Авиатор: назад в СССР 3 (СИ) - Дорин Михаил - Страница 33

Странный получился разговор. Немного взгрустнулось даже. Этот цветочник вряд ли мне поверит, что я прекрасно знаю, кем был Амет-Хан Султан.

Дважды Герой Советского Союза, ветеран Великой Отечественной войны, заслуженный летчик-испытатель СССР. На его счету было порядка 30 воздушных побед в борьбе с летчиками «Люфтваффе».

Как жаль, что этому человеку я не смогу уже и в этой жизни пожать руку. Он погиб в 1971 году в испытательном полёте.

— Ваш родственник настоящий герой. Вы можете им гордиться, — сказал я, пожимая цветочнику руку.

— Ай, знаю, что герой. Себя бэриги, лётчик! — похлопал он меня по плечу.

Двор школы с крайним звонком стал резко наполняться школьниками разных возрастов. Кто-то по-младше забавлялись игрой в догонялки. Старшие весело обсуждали различные подростковые темы, розыгрыши и, конечно, же учителей.

Смотришь на всё это, и понимаешь — в мои школьные годы ещё всё было примерно также, а потом весь мир скрючился в позе вопросительного знака, упираясь в яркий экран мобильного телефона. Основная масса таких вот разговоров после школы будет связана в основной массе с виртуальной жизнью.

Одно останется неизменным — курить и прятаться от посторонних глаз будут по-прежнему. Пацанов будет приходить погонять грозного вида учительница, дёргая парочку, особо разговорчивых и патлатых, за уши. Затем начинать грозить какими-то подсобными работами или вызовом родителей в школу. С курящими девочками, если такие есть, будет только беседа. Но не в этом времени. Сейчас за это попадают в полный игнор у мужского пола. Хотя и в этот момент парни будут гнуть турники, играя в «лесенку» из подтягиваний. Как сейчас, например.

В моё время многие начнут бросать эту пагубную привычку, переходить на электронные сигареты, электрические трубки и всякие там противнопахнущие парогенераторы, которые вредны не меньше, чем обычные сигареты, а может даже больше.

Вывод — зачем начинать, если потом всё равно придётся бросить? Даже и пробовать не стоит.

— Товарищ курсант, вам помочь? — послышался за моей спиной бархатный голос Женечки, а нос учуял знакомый цветочно-сладостный аромат её духов.

Повернувшись к ней, я не смог отвести влюблённых глаз от этой красавицы. Причёска каре, а светло-русые волосы завиваются в лёгкие локоны. Расстёгнутый тонкий плащ цвета молочного шоколада. Под ним блузка цвета «фуксия» и юбка-футляр в клетку, приталенная тонким ремешком.

— Помощь не нужна. Уже нашёл, кого мне нужно, — сказал я, целуя Женю в губы.

Хоть мы и не виделись всего неделю, но страстные поцелуи начались прямо в лифте. Поставив коробку с тортом на бетонный пол рядом с квартирой Жени, я аккуратно обнял её за талию, и медленно стал расстёгивать ремешок поверх юбки.

— Сережа, соседи увидят, — смеялась она, пытаясь открыть дверь.

— Да, давай помогу, чтоб нас не успели увидеть.

Как только дверь захлопнулась, Женя повернулась ко мне, и сразу вцепилась в мои губы мёртвой хваткой. Когда снимала с меня китель, то чуть было не оторвала пуговицы.

— Ммм, похоже, мы с тобой очень соскучились друг по другу, — сказал я, сбрасывая с неё плащ и продолжая избавлять от одежды, которая сейчас была лишней.

— Конечно. Родители только что на дачу уехали, а будут только завтра.

— А я тоже могу до завтра побыть. Мне с ночёвкой дали увольнительную, — продолжал я целовать её шею, попутно развернув её к себе спиной.

Её рука спустилась уже ниже моего пояса, расстёгивая мою ширинку. А мне всё было мало. Я жадно и страстно покрывал поцелуями её плечи, аккуратно добравшись до нежной и упругой груди.

Подхватив Женю на руки, отнес её в спальню и уложил на кровать. Скидывая с себя одежду, мысленно ухмыльнулся, где мы только с Женей не были близки, но на кровати впервые.

