Отверженный VI: Эльфийский Петербург (СИ) - Опсокополос Алексис - Страница 53

— Вы уже начинаете переходить границы, Александр Петрович, — нахмурившись, произнёс Каменский.

— Ну разве что совсем немного. Работа у меня такая, — повторил свою фразу Романов и уже в лоб задал Каменскому вопрос: — Вы поможете мне остановить гибель эльфов и орков?

В кабинете наступила гнетущая тишина. Кесарь, которому было нечего терять, вызывающе смотрел на гостя; Каменский хмурился и не спешил отвечать. Пауза затягивалась. В итоге Леонид Васильевич, понимая, что хоть что-то ответить надо, решил ответить вопросом на вопрос:

— А почему Вы думаете, что восстановление памяти Дроздову остановит войну? Откуда у Вас такая уверенность?

— Нет никакой уверенности, — признался кесарь. — Но мы хотя бы будем знать, что сделали всё возможное.

— Хорошо, — тяжело вздохнув, произнёс Каменский. — Я верну память Дроздову, но при одном условии: Клим Георгиевич сам должен меня об этом попросить.

— Думаю, с этим проблем не будет.

— Я почувствую, если его обработали. Его желание вернуть память должно быть искренним. Иначе я ничего не буду делать.

«А это уже проблема Белозерской, сделать так, чтобы Дроздов искренне захотел вернуть память», — подумал кесарь и почему-то он был уверен, что княгиня с этой задачей справится.

Вслух же он произнёс:

— Благодарю Вас, Леонид Васильевич, это будет неоценимая помощь. Когда Вы сможете это сделать?

— Думаю, завтра или послезавтра. Где сейчас Дроздов?

— В имении княгини Белозерской.

— Пусть княгиня или её доверенные лица позвонят мне, и я скажу, когда привезти Дроздова ко мне домой.

— В Новгород?

— Да, я пока ещё не переехал в Санкт-Петербург.

— Мне кажется, было бы безопаснее Вам прибыть в имение Белозерской и там всё сделать. Мы всё организуем, при помощи пространственной магии это не отнимет у Вас много времени.

— Александр Петрович, Вы попросили помочь, я сказал, на каких условиях готов это сделать. Думаю, на этом мы можем наш разговор заканчивать, — сказал Каменский и встал из-за стола. — Я жду звонка.

Хозяин кабинета и его гость обменялись холодными улыбками и распрощались, после чего Каменский быстро ушёл, оставив на столе письмо Седова-Белозерского. Романов немного походил по кабинету, развёл руками и негромко произнёс:

— Ну хоть так.

Александр Петрович не мог понять, что скрывалось за отказом Каменского отправиться в имение княгини Белозерской. Желание досадить Романову по мелочи? Способ лишний раз доказать свою независимость? Или что-то гораздо более серьёзное? Ответа на эти вопросы у кесаря не было.

Как не было и веры словам Каменского, что он стёр воспоминания Дроздову лишь из уважения к Седову-Белозерскому. Но проверить это Романов не мог, поэтому ему оставалось, если не верить, то хотя бы делать вид, что его устроили объяснения бывшего председателя Конституционного суда. И надеяться, что Белозерская согласится везти Дроздова в Новгород. В любом случае других вариантов, кроме как согласиться на условия Каменского, не было. Александр Петрович достал телефон и набрал номер.

*****

С самого утра я прогуливался в парке недалеко от своего дома и ждал звонка Александра Петровича. Ещё накануне он предупредил, что к нему придёт Каменский, и я с нетерпением ожидал известий о том, как прошёл их разговор и чем он закончился. Несмотря на то, что Тойво давно обследовал каждый сантиметр арендуемой мной квартиры на предмет «жучков», я решил не рисковать и не разговаривать с кесарем в квартире. Возможно, это смахивало на паранойю, но хотелось перестраховаться во всём — слишком уж многое стояло на кону.

К тому же на свежем воздухе было легче справляться с невероятным нервным напряжением, которое, несмотря на все мои медитации, похоже, достигло предела. Казалось, внутри меня была натянута какая-то металлическая струна, готовая лопнуть в любой момент. Я нарезал круги по парку, и это хоть немного успокаивало.

На часы я не смотрел, просто ходил по парку и ждал. Когда наконец-то раздался звонок, я молниеносно выхватил телефон из кармана и принял вызов:

— Мы поговорили, — донёсся из динамика голос Романова.

