Нарисуй мне в небе солнце (СИ) - Даниленко Жанна - Страница 32

Он уже не замечал бегущих по щекам слёз. Только держал сына за руку и просил прощения и за машину, купленную и навязанную им, и за ссору, и вообще за этот день.

Перед глазами возникали кадры из прошлого…

Ярка родился маленьким, крикливым, худым, но этот день был самый радостным днём в жизни. Рождение Ромки, а потом двойняшек не ощущалось так остро — может быть повлияли возраст и опыт. А Ярка был первым. Андрей и назвал сына Ярославом потому, что тот казался солнечным лучиком, несущим счастье.

Вспомнились разбитые коленки сына, терпение и мужество трёхлетнего мальчишки, не пикнувшего при обработке ссадин. Андрей корил себя за то, что так мало времени уделял тогда сыну. Вечные дела, работа, пациенты, женщины… А Ярка ждал, всегда. Если бы можно было вернуть то прошедшее, упущенное…

Вспомнил, как повёл сына в первый класс. Тот букет гладиолусов, который казался больше ребёнка, и упорство, с которым Яр нёс его сам, не принимая помощи родителей. Зачем Лариса купила такой букет? Можно было взять розы или герберы. Ребёнку-то тяжело. Теперь это уже не имеет значения, всё в прошлом.

Если подумать, Яр всегда хотел самостоятельности, всегда и во всём. Лет в восемь приготовил обед, как смог потушил курицу, забыв её посолить, и ждал родителей гордясь, что облегчил им жизнь. А Лариса ругалась, даже подзатыльник дала.

Вспомнились переживания сына перед разводом и его твёрдое, не терпящее возражений заявление в суде: «Я остаюсь с отцом». Годы учёбы сына в институте. Никто и никогда не посмел даже подумать, что Яр не заслужил самый высокий бал, а получил его потому, что отец — профессор. Он всего хотел добиться сам, без посторонней помощи.

Ну зачем, зачем он купил ему эту чёртову машину?!

Сколько прошло времени, Андрей Петрович не знал. Рука сына была в его ладонях, а время… разве оно теперь имело значение, сейчас важна была жизнь Яра.

Дверь палаты периодически открывалась, впуская врачей и медсестёр, они смотрели показания приборов, меняли капельницы, но делали всё тихо и быстро, стараясь не тревожить придавленного горем отца. Иногда просто заглядывали, оценивая изменения в состоянии Ярослава. А Андрею Петровичу казалось, что пока он держит сына за руку — с его мальчиком ничего плохого не может случиться.

— Андрей! — Голос Дмитрия раздался совсем рядом, а его рука легла на плечо Андрея Петровича. — Я говорил с лечащим врачом Ярослава, прогноз обнадёживающий. Завацкий и Трофимов подъедут для консультации. Я их просил, так что не удивляйся. Всё-таки они ведущие специалисты в травматологии и нейрохирургии. Лишний взгляд и авторитетное мнение не помешают. Конечно, лучше бы перевести Ярослава в Склиф или к тебе, ты бы смог обеспечить надлежащий уход и лечение, но не сейчас, увы.

— Спасибо, Дима. Я думал ты Ларису привёз.

Дмитрий смутился и несколько растерялся. Взял стул и сел напротив Андрея.

— Я в шоке, честное слово, просто в шоке. Лариса сказала, что не может видеть сына в таком состоянии, а потому не приедет. Ко многому за столько лет привык, но такого не ожидал. — Он помолчал, как бы взвешивая, стоит ли говорить что-то дальше. — Ты знаешь, она была у него вчера в гостях, с невестой его вместе ездила. Кстати, мне девица совсем не нравится. Нагловатая такая, ушлая, впрочем, чем-то на саму Лару похожа, даже внешне. Не пара они с Ярославом, я так думаю.

Андрей Петрович недоумевал. Сказанное Дмитрием противоречило той действительности, о которой он знал.

— Дима, Лариса знакома с Надей? Удивлён. Я считаю Надю хорошей девочкой, рад был, что Яр встретил такую. И внешне они совсем не похожи.

Пришла очередь удивиться Дмитрию.

