Авиатор: назад в СССР 3 (СИ) - Дорин Михаил - Страница 34

— Так, а делать-то чего надо? — спросил Курков.

— Разработан план хозяйственных... отставить... ремонтных и строительных работ.

Ох, уж эти планы! Мне с моими товарищами, относительно, повезло. Нам досталось делать косметический ремонт на кафедре навигации.

— Покрасить, побелить и потом порядок. Работы на пару дней, — показывал нам фронт наших работ лаборант кафедры.

Длинный коридор с небольшим подъёмом в конце представлялся нам не такой уж лёгкой работой. Слой-то нужно наносить не на старую поверхность, а на подготовленную.

В общем, вооружённые валиками, шпателями, кисточками и другими приспособлениями, мы приступили к работе. И продолжалась она явно не пару дней.

Час, а точнее момент проверки училища настал не через неделю, а чуть позже. Прибыл сам главком Кутахов, которому устроили кучу показательных занятий, сводили на полёты, а также устроили обед в столовой.

Главный маршал авиации обошёл большинство помещений учебного корпуса. Естественно, ему захотелось проверить, как проходят занятия на лётном тренажёре. Сюда отрядили и меня вместе с ещё тремя товарищами.

Тренажёр был запущен, но мы пока сидели за двумя партами в аппаратной. Борисов делал вид, что проводит с нами занятия, но сам просто мило беседовал с нами.

— Зайдёт когда, не волнуйтесь. Он мужик боевой, многое знает. Но ждите от него неожиданностей...

— Я уже устал. Всё однообразно! — послышался громкий голос из-за двери.

— Смирно! — скомандовал Борисов, когда из дверей показалось плечо с маршальским погоном.

— Вольно! Опять на тренажёр меня привели. Что я тут не видел? — ворчал Кутахов.

Непривычно видеть легендарную личность не на старых снимках, а в живую. На его груди висит ещё пока только одна звезда Героя Советского Союза и несколько рядов орденских и медальных планок.

— Товарищ маршал, училище было перевооружено..., — начал докладывать один какой-то генерал армии, не давая выступить Крутову.

— Мне начальник училища нужен. Он должен сам свою вотчину знать. Генерал-майор, а ну иди сюда, — позвал он Николая Евгеньевича, который сделал два шага вперёд. — Вот, помню тебя. Где-то пересекались. Грамотный генерал. Давай, рассказывай.

Крутов совершенно спокойно ввёл в курс дела Кутахова, быстро объяснив структуру тренажёра. При этом дал выступить и Борисову. От маршала не скрылось и то, что Иван Ивановичу не так просто стоять на ногах.

— Катапультировался? — спросил он.

— Так точно. Как раз МиГ-21й, товарищ главный маршал, — доложил Борисов, вытягиваясь в струнку.

— Ладно, ладно. Это хорошо, что служишь. Где прыгнул?

Борисов замешкался, посмотрев по сторонам. Странно, что он так скрывает обстоятельства своего катапультирования. И от кого — маршала! Кутахов нахмурил брови, уже собираясь выругаться.

— Вьетнам, товарищ главный маршал, — тихо сказал Иван Иванович.

Вот это поворот! И почему-то, у меня сразу возникла парочка вопросов к Борисову. Не знаю, слышали парни рядом со мной или нет название этой азиатской страны, но я снова загорелся мыслью о родителях Родина. А ведь только выкинул все эти мысли из головы.

— Понятно. Ну-с, что будете демонстрировать, товарищи? — спросил Кутахов.

— Предлагаем вам посмотреть работу нашего тренажёра... — начал говорить Борисов.

— Я вижу, что он работает. Прекрасно вижу! А вот как на нём курсант будет работать, вот это хочу посмотреть.

— Так точно, товарищ маршал. Курсант четвёртого курса Верёвкин, — указал Борисов на стоящего рядом со мной парня. — Готов вам показать работу тренажёра.

— А если я выберу другого? — улыбнулся Павел Степанович.

— В своих курсантах я полностью уверен, товарищ маршал, — уверенно произнёс Борисов, а Крутов кивнул в знак согласия.

— Что ж, ваша фамилия? — указал маршал на меня.

— Курсант Родин.

