Экс-супруг. Ушел навсегда (СИ) - Ладыгина Наталия - Страница 21

Хочется спросить, кого именно: наподобие той курицы или кого постарше. Но я прикусываю язык. Я умнее поступлю. Вместо того, чтобы демонстрировать ревность, я просто потом как-нибудь заеду к нему и посмотрю.

— Что ж… Мне приятно, — отвечаю искренне, но, судя по его взгляду, он видит в этом издевку. — Серьезно. Я хоть и не видела ее почти, но она очень меня напрягала.

— Я всегда игнорировал ее намеки.

— А она бы все равно не прекратила, — очень медленно двигаюсь к нему. — Поверь, я таких знаю. Таких женщин еще больше подстегивает заполучить мужчину, если он не свободен, — но уже почти дойдя до него, я сворачиваю в сторону кровати.

Я этого не планировала, но все же спровоцировала мужа. Он останавливает меня за руку, но не так, как он это делал, когда хотел пресечь мое дерзкое поведение. Нежно, но в то же время настойчиво, поворачивая к себе. Тянет к себе, другой рукой касаясь щеки ладонью, вызывая во всем моем теле невероятный трепет.

— Меньше всего мне сейчас хочется говорить о Маргарите, Ангелине и о ком-то другом... — почти шепотом произносит Мирон, приподнимая мое лицо.

— А о чем тогда?..

Словам, Мирон предпочитает действия: накрывает мои губы своими, вырывая сию секундный стон из моей груди. Мои руки сами собой рвутся лечь ему на грудь и сжать пальцами рубашку.

Вместе с тем меня посещает чувство дежавю с нашей годовщины, но я сопротивляюсь ему. Не хочу связывать то, что было с тем, что происходит сейчас. Мы переродились и теперь все иначе.

«Теперь все иначе», — повторяю себе еще несколько раз.

В животе приятно тяжелеет, когда его ладони начинают скользить по моим плечам, по обнаженной спине...

— Ты вся в мурашках… — выдыхает он мне в губы, которых почти касается своими.

— И вот ты снова что-то замечаешь впервые… С тобой я всегда такая.

— Я знаю. Но сейчас ты нервничаешь больше, чем обычно.

Мне так нравится, что он говорит со мной, а не спешит раздеть и приступить к делу. Я в эмоциональном восторге от нашей словесной прелюдии. Не скажу, что не хочу поскорее с ним на кровать, но в данный момент мне хочется именно разговоров. Я люблю слушать его голос…

— Думаю, и так понятно почему… — веду ладонями по его груди выше, обхватываю шею. — А еще я чувствую себя сейчас слабее, чем когда-либо…

— Почему?..

В его глазах огнем полыхает интерес ко всему, что я говорю. А этого не было даже в годовщину. Он был тогда все той же глыбой льда, и в основном проявлял ко мне только плотский интерес. Сейчас происходит что-то другое, ранее мне незнакомое.

— Ты почти меня разочаровал, Мирон. Во всем… Но ты снова смог «вернуть» все во мне к тебе… Вот так просто…

— И ты теперь боишься?

— Боюсь… А еще я очень боюсь остаться без тебя, боюсь остаться одна… Я никогда сама не предложила бы тебе развод… Как бы плохо ни было…

Поджимаю губы, чувствуя, как начинаю портить макияж.

Мне хочется сказать больше. Например то, что я люблю его с нашей первой встречи и буду любить всегда, но я проглатываю эту откровенность.

— Даже если бы я захотел с тобой развестись… Я бы не оставил тебя одну.

— Что?... Что это значит?

— Я бы присматривал за тобой.

— А я бы этого не хотела, — вырывается у меня совершенно искренне. — Если так случится, то я не захочу тебя больше видеть, Мирон. Совсем. Клянусь, что так оно и будет.

Теперь я начинаю понимать, для чего он переписал дом на меня. Возможно он уже задумывался о разводе и хотел оставить меня в своем доме, чтобы всегда быть в курсе моей жизни. Но нет, я не позволю, если так случится. С глаз долой, из сердца вон.

— Я не хочу развода, — его ладонь двигается ниже, пальцы нащупывают застежку. — И ты не хочешь.

— Не хочу… — приподнявшись на носочках, легко касаюсь своими влажными губами его.

