Дядя самых честных правил 3 (СИ) - Горбов Александр Михайлович - Страница 50

— Ишь, будто царь звериный, — восхитился унтер.

Каша, кстати, оказалась вполне съедобной, даже получше той еды, которой я питался в Париже. А хлеб был свежий и душистый, так что я вполне сносно пообедал.

Запив чаем, я снова занялся орудием, уже в чистовую накладывая Печать. Мурзилка на этот раз смотреть не стал и тихонько сбежал куда-то.

К вечеру я закончил с первым орудием и сделал половину работ по второй пушке. Эдак я дней за шесть со всем разберусь и поеду за новым назначением. Всё лучше, чем общаться с неприятным майором.

Оставив пушки, я надел мундир и пошёл за лошадью. И только вывел её к воротам, как из казармы появился унтер с Мурзилкой на руках. Кот сыто дремал и даже ухом не повёл, когда я забрал его в седло.

— Он, вашбродь, — доложил унтер, — у нас в казарме десяток крыс передавил. Есть не стал, побрезговал, значится, так мы его мясцом накормили за службу.

Вот ведь хитрый котяра! Пока я работаю, он собственный бизнес с солдатами сообразил.

— Майор Корсаков не приезжал?

— Нет, вашбродь, как в штаб утром уехал, так и не возвращался.

Ну и ладно, мне же лучше — никто не стоял над душой и не портил настроение. Я попрощался с унтером и поехал к себе на квартиру.

Кижа на месте не оказалось. Васька доложил, что бывший поручик ушёл куда-то ещё утром, и больше не появлялся. Я не стал дёргать его через эфирную связь — мне он сейчас не нужен, а с остальным и сам разберётся, не маленький.

Сгрузив Мурзилку, я переоделся и поехал в офицерское собрание. Не то чтобы мне требовалась компания, но завести полезные знакомства не помешает. Да и Суворов говорил, что там можно поужинать.

Розовый особняк, где проходили офицерские собрания, раньше принадлежал какой-то дворянской фамилии. На потолке вычурная лепнина, пасторальные картины на стенах, красная дорожка на парадной лестнице — обычный провинциальный интерьер богатых людей.

На входе меня встретил расфуфыренный лакей с угодливым личиком. Судя по ливрее, он служил здесь ещё при старых хозяевах и остался при новой власти.

— Добрый фечер, фаше благородие!

Я кивнул ему и спросил:

— Милейший, а расскажи-ка мне, какие тут порядки у господ офицеров — что где находится и так далее.

— Ежели фаше благородие желает отужинать, то фам направо, ф большую столофую. А общестфо офицероф собирается ф Синей гостиной, что налево. Там же бильярд и карточные столы. Если фам угодно стреляться, то лучше фсего это делать ф оранжерее, там сейчас ошень красифо.

Я усмехнулся — только стреляться мне сейчас и не хватает. Нет уж, надо сделать паузу и не частить. Раз в месяц дуэли более чем достаточно.

Дав лакею на чай, я отправился налево, знакомиться с обществом.

Не знаю, кто назвал гостиную Синей, но он явно страдал дальтонизмом. Обои на стенах были цвета первой травы, а шторы тёмно-зеленые. Впрочем, зелёных мундиров пехотных офицеров здесь хватило бы любую комнату превратить в лесную лужайку.

Я вошёл и огляделся по сторонам. Так-так, ни одного знакомого лица. Придётся наводить контакты с самого начала. Интересно, здесь есть традиции, как должен представляться новый офицер? Суворов вроде бы ничего такого не говорил.

Несмотря на то, что вошёл я тихо и внимания не привлекал, не прошло и минуты, как на меня уставились все присутствующие. Секунда, другая, и ко мне направился сразу десяток офицеров.

— Сударь, — пехотный капитан со шрамом на щеке приблизился ко мне почти вплотную, — вы ведь.. фейерверхмейстер, верно?

В глазах у него мелькнул опасный огонёк.

— Да, вы правы, — я кивнул, — именно фейерверхмейстер.

Капитан осклабился, показав жёлтые зубы.

— Вы-то мне и нужны! Не желаете ли выйти со мной в оранжерею, обсудить прусскую кампанию?

— Боюсь, сударь, это будет невежливо. Тем более что я с вами пока не знаком.

