Хозяйка таверны «ГастроГном» (СИ) - Ткаченко Сусанна "Санна Сью" - Страница 14

– Вот поэтому Перекрестье празднуется под неусыпным контролем церкви и государства. Мы устраиваем центры празднования Перекрестья во всех городах и селах Владычества, чтобы не допустить непоправимого. Народ приходит к нам и получает немного разрешённых чудес. Так что готовься, Ника, твоя таверна вскоре озолотится, и ты сможешь потом её продать по очень хорошей цене.

– И вас не смущает печать преступника? – уточнила скептически.

– Нисколько, дочь моя! – заверил преподобный. – Этим церковь покажет, что милостива ко всем. Тем более к таким ни в чем неповинным симпатичным девушкам, которые вынуждены страдать за других.

Чудесные! Просто очень воодушевляющие вещи говорил ксендз Дин! И улыбался так очаровательно… Я бы в ладоши захлопала, если бы не одно но: мой дар вопил, что таверна моя им выбрана не просто так. И что преподобному она нужна исключительно из-за печати. Именно она его заинтересовала, а не я.

Не били в ладоши и граф с капитаном. Один сидел с очень кислым выражением лица и ковырял рыбу вилкой. А второй вид имел мрачнее тучи и явно еле сдерживался, чтобы не сказать ксендзу Дину пару ласковых.

– Звучит невероятно увлекательно, – изобразив заинтересованность, сообщила я преподобному, – уже не терпится принять участие в Перекрестье. А что мне нужно будет для этого подготовить?

– Первым делом в таверне нужно сделать ремонт. Вон в том углу мы устроим алтарь, – ксендз кивнул в сторону самого дальнего и тёмного – в нем как раз та самая печать и была нарисована красной, похожей на кровь, краской. – Затем нужно будет приготовить комнаты для страждущих. Чем больше, тем лучше. Надеюсь, капитан и граф нас к Перекрестью покинут…

– Очень зря, ксендз, – процедил Юк – лично я остаюсь.

– И я! – тут же очнулся от меланхолии дас Ригано.

– Ну это мы ещё посмотрим, – недобро пообещал им священник и оглядел таверну хищным взглядом.

– Ника, ты доела? Пойдём, познакомлю тебя с коком, – сказал на это капитан и, поднявшись, отодвинул мой стул.

Ни для кого не осталось секретом, что на самом деле это обозначало «давай выйдем – есть разговор».

И, конечно, до кухни мы не дошли. Юк аккуратно взял меня под локоток и свернул к каморке за баром.

– Ника, мои матросы вычистили помещение, – сказал он, толкнув дверь, – можно ли бесу занять его, раз он будет здесь работать полтора месяца?

И, легонечко подтолкнув меня в спину, Юк закрыл за нами дверь.

Каморка действительно преобразилась. Она сияла чистотой и благоухала свежестью.

– Да, Юк, я буду рада предоставить Ахарашу это жилье. Но ведь ты не за этим меня сюда привёл, правда?

– Правда, – не стал отпираться капитан. – Я помню про твой дар, но не могу понять, почему ты согласилась на предложение ксендза? Неужели не почувствовала, что он хитрит?

– Конечно, почувствовала. Но ведь и ты хитришь, Юк. Тебе зачем-то надо отправить меня в столицу к Владыке. Но откровенно о своих намерениях ты не говоришь. Так что…

– Ты права. И я обязательно расскажу тебе зачем, только найду достойную награду за твою услугу – и расскажу. Я не могу тебя о чем-то просить, не имея в руках достаточной мотивации.

Я усмехнулась и взялась за ручку двери.

– Дорогой мой, мне кажется, это уже будет не просьба, а сделка. Ну или шантаж – смотря какой козырь ты найдёшь.

– А что, если я пообещаю тебе узнать о судьбе твоего отца и разыскать его, если он жив?

Я пожала плечами:

– Я его знать не знаю. Подумай ещё.

Толкнула дверь и вышла. Сказать-то я это сказала, а всё-таки зернышко капитан мне в душу посеял. Я глубоко задумалась о том, хочу ли узнать что-то об отце. Хочу ли его увидеть? И душа мне подсказывала, что скорее хочу, чем нет. Более того, боюсь, что если продам таверну и вернусь на Землю, так и не узнав о своём втором родителе, потом всю жизнь себя винить буду.