Муж спешит смять мои губы в голодном поцелуе, по-настоящему овладевает ими, положив ладонь мне на затылок, чуть сжав пальцами мои волосы.

Его пальцы торопливо пытаются расстегнуть молнию, не разрывая поцелуя. Но я делаю это сама и поворачиваюсь к нему спиной.

Он дергает за молнию и тут же снова разворачивает к себе, после чего убирает широкие бретельки в стороны. Но платье не падает мне в ноги. Оно довольно тесное. Я и правда слегка поправилась.

Мирон принимается покрывать горячими поцелуями мою шею, настолько порочными и сильными, что возможно останутся отметины. Но я даже не подумаю его останавливать. Я в раю.

Мои руки расстегивают его ремень, вытаскивают полы рубашки. Берусь за пуговицы, но где-то на середине Мирон прерывает меня, подхватывает на руки и, отнеся к кровати, опускает на нее, после чего срывает с себя рубашку через голову и снимает брюки, очень торопясь.

Раскинув руки немного в стороны и прерывисто дыша, я жду продолжения, готовая полностью подчиниться.

Мгновение, и он рядом, чтобы избавить меня от моего платья и белья.

А потом снова поцелуи, их много, они следуют вниз, доходя уже почти до живота, заставляя меня бесстыдно стонать и непроизвольно содрогаться всем телом.

Да как же так… Разве можно так относиться к женщине в постели, не любя ее?..

— А-а-а… — выдыхаю рвано, выгибая спину.

Мирон спешит вернуться на уровень моего лица, устраивается поудобнее между моих ног, а уже в следующую секунду заставляет издать стон куда громче.

— Как себя чувствуешь? — спрашивает меня Мирон, когда мы вместе спускаемся вниз, собираясь вместе выпить кофе в это чудное, но немного туманное утро.

— Прекрасно… — выдыхаю с соответствующей интонацией, держась к нему ближе.

Эта ночь была особенной. И добавить мне к этому нечего. Но точно знаю, что еще очень долго я буду прокручивать в мыслях ее моменты, даже если у нас будет еще множество таких ночей. Вспоминать я буду именно эту.

Спустившись вниз, лично меня, не знаю как Мирона, накрывает разочарование. Мы специально спустились вниз пораньше, надеясь посидеть вдвоем, но Ангелина уже на кухне. Сидит за столом, с чуть опущенной головой. Перед ней чашка с явно остывшим кофе. Очевидно она не в духе.

— О, доброе утро, — заметив нас, отзывается брюнетка.

Мы тоже коротко отзываемся и идем за столешницу к холодильнику.

— Ты не знаешь, где твой брат? — интересуется Ангелина у моего мужа.

— Он мне не звонил, — отвечает ей Мирон, собираясь налить кофе. — Ты будешь?

— Нет, я лучше чай, — говорю ему, заглядывая в холодильник.

— У него выключен телефон, — продолжает Ангелина, но уже нервно. Мы с Мироном переглядываемся.

— Он большой мальчик, скоро сам позвонит или вернется, — разумно отвечает ей Мирон. — Не переживай.

— Вам-то наплевать! Собой слишком заняты! Пфф...

Вот хамка. Кажется, она вчера нас слышала... Точнее, меня.

Вижу по лицу, что Мирон собирается ей что-то ответить, притом грубое, как неожиданно в кухне появляется Богдан.

Ох, ну и вид у него… Довольно помятый.

— Богдан, где ты был?! — вскакивает со стула Ангелина и быстро направляется к мужу, у которого галстук торчит из кармана пиджака.

— Сказал же, что в отель поеду. Сейчас я наверх. За мной не ходи. Я в душ, — командует.

Разворачивается и уходит, но женушка все равно бежит за ним и трещит свои претензии.

— Похоже, это первая их ссора, — почти шепотом выдаю я.

— Пускай ссорятся. Не наше дело.

— Ты прав. Так... Как насчет блинов?

— Ты снова хочешь для меня готовить?

Может, ему тогда не нравилась моя стряпня. На вкус и цвет, как говорится...

— Я… просто предложила. Не хочешь?

— Хочу.

— Тогда пей пока свой кофе, а я сделаю несколько блинов, — начинаю доставать из холодильника все необходимое, как Мирон внезапно останавливает меня, закрывает дверь холодильника и вжимает меня в нее собой, чтобы уже в следующий момент наброситься на мои губы.