Искушение Эльминстера - Гринвуд Эд - Страница 30

* * * * *

— Ух ты! — воскликнул Табараст. — Уууух...

Его крик закончился глухим стуком, когда его зад тяжело ударился о дорогу, разбрасывая пыль во все стороны. Мул остановился на шаг дальше, бросил на него укоризненный взгляд, а затем встал в ожидании со скорбным видом. Белдрун хихикнул, догнав своего запыхавшегося коллегу, погоняя маленьким хлыстом с перьями. Его великолепные сапоги торчали как клыки по обе стороны от мула.

— Похоже, вам сегодня очень нравится плодородный Фаэрун под нами, друг Бераст! — весело заметил он за мгновение до того, как его мул резко остановился рядом с тем, на котором недавно ехал Табараст. Потеряв равновесие, Белдрун беспомощно опрокинулся через голову своего скакуна с испуганным воплем, кувырнулся на дорогу с впечатляющим грохотом, который заставил Табараста поморщиться, а затем зафыркать от сдерживаемого веселья, когда два мула обменялись взглядами, пришли, казалось, к какому-то соглашению и в едином порыве шагнули вперед, топча стонущего Белдруна копытами. Его стоны превратились в крики ярости и боли, и он дико размахивал руками, пока не освободился от немытых тел и покрытых грязью копыт мулов.

— Спасите! — воскликнул он. — Во имя любви к Мистре, спасите!

— Вставайте, —  мрачно сказал Табараст, дергая его за волосы. — Этот Избранный, должно быть, уже на полпути туда, куда он направляется, а мы даже не можем удержаться в седлах двух маленьких мулов, клянусь Жезлом! Вставай, Друн!

— Ааа! — крикнул Белдрун. — Отпусти мои волосы!

Табараст сделал, как ему было велено, и голова Белдруна упала на дорогу с глухим стуком, который прозвучал как более тихий отголосок звука, с которым ранее падал Табараст. Молодой маг разразился длинным и бессвязным проклятием, но Табараст проигнорировал его, хромая вперед, чтобы поймать уздечки их мулов, прежде чем звери преодолеют следующий подъем на дороге и уберутся прочь.

—  Я вернул вашего мула, — сказал он все еще рычащему телу, лежащему на спине на дороге. — Я предлагаю некоторое время прогуляться рядом с ними… мы оба, кажется, немного отвыкли от верховой езды.

— Если вы имеете в виду, что мы слишком часто падали, — прорычал Белдрун, —  то у нас нет практики, но мы не вернемся к практике, если не сядем верхом и не поедем!

Сообразуя действие со словами, он вскочил в седло мула Табараста, надеясь, что смена скакуна немного улучшит его езду.

Мул повернул один глаз, чтобы рассмотреть Табараста, стоящего рядом с ним, и кого-то еще, громко занимающего его спину, и не сдвинулся с места. Белдрун заорал на него и натянул поводья, как будто тащил чудовищную рыбу. Голова мула дернулась вверх и назад, но он начал пытаться вырвать поводья из рук Белдруна или, чавкая, втянуть их в рот, вместо того, чтобы сделать хотя бы один шаг вперед. Белдрун отвел назад пятки, жалея, что на нем нет шпор, и изо всех сил пнул зверя в бока. Ничего не произошло, поэтому он пнул еще раз.

Мул рванулся вперед, подпрыгнув в воздух и изогнувшись при этом. Белдрун откинулся назад со звуком, который можно охарактеризовать какь отчаянный всхлип, тяжело приземлился на одно плечо и беспомощно покатился по дороге. Его великолепный дублет быстро превращался в испачканную навозом тряпку, когда он прокувыркался на внушительном отрезке дороги и вступил в соприкосновение — твердое, сотрясающее листья столкновение, если быть точным — с одним из пары сумеречных деревьев на обочине дороги. Табараст схватил поводья рычащего мула — до сих пор он не знал, что мулы могут рычать — убедился, что все еще держит уздечку другого мула, и оглянулся на дорогу.

— Закончили играть в смелых рыцарей на лошадях? — рявкнул он. —  Мы выполняем важную миссию, помните?

Перевернутый Белдрун, который смотрел на свои обутые в сапоги ноги, попирающие дерево над ним, на мгновение оглянулся на своего коллегу, затем медленно поднялся обратно на дорогу. Когда он снова выпрямился, то одной рукой стряхнул с волос пыль, морщась от боли в спине, вызванной этим действием, и прорычал:

— После всех этих ваших криков можно с уверенностью поспорить, что Эльминстера нет в пределах сорока ферм отсюда!

