

— Должна же ты знать, каково это, — подхватывает идею Алиша, застегивая ремешок.

Мягкая кожа на удивление плотно фиксирует руку, и это ощущение… пугает.

— Спасибо, поняла, — я дергаюсь, пытаясь освободиться.

Но крепление прочное — с ним даже шага в сторону не ступить.

— И эту тоже, — Инесс закрепляет второе запястье.

— Девочки, хватит, — я неуклюже извиваюсь на натянутых цепях. — Это не смешно.

Что за примитивное чувство юмора?

Инесс поднимает хлыст и, дразня, проводит кожаной петелькой по моей груди.

— Что чувствуешь?

— Испанский стыд, — от бархатистого голоса за спиной немеет каждая мышца.

Рид здесь? И давно?

Черт… И я перед ним в таком нелепом положении!

— Мистер Фоссберг, — испуганно бормочет Алиша, отступая. — Мы просто…

Ее перебивает приказ, от которого легкие сжимаются в сухой комок.

— Всем выйти отсюда.

Инесс торопится меня отстегнуть, но Рид пресекает это очередной прицельной едкостью.

— У тебя проблемы со слухом? Я же сказал: всем выйти.

— Прости, Кэт, — виновато шепчет она и пятится вслед за Алишей.

С тихим щелчком дверного замка я остаюсь один на один со своим кошмаром.

— Решила попробовать себя в новой роли? — взяв со столика стек, Рид лениво постукивает им по ладони и обходит меня по кругу.

В звенящем от напряжения воздухе улавливается легкий аромат морского бриза. Обычный запах, от которого теперь так и хочется втянуть голову в плечи.

— Просто… — проталкиваю слюну по ссохшемуся горлу. — Девочки неудачно пошутили.

— Могу поменять задание, — Рид останавливается напротив и кривит губы в подобии улыбки. — Вуди оценит.

Угрожает? Или ждет, что унижусь просьбой?

Я съеживаюсь от его взгляда. Кажется, даже обтягивающий грудь лиф ослабевает. Если бы не бретели, наверняка бы сполз.

— Предпочитаю оставить все, как есть. Нынешнее задание… меня вполне устраивает.

— Уверена? — с занесенной рукой Рид сокращает расстояние между нами, и я зажмуриваюсь в ожидании удара.

Неужели он собирается меня отхлестать?

Но стек лишь повторяет дразнящее движение Инесс, только теперь квадратный кусочек кожи скользит не вниз, а вверх. Щекочет солнечное сплетение, поднимается к шее, очерчивает скулу и возвращается к подбородку.

Вслепую ощущения ярче. Страх и нервное возбуждение усиливаются, как и досада от невозможности контролировать происходящее.

— Открой глаза, Кэтрин, — Рид с нажимом удерживает мою голову, не давая ни опустить ее, ни повернуть.

И смотрит так, что хочется исчезнуть. Распасться на атомы и развеяться без следа, как прах на ветру.

Не моргая и не дыша, я жду его следующий ход.

Рид не спешит с ним. Нагнетает молчанием. Играет со мной — чтобы попустило. Или как там сказал Чейз?

Вот только я — не Кристина! И не заслуживаю наказания. По злой иронии судьбы наши лица похожи. Но разве это преступление?

— Хотите, сделаю пластику? — в тягучей тишине я не выдерживаю первой. Не хочу себя менять, и никогда не хотела, но лучше отказаться от лица, которое приносит столько проблем. — Может, тогда вы перестанете меня ненавидеть?

Бровь Рида удивленно дергается, а стек еще сильнее упирается в подбородок.

Жар заливает щеки, сердце яростно колотит по ребрам, но я понимаю это сквозь пелену тумана. Инстинкт самосохранения, логика, здравый смысл — все они затянуты мутным маревом обиды.

Хищно прищурившись, Рид отбрасывает стек и подается вперед. Опасный знак… но отступать поздно.

Напрасно я дала понять, что знаю про Кристину. Надо было молчать! Но меня словно кто-то тянет за язык, и он продолжает с горечью выталкивать оправдания:

— Я ни в чем не виновата.

Встречный взгляд подхлестывает мою отчаянную дерзость.

Терять больше нечего. Что бы я ни сказала, Рид будет взбешен. Он уже злится, а я все еще бросаю ему в лицо с обреченным упорством:

— Ни в аварии. Ни в коме. Ни в вашей им…

Он делает последний шаг и стискивает мое горло:

— Не смей.

Сжимает болезненно, до спазма мышц.

Хотя на что я вообще рассчитывала? Надеялась докричаться до сострадания, которого в нем не осталось?

Зрачки Рида заполняют темную радужку.

Вот и все. Сейчас он меня задушит.

— Я не она, — хриплю я. Бравада ничего не решит, но пусть хотя бы в миг смерти я буду гордой и упрямой. — Я не Кри…

Глухо прорычав «нет», Рид затыкает мне рот своими губами.

А я… настолько обескуражена, что первые несколько секунд не сопротивляюсь. И лишь когда его язык настырно проталкивается к нёбу, делаю слабую попытку вырваться.

Меня трясет от мысли, что меня целует тот, кто еще недавно грозился отдать Вуди для забавы. Да и жадные касания Рида — почти укусы — сложно назвать поцелуем. Это манипуляция. Способ контроля. Очередная демонстрация власти надо мной.

Пока он терзает мой рот, я с жаром протестую. Извиваюсь, пытаюсь сомкнуть губы, упрямо не отвечают на поцелуй, но Рид отстраняется, только когда мне удается пустить в ход зубы.

— Не она, — шипит он, разжимая ладонь на горле и стирая с нижней губы выступившую каплю крови. — Но такая же.

Опустив руку, Рид яростно дергает молнию на моих шортах. Ту самую, между ног.

— Нет! — я резко свожу бедра, чтобы не допустить большего позора.

Напрасно. Выходит еще хуже, чем я предполагала. И вместо того, чтобы остановить, я удерживаю ладонь на обнажившейся коже.

— Не надо… — жалкий шепот разбивается о его ухмылку.

Меня трясет от затянутых в наручники запястий до упирающихся в пол ногтей, а Рид с язвительным смешком тянет бегунок дальше.

Под неудобным нарядом есть белье, но из-за фасона я смогла надеть лишь крошечные стринги, а они — не помеха для нетерпеливых пальцев. Рид сначала поддевает полупрозрачную ткань, а потом с треском ее рвет, лишая меня даже слабой иллюзии преграды между нами.