— Отлично. За что награждены орденом? Где так отличились? — удивился он.

Генерал Крутов рассказал о нашем полёте и моей посадке в поле. При этом начальник училища не стал скрывать, что я действовал самостоятельно.

— Хм, достойно сынок. Справишься, если я сам задам тебе сценарий твоего тренажёра?

Смысл мне задавать такие вопросы? Как будто у меня есть выбор.

Через минуту я уже зачитывал контрольную карту перед взлётом. Решил, что нужно всё делать с расстановкой, как по документу, громко и чётко выдавая в эфир все свои действия.

— 880й, к взлёту готов, — запросил я, нажав на кнопку СПУ, и переводя закрылки во взлётное положение.

— 880й, взлёт разрешил, — дал мне команду Борисов.

Проверил на панели слева, чтобы закрылки установились во взлётной конфигурации, зажал тормоза и включил секундомер. Плавно перевёл рычаг управления двигателем в положение «Максимал», контролируя обороты ротора низкого давления на соответствующем указателе.

— Обороты 100, взлёт форсаж, — доложил я по связи, переведя рычаг управления двигателем в положение «Полный форсаж».

Изображение на экране начало резко изменяться, постепенно увеличивался темп набегания полосы. Подъем носового колеса и отрыв.

— Шасси... убрано, — сказал я, установив кран на уборку. — 880й, взлёт произвёл, на первом 300.

Закрылки в убранное положение, скорость подходит к величине 600, и можно выключать форсаж.

— 880й, вам для работы зона 1.

— 880й понял.

Вот пошли первые вводные. Должен был лететь по кругу, а теперь в зону. Главное помнить, что делать при отказах. Маршал по-любому захочет посмотреть, как действует курсант в особой ситуации.

— 880й, зону 1 занял, 3000.

— 880й, два виража вправо и два влево, — сказал Борисов.

— 880й, понял.

Ручкой управления самолётом установил крен 60°, соразмерно отклонил педали, и контролирую параметры по показаниям авиагоризонта и указателя скорости. Посматриваю ещё и на перегрузку. Рычагом управления двигателем подкорректировал скорость, чтобы не терять её.

— Установите крен 85°, — дал мне указание Борисов.

Вот это уже другой разговор, а то я уже начал скучать, что не кидают мне вводные. Сразу перед глазами вспомнился график из инструкции лётчику МиГ-21.

Если крен более 70°, то следует контролировать правильность виража по указателю перегрузки. Да и вообще, надо врубать форсаж, что и делаю. Надо только контролировать перегрузку.

— Какие должны быть параметры? — спросил у меня Борисов.

Сто процентов, Кутахов ему там команды даёт! Я взглянул на приборы, думая, что мне просто таким образом подсказывают ошибку.

— Скорость 750, перегрузка 4,5, режим «Полный форсаж».

Замечаний не последовало, кроме того, что мне дали указание на вывод из виража и следование на аэродром посадки. Выключил форсаж и... тут началось!

Звук двигателя начал затухать, обороты начали падать, как и температура газов. Двигатель, похоже, начал выключаться.

— 880й, падение оборотов двигателя и температуры, РУД на «СТОП».

Отключаю автопилот, нажав на красную кнопку на ручке управления, и начинаю запускать двигатель. Высоты мало, но скорость 710 км/ч позволяет его запустить на высотах ниже 6000 метров, а я сейчас на 3000.

Начинаю слегка потеть. Позориться перед маршалом нельзя. Сейчас я могу подставить многих в соседней комнате, а я так никогда не делал. Значит, работаем ещё быстрее.

Включаем автомат защиты сети «Запуск в воздухе». На табло загорелся сигнал «Зажигание выключено», значит, начала свою работу система запуска.

Обороты ротора низкого давления ещё пока выше 40%. Перевожу рычаг управления двигателем в положение «Малый газ» и далее начинаю добавлять оборотов.

Пока стрелки указателя оборотов лишь слегка ползут вверх. Высота уже ниже 2000 метров, а значит нужно принимать решение, садится или прыгать. А раз до полосы далеко, значит катапультирование.

Но вот появился шум на отметке 1650 метров, температура газов за турбиной стала расти, а значит всё запустилось.