Дядя самых честных правил 3 (СИ) - Горбов Александр Михайлович - Страница 61

— Мне пора, Эльза.

— Погоди! Чуть не забыть!

Она подняла руку и махнула ладонью. Тут же подбежала служанка с небольшим свёртком.

— Возьми. Я знайт, офицерам тяжело служить: маленький жалованье, злой оберст. Это подарок! Открой потом, когда скучать по мне. Прощай, Констан!

Напустив на себя безразличный вид, графиня Эльза Теодора фон Брандершвейк развернулась и, не оглядываясь, пошла прочь. Я смотрел ей вслед и старался не улыбаться — железный всё-таки у неё характер! Лет через пятьдесят у неё будет куча детей, толпа внуков и она будет держать их в ежовых рукавицах. И если я доживу и заеду в это время, готов поспорить, никто даже не пикнет, что их бабушка привечает какого-то человека. Но я, пожалуй, не буду так испытывать судьбу.

Вскочив в седло, я спрятал свёрток с подарком в сумку и направил лошадь к воротам. Уже отъехав от замка на сотню аршин, я обернулся. На зубчатой стене замка стояла Эльза и махала платочком мне вслед. Послав ей воздушный поцелуй, я пришпорил коня и оставил графиню и нашу встречу в прошлом.

Обратный путь оказался легче: дорога известна, запасов в достатке, отвлекаться на разведку не требуется. Драгуны тоже повеселели — задание выполнено, потерь почти нет, да и Суворов пообещал им награду за отличную службу. Сам он, кстати, выглядел довольным и улыбался гораздо чаще, чем раньше. По всем признакам и сделка состоялась.

Любопытство всё-таки мучило меня: на что пошло золото? Это был подкуп или Суворов что-то получил взамен? На одном из привалов я раскинул “ловчую сеть” и аккуратно осмотрел его багаж. Ага, там появился прямоугольный кожаный саквояжик, в котором обычно возят документы. Заглянув внутрь, я обнаружил толстую пачку каких-то бумаг, причём и старых, уже ветхих от времени, и новых, “пахнущих” недавними чернилами. Жаль, что нельзя заглянуть в их содержимое, очень жаль.

Компромат, решил я после раздумий. Быть может, на наших союзников — Габсбурги юлили, затягивали с помощью и частенько оставляли русские войска без поддержки. Полагаю, в бумагах есть средство, чтобы заставить их воевать активнее. Интересно, это личная инициатива командующего Первым корпусом Фермора или интрига Петербурга? Даже хорошо, что я не узнаю таких “высоких” политических подробностей — у меня другие цели, и разбираться в этом болоте не требуется.

Между делом я отдал Суворову карту с нанесёнными данными разведки. Он развернул её, внимательно изучил и удивлённо посмотрел на меня.

— Так вот чем ты занимался в моё отсутствие! Ты просто кладезь скрытых талантов. Толково, очень толково. У нас в штабе едва ли пара офицеров будет, кто так умеет. Хочешь, я похлопочу перед Фермором, чтобы тебя забрали в штаб?

Я рассмеялся.

— Спасибо за предложение, но я откажусь. Нет, даже не уговаривай. Военную карьеру я точно делать не собираюсь, и толку от меня будет больше при пушках. Да и в штабах, полагаю, не обходится без политики и интриг, а я их терпеть не могу.

Суворов вздохнул.

— Что есть, то есть. И выслуживаются, и наушничают. Хотя, по совести, хороших офицеров больше, чем карьеристов. Но нет так нет, настаивать не буду.

Возле города Позен нас перехватил русский патруль. Четверо всадников выскочили из засады и приказали остановиться, держа руки на рукоятках пистолетов. На мой вкус, это была бессмысленная бравада — будь мы замаскированными пруссаками, против залпа сотни драгун они бы не устояли.

Суворов, захватив меня, поехал навстречу смелым воякам. Молодой подпоручик, командовавший патрулём, узнал Суворова и сдёрнул с головы треуголку, вытянувшись в седле.

— Господин полковник! Подпоручик Зазнобин, Тобольский драгунский полк! Осуществляю дозор на пути движения армии.

Опаньки! А куда это армия отправилась? Да ещё так внезапно.

— Вольно, подпоручик. Куда движется армия?

— Командующий генерал-аншеф Салтыков приказал срочно развернуть войска и наступать на Франкфурт.

