Отверженный VI: Эльфийский Петербург (СИ) - Опсокополос Алексис - Страница 20

— Получается, что здесь без вариантов — кто-то уже почти два года лжёт, — сказал я. — Как Вы думаете, кто?

— Ты не поверишь, — ответила бабушка довольно эмоционально. — Но у меня даже предположений нет. Им обоим это и выгодно, и невыгодно одновременно. В одинаковой степени.

— Теперь я ещё сильнее хочу найти адвоката.

— Ты уверен?

— Да.

— А я всё же ещё раз спрошу тебя: ты уверен, что сможешь сделать выбор? Ты ведь понимаешь, что после этого придётся его делать?

— Мне кажется, что после этого как раз таки не придётся. Выбор за меня сделал тот, кто всё это время меня обманывает. Нас всех обманывает. Именно поэтому я и хочу найти адвоката.

— Мальчик мой, — произнесла бабушка, улыбнувшись, но при этом как-то очень уж грустно. — У меня довольно холодное сердце, но даже оно порой не может принять некоторые вещи, которые принимает мой разум. Тебе будет нелегко.

— Знаю. Но выбора-то уже нет. Теперь, пока мы не найдём этого адвоката, я не смогу доверять ни отцу, ни кесарю, а ведь один из них со мной честен.

— Значит, надо его найти. Теперь во что бы то ни стало.

Некоторое время мы сидели молча, а затем бабушка неожиданно спросила:

— А тебе самому чего бы хотелось? Чтобы кто из них оказался прав?

— Не знаю, — признался я. — Знаю лишь, что и в том и в другом случае будет больно.

*****

Сержант пограничной службы Рогожкин стоял в наряде на посту наблюдения. Административная граница между Санкт-Петербургской и Вологодской областями в последние три дня напоминала государственную, по крайней мере, со стороны Вологды. По всей границе были расставлены дополнительные посты — начальство объяснило это тем, что в Новгороде ждут провокаций от эльфов.

Сам Рогожкин в такие страшилки не особо верил: кому нужна была Вологда, кроме вологжан? Вот Карелия — другое дело. Ребята, служившие там, рассказывали, что эльфы не прочь были забрать себе эти земли, поэтому в Карелии к угрозе нападения подходили серьёзно. Там и в наряд на охрану границы заступали только одарённые. А на участке, который охранял Рогожкин, одарённым бил лишь один из десяти пограничников.

Задача у сержанта была простая — следить за вверенным ему участком и в случае чего доставать ракетницу и делать выстрел. А потом сразу же нажимать на тревожную кнопку, что лежала у него в кармане. И если получится, то попытаться задержать нарушителя. Но здесь всё зависело от того, кто нарушит границу — против одарённых шансов у обычного сержанта не было.

Рогожкин достал телефон, чтобы посмотреть, который час. Было без пятнадцати два. Стоять оставалось ещё прилично — до шести. Было скучно, хорошо хоть спать не хотелось. Сержант посмотрел на небо, пересчитал звёзды, определил созвездия, потратил на это дело пятнадцать минут. Затем он решил послушать пение соловья, но, к удивлению, заметил, что ночной певец молчит.

И молчал не только соловей — никто в лесу не издавал никаких звуков. Это было необычно и непривычно. Неприятная тишина пугала. Рогожкину показалось, что он оглох. Сержант решил хлопнуть в ладоши, чтобы проверить свой слух. Но сделать это у него не получилось — руки не слушались. Рогожкин попробовал шагнуть — тоже ничего не вышло. Единственное, что он мог — это смотреть, как со стороны Санкт-Петербургской области идёт цунами. Именно цунами — другое слово здесь не подходило.

Огромная снежная волна высотой не менее двадцати метров, искрясь разрядами ледяной плазмы и ощетиниваясь кореньями вырванных деревьев, сметая на своём пути абсолютно всё, надвигалась на сержанта. И всё это происходило в полной тишине, разве что вибрация чувствовалась. Рогожкин смотрел на цунами, гадал, смогут ли его найти и откопать, и про себя материл эльфов. Он бы с радостью сделал это вслух, но язык, как и руки, Рогожкина не слушался.