Дерево, казалось, на мгновение замерцало, но ни один из двух уважаемых магов этого не заметил.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

У РАСКОЛОТОГО КАМНЯ

Пусть камни будут расколоты и мир изменится,

Когда следующие два таких, как эти, встретятся,

С воющим хаосом в небе

И обманом скользящей змеи вокруг их ног.

Автор неизвестен

из баллады Многие встречи,

написанной незадолго до Года Правления Двенадцати

Солнечный луч попал в глаз, и Эльминстер улыбнулся. Он все еще находился на землях, которых никогда раньше не видел, но не один фермер на этой поднимающейся дороге заверил его, что он направляется к Расколотому Камню. По привычке Эл оглянулся, чтобы посмотреть, не следует ли кто за ним, затем поднял глаза к небу: принятие облика птицы было любимой тактикой эльфийских магов, которые не пылали дружелюбием к первому человеку, который вошел в их уютную среду и навсегда изменил Кормантир. Однако прямо сейчас, казалось, нигде нет врагов — или любого живого существа, если уж на то пошло.

На мгновение Эл задумался, как далеко добрались вчера два неуклюжих мага на своих непокорных мулах. Он усмехнулся. Судя по тому, как оборачивались капризы Мистры, он, без сомнения, скоро узнает об этом.

Небо было голубым и ясным, и дул прохладный резкий ветер. Прекрасный день для прогулок, и последний принц Аталантара наслаждался им. Холмистые фермерские поля со стенами из булыжников раскинулись по обе стороны дороги. Тут и там валуны, слишком большие, чтобы их можно было сдвинуть, торчали из пашни, как могильные плиты или морды гигантских окаменевших подземных монстров… Он явно вспоминал слишком много баллад бардов и слишком мало часов пахоты и сенокоса. В воздухе стоял влажный, землистый запах свежевспаханной почвы, и если некоему аталантарцу приходилось странствовать по Торилу в одиночку, то в такие дни, по крайней мере, чувствуешь себя живым, а не трясущимся выжившим, направляющимся к заждавшейся могиле.. Смех быстро несущейся воды донесся до ушей Эльминстера слева, и над выступом следующего холма показался его источник. Стремительный ручей пересекал поля в узком глубоком ущелье. Впереди он некоторое время бежал вдоль дороги, падая с мельницы. Это хорошо. По словам последнего фермера, это, должно быть, мельница Антатера. Высокое здание из полевого камня, возвышающееся над развилкой дороги. На развилке, разумеется, не было никаких знаков.

Ручей вырывался из заводи под мельничной плотиной, и за ним бесконечно вращалось скрипучее колесо. Мужчины, перепачканные мукой, грузили тележку на обочине дороги, добавляя набитые мешки к и без того внушительной куче. Лошадям предстояла нелегкая работа. Один из мужчин увидел Эла и что-то пробормотал. Все мужчины подняли глаза, оценили незнакомца и вернулись к своей работе. Ни один из них ни на мгновение не прекратил поднимать, бросать и укладывать. Эл развел руками, показывая, что не собирается доставать оружие, и остановился рядом с ближайшим мужчиной.

— Доброго дня, — сказал он. — Я ищу Расколотый Камень и не знаю дороги отсюда.

Мужчина странно посмотрел на него, указал на левую дорогу и сказал:

— Найти-то его несложно — шагай прямо вон туда  и скоро упрёшься. Но это всего лишь камень, имей в виду, там ничего нет.

Эл пожал плечами и улыбнулся.

— Я следую своего рода обету, —  сказал он. — Прими мою благодарность.

Мельник кивнул, помахал рукой и посмотрел вниз в поисках следующего мешка. Несколько успокоенный, Эльминстер зашагал дальше. Это заняло несколько часов ходьбы, но вот он — Расколотый Камень. Высокий и черный как смоль, он поднимался из кустарниковых зарослей огромным, похожим на шлем конусом, аккуратно разделенным пополам, а дорога проходила через щель. Поблизости не было ферм, и Эл подозревал, что Камень пользовался обычной «призрачной» или другой зловещей репутацией, которая всегда приклеивалась к таким достопримечательностям — если они не почитались святыми той или иной верой. Никакие символы, алтари или признаки жилья не встретились его взгляду, когда он обогнул последний поворот и увидел, насколько велик был камень. Расщелина, должно быть, была глубиной в шесть человеческих ростов или больше, и путь через нее был длинным и темным. Внутренняя поверхность камня была влажной от просачивающейся грунтовой воды, и слабый туман плыл под ногами. Там кто-то стоял и ждал его. Все по воле Мистры.