— Успешно? — выпалил я, практически перебивая кесаря, вместо того, чтобы дать ему нормально договорить.

— Относительно. Он готов помочь, но ждёт звонка от твоей бабушки, чтобы согласовать время. Я перешлю тебе сообщением номер его телефона. И ещё у него есть условия, но он сам их озвучит. Они в принципе выполнимые.

— Я сейчас же всё передам бабушке, — сказал я.

— Будут новости — звони.

После этих слов Александр Петрович сбросил звонок, а я сломя голову помчался на квартиру, чтобы через портал отправиться к бабушке с новостями. Хоть я и не знал ещё, что там за условия выставил Каменский, но раз кесарь сказал, что они выполнимые, значит, можно было считать, что мы ещё сильнее приблизились к возможному окончанию войны.

Прибыв в имение бабушки, я нашёл её в парке и передал ей номер Каменского, она тут же принялась набирать его на телефоне.

— Вы собираетесь ему звонить? — спросил я, изрядно удивившись. — Отсюда?

— Почему бы и нет? — ответила бабушка. — Я не собираюсь обсуждать по телефону ничего секретного, я лишь хочу пригласить в гости уважаемого эльфа.

Бабушка набрала номер, потом почти минуту ждала, пока Каменский примет звонок, после чего сказала:

— Леонид Васильевич! Вас беспокоит княгиня Белозерская. Да. Мне тоже очень приятно. Я хотела бы пригласить Вас в гости.

То ли бабушка так плотно прижимала динамик к уху, то ли Каменский говорил тихо, но я не слышал его слов. О том, как проходит разговор, приходилось судить лишь со слов бабушки.

— Это не займёт у Вас много времени, Леонид Васильевич, — продолжала она. — Я обеспечу Вам переход порталом. Прямо сейчас отправлю за Вами своих помощников, только скажите куда.

Затем бабушка замолчала. Она довольно долго слушала ответ, и я заметил, как улыбка с её лица медленно сползает. Княгиня Белозерская закончила слушать графа Каменского уже с каменным холодным лицом.

— Хорошо, Леонид Васильевич, я поняла Вашу позицию и перезвоню через три часа, — сказала бабушка и сбросила звонок, после чего посмотрела на меня, через силу улыбнулась и произнесла: — Вот так вот, мальчик мой, вот чем заканчивается, когда на шестьдесят лет выпадаешь из политической и общественной жизни.

— Что-то случилось? — спросил я.

— Каменский сказал, что у него нет времени и желания ехать к нам, и что Дроздова надо везти к нему в Новгород. Только сегодня Леонид Васильевич занят. Возможно, он сможет нас принять послезавтра. Надо позвонить ему через три часа, и он точно скажет.

— Послезавтра? — переспросил я, расстроившись, почему-то я был уверен, что вопрос с восстановлением памяти Дроздова решится раньше.

— Да, — ответила бабушка. — Послезавтра. Говорит, что раньше не получится и что он и так идёт нам навстречу.

— Ну хоть согласился, уже хорошо.

— Ещё у него есть условие: Дроздов должен сам его попросить восстановить память, иначе Леонид Васильевич не возьмётся за это дело.

— Но мы же договоримся с Дроздовым? — спросил я.

— Думаю, что да, — ответила бабушка и принялась набирать на телефоне чей-то номер.

Дозвонилась она почти сразу и примерно полминуты с кем-то разговаривала на карельском, затем убрала телефон и сказала:

— Мне нужно срочно отправиться в Новгород.

— В Новгород? — переспросил я. — А я с Вами?

— Нет, меня сопроводят Ристо и Дьяниш.

— Что-то случилось? Это как-то связано с Каменским?

Бабушка на секунду призадумалась; как мне показалось, она выбирала наиболее подходящие слова, после чего сказала:

— Знаешь, мальчик мой, мне кажется, что в глубине души наш уважаемый и занятой Леонид Васильевич очень хочет бросить все свои дела и примчаться сюда, чтобы нам помочь. Просто он об этом забыл. Но ничего страшного, я ему напомню.

Княгиня Белозерская улыбнулась, и было в её улыбке что-то такое... необъяснимое, от чего у меня аж мороз по коже пробежал.