— А где сейчас находится Первый корпус?

— Не могу знать, господин подполковник! Полки Первого корпуса прошли через Позен пять дней назад и двинулись по дороге на Цюллихау.

Суворов кивнул и на несколько секунд задумался.

— Благодарю, подпоручик.

— Разрешите узнать, господин полковник, куда направляется ваш отряд?

— В Позен. Мы должны пополнить запасы и после двинуться в штаб Первого корпуса.

Подпоручик дёрнул щекой.

— Разрешите отсоветовать, господин подполковник. Склады в Позене пусты, проходящая армия вывезла все потребные запасы.

— Благодарю, подпоручик. Не буду вас больше задерживать.

Патруль развернулся и скрылся за кустами, а Суворов буркнул себе под нос:

— Нехорошо вышло. И с припасами, и с наступлением. Штаб искать теперь.

Было видно, что он слегка раздосадован.

— Ерунда, Александр Васильевич, найдём штаб. А провиант по дороге достанем, здесь всего ничего до Цюллихау, если я правильно помню по карте.

Суворов с сомнением покачал головой. Ясное дело, что после проходящей армии всё “вытоптано” и достать съестное на сотню человек не самая простая задача. Но что-то у нас ещё осталось, что-то сможем купить, в крайнем случае отправлю Кижа с Васькой на “продразвёрстку” в сторону от движущейся армии.

Увы, но Суворов не угадал: главной нашей проблемой стали не припасы. Дождей давно не было, и полки на марше поднимали столбы пыли так, что их было видно за много вёрст. Стоило оказаться в хвосте колонны солдат, как сразу же становилось невозможно дышать, мундиры покрывались пылью, и она же скрипела на зубах. В общем, то ещё “удовольствие” для настоящих ценителей армейского быта.

Одно хорошо: вопрос с пайками решился очень легко. Суворов не зря раньше был провиантмейстером, он сумел договориться со своими бывшими коллегами, когда мы встретили обоз одного из полков. Так что мы ехали сытые, но очень-очень грязные. Я мечтал о бане, Киж ругался сквозь зубы, а Мурзилка прятался за пазухой у Васьки, не показывая даже носу.

Через два дня вечером на привале я вспомнил о подарке Эльзы и вытащил свёрток из сумки. Не то чтобы я заскучал по ней, может, самую малость, но меня грызло любопытство: что же такое она подарила?

Я развернул свёрток и присвистнул. Вот это да! Туго набитый кошелёк, письмо и старый серебряный перстень, почерневший от времени. В кошельке оказались серебряные талеры. Немало, как по мне: если оценить по весу, то рублей на триста, если не больше. Однако, настоящий графский подарок.

Письмо оказалось длинным, многословным, но суховатым по стилю. Эльза писала, что уже скучает, но всё равно очень рада, что мы провели вместе столько времени. Она желала бы повторить такой замечательный отпуск, но боится, что в ближайшее время нам не выпадет подходящего случая. Сожалея о расставании, она тем не менее вздыхает о моей тяжёлой доле офицера. Именно поэтому и дарит немного денег, чтобы скрасить службу: купить шампанского или сыграть в карты. Мол, знаю, что у военных такие развлечения, не одобряю, но раз так принято, будь Констан не хуже других. Только смотри, не проигрывай в карты всё сразу и не трать на женщин.

Про перстень она упомянула в самом конце. Побрякушка досталась ей от покойного мужа, имевшего страсть коллекционировать всякие древности. Увы, историю украшения она не знает, но дарит на память о замечательно проведённых ночах.

Я спрятал деньги и улыбнулся. Эльза была как всегда практична и прямолинейна. Что же, я оценил такой подарок и поставил себе зарубку на память: как вернусь в имение, надо подобрать достойный ответ и отправить ей с оказией. Пусть и у неё останется что-нибудь на память кроме воспоминаний.

Перстень я долго крутил в руке, разглядывая и пытаясь определить: он действительно древняя ценность или дешёвая подделка. На плоской верхней грани был выдавлен единственный символ: буква “Т”, больше похожая на гвоздь. Причём концы верхней перекладины расщеплялись под большим углом. Меня не покидало ощущение, что я где-то видел такой символ. В книге? Очень может быть. Какой-то фолиант в библиотеке Сорбонны, вот только совершенно вылетело из памяти, какой именно.