Война шла уже две недели. Первые дней пять-шесть боевые действия были особенно активными: эльфы, казалось, бросили на фронт вообще все свои силы и смогли занять за это время почти половину Карелии и пару районов в Вологодской области. В направлении Великого Новгорода и Пскова у них продвинуться не получилось, и это было неудивительно — люди в первую очередь ожидали атаку на столицу, поэтому на юге федеральные силы встали стеной.

На севере и востоке люди тоже могли дать отпор эльфам, но предпочли отступить, чтобы избежать ненужных жертв среди мирного населения и разрушения гражданской инфраструктуры. Федералов можно было понять, а вот отца я не понимал. Зачем эльфам понадобились эти территории? Ладно, Карелия — там была хоть какая-то логика, в некоторых карельских деревнях половина населения была с синей аурой, но зачем эльфы полезли в Вологодскую область, населённую на девяносто девять процентов людьми? Это оставалось для меня загадкой.

Границы были закрыты. И если бы не бабушкина идея поставить портальный маяк в моей новгородской квартире, то после начала боевых действий я остался бы в имении графини Белозерской. Конечно, при желании можно было перейти границу, например, по Ладоге перебраться на федеральную территорию, но это было бы сложно и долго. С пространственной магией всё было намного проще.

Бабушка отсутствовала уже три дня, и никто не знал, когда княгиня Белозерская вернётся, и уж тем более никто не знал, куда она уехала. Я пришёл в обеденный зал, будучи абсолютно уверенным, что принимать пищу буду один, и очень удивился, заметив там бабушку. Она сидела на своём месте и завтракала.

— Опаздываешь, Рома, — сказала бабушка недовольным тоном. — Я ждала тебя целых десять минут, а потом была вынуждена начать завтрак одна.

— Прошу прощения. Если бы я знал, что Вы приехали, то пришёл бы на пятнадцать минут раньше, — ответил я.

— Садись и слушай! — сказала княгиня Белозерская, и тон её сменился с недовольного на деловой. — Мы нашли этого гадёныша. Он всё-таки живёт в Каталонии. Под Барселоной.

— Спасибо Вам огромное! — воскликнул я, радостные эмоции накрыли меня с головой.

Я опять подумал о том, что показания адвоката могут остановить войну. Хоть вероятность такого исхода и была ничтожно мала, но она была. И это не могло не радовать.

— Дроздов работает переводчиком в отеле для молодожёнов в пригороде Барселоны, — сказала бабушка.

— Неужели он себе другую работу не мог найти? — удивился я. — Он же очень хороший адвокат.

— Наверное, хочет жить, — философски заметила бабушка. — Я думаю, он просто там прячется. Этот отель принадлежит хорошему знакомому Дроздова, русскому бизнесмену Кириллу Кадкину. Он выходец из Петербурга, неодарённый эльф-простолюдин, сделавший огромное состояние на отельном бизнесе. Тематические отели для молодожёнов — любимое детище Кадкина, именно на них он сделал себе имя. Главная отличительная черта этих отелей — запрет на магию на их территории. И это не просто запрет на уровне формального объявления на входе, Кадкин установил во всех своих отелях сильные артефакты, которые улавливают малейшие проявления магической активности.

— Он такой противник магии? — не удержавшись, спросил я.

— Считается, что лишь в месте, лишённом магии, молодые могут по-настоящему проверить свои чувства друг к другу, там они могут быть уверены, что не попали под влияние ментальных заклятий или привораживающих заговоров. Таких отелей у Кадкина несколько: в Барселоне, Париже, Вене, в Азии есть парочка, один в Петербурге.

— По мне, так это странно — ехать в такой отель, — сказал я. — Выходит, ты изначально сомневаешься в своём избраннике, если везёшь его на проверку.

— Часто инициатива исходит от родителей. Ведь на что только не идут некоторые, чтобы заполучить себе богатых родственников.

— Страшные вещи Вы рассказываете.

— Это жизнь, мальчик мой, — улыбнувшись, сказала бабушка. — Сам понимаешь, эта услуга пользуется спросом в основном у богатых, поэтому и стоит недёшево. Но даже при высоких ценах бронировать номер в отеле для молодожёнов надо чуть ли не за полгода. Но нам повезло, какая-то пара развелась, не доехав до отеля, и освободился один номер. Я его сразу выкупила. Ты должен быть в Барселоне через два дня, но есть нюанс.