Остальные офицеры придвинулись ближе, будто брали меня в кольцо.

— Я настаиваю, сударь, — капитан наклонился вперёд, — или мы заставим вас выйти силой.

— Силой? Да вы смельчак, господин капитан. А заставлялка у вас отросла?

Я посмотрел ему в глаза и разбудил Анубиса. Если они навалятся всей толпой, эту сине-зелёную гостиную точно придётся ремонтировать, возможно, вместе со всем особняком.

Капитан вспыхнул, покраснел и тоже призвал Талант. Воздух между нами чуть не заискрил эфиром от напряжения. На кончиках пальцев я начал делать заготовку под силовой Знак, а Анубис экстренно качал эфир в защитную татуировку. Ух, повеселимся сейчас! После такого меня или выгонят из армии, или расстреляют из моей же пушки, если вовремя не сбегу. Куда там Диего предлагала ехать? В Испанию?

— Константин Платонович?!

Звонкий юношеский голос разорвал напряжённую паузу. Из толпы офицеров выбрался молодой поручик.

— Константин Платонович, точно вы! Я вас сразу узнал! Здравствуйте!

Он подскочил ко мне, схватил руку и крепко пожал, тряся в воздухе.

— Серафим?!

— Вы меня помните! Рад вас видеть! — Он повернулся и обратился к офицерам: — Господа! Разрешите представить вам моего друга, муромского помещика и дважды мага Константина Платоновича. Самый что ни на есть Талантливейший колдун и одновременно гениальный деланный маг. Прошу любить и жаловать, господа!

Капитан закашлялся и одним махом успокоил свой Талант. Остальные офицеры сделали вид, что ни в какую оранжерею никого тащить не собирались, а просто подошли знакомиться.

— Как? — громко, почти выкрикнув, спросил майор со шрамом на подбородке. — Палестин Георгиевич? Не понял!

— У Петра Фёдоровича контузия, ничего не слышит, — шепнул мне Серафим и заорал, наклонившись к майору: — Константин Платонович! Урусов! Из Мурома!

— Урусов? — раздался громогласный бас. — Муромский? Где он?

Как ледокол сквозь торосы, через толпу офицеров прошёл вчерашний генерал с орлиным носом. Хищный взгляд почти чёрных глаз окинул меня, мгновенно взвесив и оценив.

— Из Злобино, что под Муромом? — уточнил он ещё раз.

Я вспомнил, почему его лицо мне знакомо. Княжна Вахвахова была поразительно похожа на своего отца.

— Так точно, ваше превосходительство!

Генерал порывисто хлопнул меня по плечам.

— Спасибо, дорогой! Дочка написала про тебя, говорит, волшебник с золотыми руками. Думал, вернусь с войны — лично приеду благодарить! Ай, молодец! Идём, выпить с тобой хочу.

Он взял меня за локоть и потащил к столам с бутылками и закусками. Не успел я опомниться, как в руке уже был бокал с шампанским.

— Каков молодец! Давай, — Вахвахов стукнул своим бокалом по моему, — за тебя, дорогой.

Он одним глотком выпил до дна и без паузы спросил:

— Пойдёшь ко мне адъютантом?

Я чуть не поперхнулся шампанским. Лестное предложение, ничего не скажешь. Должность непыльная и тёплая, отличный трамплин для военной карьеры. Только вот служить дальше я не собирался.

— Простите, ваше превосходительство, вынужден отказаться.

— Что же так? — Вахвахов прищурился.

— Я фейерверхмейстер. Моё дело — артиллерия, а не штабная работа, — я развёл руками. — Пушки сами себя не зарядят.

Генерал одобрительно кивнул:

— Тоже верно: чины и награды на поле боя лежат, подбирай, коли смелый. Служи, Урусов, а будет нужда — приходи, всегда помогу.

Мы ещё обменялись взаимными любезностями, и Вахвахов удалился. Слишком велика была разница между нами, так что общих тем для беседы почти не нашлось. Но скучать в одиночестве не пришлось — стоило генералу уйти, как его место занял поручик Серафим.

— Константин Платонович, как хорошо, что вы здесь!

С момента нашего знакомства у Голицыных молодой человек слегка повзрослел, обзавёлся тонкими усиками и поменял отношение ко мне на самое дружеское.