Отверженный VI: Эльфийский Петербург (СИ) - Опсокополос Алексис - Страница 48

— Даю слово дворянина хранить эту тайну! — вставил я свою первую и единственную фразу на этих необычных переговорах.

— А что касается Дроздова, — продолжила бабушка прерванную мной мысль. — Давайте попробуем. Но у меня есть одно условие.

— Какое? — поинтересовался кесарь.

— Работать с ним Вы будете в моём имении. Я предоставлю Вам всё, что скажете, не буду мешать или ограничивать во времени, но вся работа с Дроздовым лишь в пределах имения.

— Я Вас понимаю, Екатерина Александровна, и я согласен. Это будет немного сложнее, чем если бы я работал с ним у себя, но не критично. Просто придётся разбить процесс на два этапа. Сейчас мне нужна его кровь. С ней я поработаю сегодня у себя, подготовлю её, а завтра продолжим здесь.

— И много Вам нужно его крови?

— Миллилитров двести точно понадобится, чтобы наверняка. Мне придётся много экспериментировать, я никогда не работал с этим заклятием.

— Сейчас я велю помощникам сделать забор

— Будьте добры, велите собирать сразу сюда! — сказал кесарь, достал из кармана бутылочку из тёмного стекла, исписанную какими-то рунами, и отдал её бабушке.

После этого бабушка вызвала Ристо, передала бутылочку ему и велела как можно быстрее вернуть её с кровью Дроздова.

Помощник вернулся через пятнадцать минут, как он так быстро управился, осталось для меня загадкой — видимо, особо не церемонился с адвокатом. Пока Ристо отсутствовал бабушка и кесарь поговорили о ментальной магии, о различных заклятиях, блокирующих воспоминания, и о красоте карельских лесов.

Как только Ристо принёс кровь, бабушка вызвала Тойво и велела ему открыть портал прямо в кабинете.

— К какому часу Вас завтра ждать, Александр Петрович? — спросил бабушка, пока Тойво возился с портальными вратами.

— Ближе к вечеру, — ответил Романов. — Часам к пяти было бы идеально, я к этому времени успею всё подготовить.

— Тогда завтра в семнадцать ноль-ноль Тойво будет ждать Вас на квартире у Романа, чтобы доставить сюда.

Мы распрощались, и Александр Петрович с Тойво по очереди прошли в уже сформировавшийся портал. Как только мы с бабушкой остались вдвоём в кабинете, я не выдержал и сказал:

— Удивительно!

— Что тебя удивляет, мой мальчик? — поинтересовалась бабушка.

— Всё! Но в первую очередь поведение Александра Петровича. Он так сильно хочет залезть в голову Дроздову, что ради этого прибыл сюда и даже раскрыл тайну своего происхождения.

— Похоже, он очень рассчитывает на перемирие с Коленькой.

— Думаете, Александр Петрович боится проиграть войну?

— Это вряд ли. Полагаю, он хочет избежать больших жертв с обеих сторон. И, если информация об англичанах верна, Романов очень боится не успеть заключить перемирие до вовлечения в конфликт третьей стороны.

Пока мы разговаривали, в кабинете развеялись остатки портальных врат, я уже собирался попрощаться и пойти к себе в комнату, но бабушка неожиданно произнесла:

— Зато это многое объясняет.

Она сказала это негромко, как бы сама себе, словно о чём-то думала и часть мыслей высказала вслух. Возможно, мне стоило тихо попрощаться и уйти, но я не удержался и осторожно уточнил:

— Вы про войну или про то, что Александр Петрович — маг крови?

— Я про то, что он сын выбракованной орчанки. Теперь понятно, откуда у него такая любовь к оркам и почему сложились такие тёплые отношения между Новгородом и Москвой.

— Одной загадкой меньше, — сказал я.

— Одной загадкой больше, мальчик мой, — поправила меня бабушка. — Хотела бы я знать из какого рода мать кесаря.

Весь день я думал об Александре Петровиче и ждал его возвращения. Никогда ещё возможность остановить войну не казалась настолько реальной. Впрочем, шанс на то, что отец упрётся и не пойдёт на перемирие, тоже оставался, но всё же мне казалось, что месть за деда стоит у отца на первом месте.

Ещё я много думал о том, что кесарь — сын выбракованной орчанки. Бабушка была права: это действительно объясняло хорошее отношение Романова к Москве. Но с другой стороны, орки такое отношение заслужили — они практически не вступали в конфронтацию с федеральной властью, а иногда, как в случае со спецоперацией по спасению детей, даже помогали.