Сдерживаться себя и размениваться на прелюдии не стал. Скорее всего, сказалось в памяти, как Женька, динамила меня больше месяца, приревновав к Ане. На свадьбе у Артёма я был уставший и на всё готовый, чего уж греха таить. Так что, можно сказать она воспользовалась ситуацией, включив режим соблазнения и задабривания Родина. И у неё надо признаться все сработало, но не до конца.

— Перевернись на живот, — сказал я Жене, на что она безропотно починилась.

Взяв её за бёдра, поставил на четвереньки и грубо вошёл. Схватив за волосы, потянул на себя, чтобы не могла отстраниться, из-за чего она сексуально выгнула спинку как кошка, едва не урча. Двигался я жестко, быстро, не щадя, словно наказывая или высказывая все не очень хорошие слова, что у меня накопились.

По сладостным стонам, догадаться было не трудно, что где-то что-то пошло не так. Не сдержав улыбки, прищурил от удовольствия глаза. Звуки, издаваемые Женей, ещё больше меня будоражили и возбуждали.

— Ты сегодня… другой. Более страстный, тоже так хочу, — запыхавшись, сказала Женя и изогнувшись, схватив меня за руку, повалила на край кровати и мы не удержавшись, свалились на пол.

Но я всё равно проиграл это маленькое сражение, оказавшись снизу. Ух… Женька…

Лежа на полу, мы тяжело дышали и блаженно улыбались.

— Чаю хочешь Серёж, ты же там тортик принес? А потом ещё, и ещё, и ещё повторим, — лукаво посмотрела на меня Женя, водя своим пальчиком по моей груди.

— Я бы воды просто выпил и по поводу крайнего ещё в твоей речи… тут надо подумать. Не стоит переоценивать мои возможности.

За такими приятными встречами с моей девушкой, увлекательной учёбой и периодическими нарядами, наступил 1979 год. Время упорно и неумолимо приближалось к очередной лётной практике, которую мы в обязательном порядке будем проходить в Белогорском полку. Программа на Л-29 завершена. И следующим этапом был МиГ-21, который мы изучаем крайние несколько месяцев.

Многие преподаватели сильно удивлялись, что именно нашему взводу выпало такое счастье.

— Многие наоборот желали бы летать на другом аэродроме. Чтобы не быть на виду у всего начальства, — делился с нами мыслями по поводу предстоящей практики Рыбалко, который совсем недавно получил полковника.

Сегодня как раз мы сдали зачёт с оценкой по его дисциплине. Это был крайний экзамен в этом училище для нашего бессменного преподавателя по конструкции самолёта и двигателя.

— А нам родные стены ближе, товарищ полковник, — улыбался Артём.

— Насколько мне известно, тут тебе кое-кто другой ближе, Рыжов. И не говори, мне, что это не так, — ответил ему Рыбалко, похлопав одобрительно его по плечу.

— Так вы и не сказали, где вы теперь будете служить? — спросил я.

— Ах, да. Это не секрет. В академии Жуковского буду преподавать. К вам придёт новый преподаватель. Насколько я знаю, весьма опытный во многих вопросах человек.

— А кто, если не секрет? — поинтересовался Макс.

— Этого я пока сказать не могу, поскольку там ещё бюрократических вопросов много. Не разочаруетесь.

Мог бы и сказать, товарищ полковник! Хотя, может в их преподавательской среде это какой-то элемент суеверия — нельзя заранее говорить о назначении.

За несколько дней до нашего убытия в учебный полк, нас ожидала очередная проверка комиссии с работой подкомиссии... короче, сути это не меняет. Курсанты вновь переориентировались в дворников, плотников, сантехников, маляров и других представителей ручного труда.

Больше всех переживал старшина роты. На наше подразделение, как и обычно бывает в таких случаях, навесили определённый объём работ, который нужно было сделать «вот прям сейчас».

— Я вас сынки предупредил! Меня предупредил Голубев, а его комбат. А вот его сам..., — говорил Мозгин, показывая указательным пальцем вверх.

— Начальник училища? — спрашивал кто-то из строя.

— Ты — закрылся, — ткнул в него своей огромной сарделькой Мозгин.

— Главком? — поинтересовался Тёмыч.

— Ты — ушился, — и в него ткнул прапорщик свой палец.

— Особист? — продолжил допрос кто-то с первого взвода.

— Ты — запилился! — рыкнул Мозгин. — Утконосы вы лысые! Начальник тыла ставил задачу. Спросит потом круче, чем все упомянутые вами командиры вместе взятые!