— Да нет, её точно не Надя звали. Кажется, тоже Лариса или как-то созвучно. — Он усмехнулся. — Она пару раз у нас дома была, они с Ларой дружат вроде, но я с ней не общался. Хотя она недвусмысленно намекала на более близкое знакомство. Меня на таких молодых не тянет, я не понимаю союзы с огромной разницей в возрасте. — Дмитрий спохватился, что сказал не совсем то. — Не бери на свой счёт. Я считаю вас с Дарьей идеальной парой, что бы окружающие про вас не говорили.

Андрей Петрович не понимал, о ком говорит Дмитрий. Невеста, надо же! Какая ещё невеста может быть у Яра кроме Надюши? Но в день аварии Лариса ездила к сыну с кем-то, точно не с Надей. Это факт. Яр мать в свои планы не посвящал, да и сам Андрей с Ларисой о сыне не говорил. Тогда почему она вдруг поехала с некой «невестой» в Солнечногорск, что хотела от Яра?

И тут он вспомнил.

Это было за день до новогодних праздников. Он приехал в министерство поздравить нужных людей, к Ларисе не зашёл, передал презенты ей и Косте через Диму. Так вот, разговор с одним таким «нужным» человеком происходил в его приёмной в присутствии секретарши. Тот человек спросил про Ярослава, приедет ли к отцу на Новый год, ещё пошутил, что из ссылки. А Андрей Петрович ответил, что сын женился и теперь он отдельно праздники празднует. Тот ещё посетовал, что на свадьбу его не пригласили, потому как Ярослава с самого детства знает.

Скорее всего, тот человек и передал Ларисе разговор или поздравил с женитьбой сына, а может, и секретарша передала наш разговор, вот Лариса и решила вмешаться. С Димой отношения у неё далеко не супер, это видно невооружённым глазом, хотя Дмитрий молчит на этот счёт. Но что она рассчитывает получить от Яра? Квартиру? Так её нет, не купил Андрей Петрович Ярославу жильё в Москве. В Солнечногорске Лариса жить не сможет. Да и домишко там что есть, что нет — только крыша над головой да печка. Не её уровень. Странно всё это.

А ещё более странно, что Лариса не появилась в больнице, узнав об аварии. Дмитрий и то вон гораздо человечней оказался.

Мысли о Ларисе были прерваны появлением профессоров Завацкого и Трофимова в сопровождении практически всех травматологов и нейрохирургов больницы. Они даже оттеснили Андрея Петровича вместе с Дмитрием к стенке. После доклада лечащего врача много говорили, строили прогнозы, высказывали предположения, тактику лечения всё же выработали. Андрей Петрович с ней был согласен. Продолжили консилиум в ординаторской. Дима отправился с ними, а Андрей остался с сыном.

Время тянулось медленно. День сменился вечером, а дневной свет сумерками.

В палату вошёл незнакомый врач.

— Андрей Петрович, вы ели?

Вопрос удивил. Нет, он не ел, да и не пил весь день. Не до того.

— Я? Почему вы спросили?

— Потому что выглядите плохо. А давайте я вам чаю принесу с печеньем!

— Нет, спасибо, мне не хочется.

Молодой улыбчивый реаниматолог чем-то напоминал Яра. Тоже был из тех врачей, что одним своим видом лечат.

— Так я не спрашиваю, я ставлю вас в известность: сейчас, после того как сделаю обход, мы с вами будем пить чай. Я понимаю, что вы не согласитесь пройти в ординаторскую, следовательно, чаёвничать мы будем здесь.

— По принципу «если гора не идёт к Магомету…»?

— Совершенно верно. Не надо себя изводить голодом и жаждой. Вы ещё пригодитесь сыну, не говоря об учениках и пациентах, а мне не нужен ещё один больной, даже столь именитый.

На душе потеплело. Вот на таких врачах медицина держится.

Они действительно пили чай с домашним печеньем и говорили. Обо всём: о состоянии медицины, о платных клиниках, о скорой, о хирургах и аппаратуре. О дефиците кадров и о том, что даже самые совершенные приборы не заменят знаний и опыта врача. А ещё доктор проговорился, что в таком состоянии они намерены держать Ярослава до конца недели, потому что организму надо дать время восстановиться, а искусственная кома лучше, чем постоянные обезболивающие.

Интересно, что этому молодому парню Андрей Петрович верил больше, чем главному травматологу страны.

После того как дежурный врач ушёл, страх начал отступать, а в душе поселилась надежда.

Он снова остался наедине с сыном, но теперь рассказывал ему о планах, о том, как много хочется сделать вместе.