Было очень интересно, представительницей какого известного рода была мать кесаря, и знают ли о происхождении Александра Петровича в Москве. Мне казалось, что явно кто-то должен был знать, например, тот же Воронцов, не просто так ведь у него с Александром Петровичем сложились такие доверительные отношения. Меня всегда удивляло, как орк и человек могут так ладить друг с другом, но происхождение Романова всё объясняло.

И ещё я не мог не отметить, что посвящение нас с бабушкой в свою тайну стало со стороны кесаря, в некотором роде, демонстрацией доверия. Он словно говорил нам: я вам доверяю и жду от вас того же. И признаться, я доверял Александру Петровичу. А вот бабушка… мне кажется, она не шутила, когда сказала, что не доверяет вообще никому. И видимо, с её жизненным опытом это была самая естественная жизненная позиция.

Утром бабушка провела серьёзный разговор с Дроздовым и доходчиво объяснила адвокату, что выбор у него невелик: либо Клим Георгиевич добровольно сотрудничает с нами и помогает остановить войну, за что получает благодарность и покровительство княгини Белозерской, либо помогает против своей воли, проводя время между сеансами работы с менталистом в заморозке. Адвокат выбор сделал быстро, особо не раздумывая, и к приезду кесаря уже был готов к работе.

Александр Петрович, как и обещал, прибыл в начале шестого. Я встретил его в башне и проводил в кабинет к бабушке.

— Кровь готова, — сообщил Романов и продемонстрировал нам бутылочку с рунами, достав её из небольшого чемоданчика, что принёс с собой. — Я тоже готов к работе.

— И Клим Георгиевич готов, — сказала бабушка. — И даже жаждет нам помочь.

— Это радует, что он хочет остановить бессмысленное кровопролитие, — заметил кесарь.

— Он хочет побыстрее отсюда уехать, — пояснила бабушка. — Но эта мотивация ничем не хуже.

— Отличная мотивация, — согласился Романов. — Ради этого можно немного потерпеть.

— Потерпеть?

— Да, ему будет немного больно.

— Насколько больно? — спросил я.

— Это не проблема, — сказала бабушка.

Мы с ней произнесли свои фразы одновременно. Кесарь отреагировал на бабушкину широкой улыбкой, а мне решил не отвечать. Но я переспросил:

— Насколько больно ему будет?

— Терпимо, — уклончиво ответил Александр Петрович. — Но я должен был предупредить, потому что он, скорее всего, будет кричать. Это нормально для такой процедуры.

— Пусть кричит, — совершенно спокойно отреагировала на слова кесаря бабушка. — Нам это не помешает, я подготовила Вам помещение для работы в дальнем флигеле.

— Благодарю Вас, Екатерина Александровна, — сказал Романов. — А когда я смогу приступить к работе?

— Да хоть сейчас, — ответила бабушка. — Мы с Романом сможем при этом присутствовать?

— Присутствовать — да, принимать участие — нет.

— Мы просто посмотрим со стороны, если Вы не против, — сказала бабушка. — Никогда не видела за работой мага крови.

— А долго это всё будет происходить? — спросил я, не удержавшись от того, чтобы опять не влезть в разговор.

— Точно сказать сейчас не могу, — ответил Александр Петрович. — Я никогда этим не занимался. Процесс для меня незнакомый, трудно предсказать, как всё пойдёт. Вряд ли в голове у Дроздова есть кнопка ускоренной перемотки воспоминаний. А если и есть, то сначала надо будет научиться ею пользоваться. Но, по крайней мере, я примерно представляю, в какой период это с ним произошло. Даже знаю наиболее вероятную дату.

— Как Вам удалось это узнать? — спросила бабушка. — Только не говорите, что определили по его крови, а то я начну Вас опасаться.

— К сожалению, такие навыки мне пока недоступны, — улыбнувшись, ответил кесарь. — Но мне доступны материалы следствия по делу гибели руководителей «Русского эльфийского ордена». Я посмотрел отчёт о визитах Дроздова в тюрьму. Он приходил обычно раз в три дня. Почти всегда до обеда. И лишь в один день он приходил два раза: утром и вечером. Я сегодня утром поговорил с охранником, дежурившим в тот день. Охранник вспомнил одну интересную деталь: когда Дроздов пришёл второй раз, он вёл себя так, будто утром не приходил — со всеми поздоровался, спросил, не произошло ли чего с его подзащитными за последние сутки.