Ладно, время еще есть. Подумаю, как раздобыть информацию без чьей-либо помощи. Буду как Ахараш, который, вон, без ножа, голыми руками и магией, рыбину разделывает – в кухне я как раз застала момент, когда он нарезал рыбное филе кубиками при помощи красного луча, бьющего прямо из указательного пальца. Даже застыла в восхищении.

– Ахараш, хозяйка разрешила тебе жить в комнате, – раздался за спиной голос Юка. – Полтора ближайших месяца – она твой капитан, так что все пожелания, списки продуктов и претензии предъявляй ей. А я тут только гость.

Обиделся, что ли? Или правила игры принял? В любом случае меня такое положение вещей устраивало.

Я шагнула к бесу с дружелюбной улыбкой.

– Меня можно называть Никой. А как к вам, уважаемый, я могу обращаться?

– Ах. Зови меня просто Ах, Ника. И вот какое у меня к тебе дело, – бес обтер руки о полотенце и вытащил из кармана листок бумаги. – Нужен охладильник, большой. Новый ящик для овощей, мышеловки, решетка для очага, посуда для маринадов…

Юк злорадно рассмеялся и убрался из кухни, а я потерла руку об руку и уселась на табурет, поджав под себя ногу.

– Ты меня сейчас очень обрадовал, Ах. Я хочу, чтобы у меня в таверне к приезду инспектора гости столики заранее заказывали. Я и книгу поваренную купила, – включилась я в беседу. – Сделаем с тобой такое меню, что все обалдеют! Не стесняйся, записывай все свои пожелания. Будем постепенно приобретать всё необходимое.

Если капитан думал, что меня испугает напор и преданность делу его кока, то все вышло совсем наоборот. Меня полностью устраивал фанатик на должности повара. Ну а сам Ахараш, получив от меня такую реакцию, проникся ко мне искренней симпатией. Мы с ним целый час обсуждали блюда, меню на неделю, крупные покупки и завтрашний совместный поход на рынок. От беседы с коком я так загорелась жаждой деятельности, что в зал возвращалась с острым желанием сделать ещё что-то полезное, и очень обрадовалась, когда застала там ксендза в одиночестве.

Он стоял у стены с печатью ко мне спиной и что-то внимательно рассматривал.

Я шла тихо, как мышка – мне вдруг показалось, что я могу застать преподобного врасплох и рассмотреть в его лице что-то, говорящее о нем настоящем.

Но нет.

– Освободилась дочь моя? – Он резко повернулся, и я чуть не подпрыгнула от неожиданности.

– Да-да, как раз хотела с вами поговорить о том, что нужно приобрести в первую очередь, – выпалила я скороговоркой.

– Обсудим, но ты скажи мне, Ника, а ты дар унаследовала от деда или от отца? А может, от бабки или матери? – вдруг спросил преподобный.

И ведь не скажешь ему: не ваше дело! Во всяком случае, пока я не удостоверюсь в его фальшивости.

Беззаботно пожала плечами, как будто мне все равно.

– Я пока его не понимаю, ксендз Дин, никто меня магии не обучал, потому что на Земле её нет. Но не от мамы и не от бабушки точно, – принялась я заговаривать ему зубы. – Они обе учились на факультете бытовой магии. Сейчас в земной столице у них клининговая и кетеринговая службы. Я же к семейному делу всегда была холодна.

– К чему же лежит твоя душа, дочь моя?

Ксендза этот вопрос действительно неподдельно интересовал. Он даже сделал ко мне шаг и в глаза заглянул. При этом я ощутила лёгкое головокружение и желание ему рассказать все свои секреты вплоть до тех, которые сама бы хотела забыть. С усилием растянула губы в улыбке и отвернулась.

– Присядем, ксендз Дин. Что мы все стоим да стоим? – И я направилась к пустому столу. – А как ваша церковь называется? Хочу про неё узнать, а то как-то неудобно принимать организацию Перекрестья от неизвестно кого.

Усевшись на стулья, мы оказались напротив друг друга и встретились взглядами. Прямыми, без всяких улыбок.

– У вашего деда был дар медиума, а у отца – дар менталиста-эмпата. Слабенький, но в браке с вашей матушкой, которая унаследовала от своей матери воздушную магию и каплю некромантии от бабки, мог родиться весьма одарённый ребёнок. Сильный медиум-некромант.

– Боже, какой кошмар! – Я неподдельно испугалась, даже не удивляясь, откуда он столько знает о моей семье. – Оживлять трупы и делать из них зомби?! Вот уж увольте! Это без меня!