Нитки, деньги, василиск (СИ) - Блик Александра - Страница 30

Хмырь и худой обернулись к подельнику с растерянными лицами. Прийти в себя я им не дала. Шустрой ящеркой скользнула между ногами высокого мужика, уходя в свободное скольжение. Следом за мной неслась машинка, сбивая щербатого с ног.

Надо было, конечно, ему ещё приложить кулаком по тому самому месту, но я побрезговала. Да и не до того было. Отполированная магией дорожка протащила до стены. Там я подхватила чехол с машинкой и рванула в правый проход. По тому принципу, что он был немного ближе — более глубокий анализ проводить было некогда.

— А ну стоять! — завопил хмырь, приходя в себя. Ему вторил многоэтажный мат щербатого и бессловесный вой полного. Последний пострадал сильнее остальных. Но это пока.

К слову, о выборе тоннеля я пожалела почти сразу же. Есть такие места на окраинах крупных городов, где не работают дворники. Обычно это происходит вдоль железных дорог или на границах гаражных кооперативов. И вот в эти места люди любят свозить мусор.

Всё начинается довольно безобидно: кто-то случайно роняет на землю фантик. Через время на том же месте собирается компания и бросает возле фантика бутылки и упаковки от сухариков. Дальше кто-то, возвращаясь из леса, не доносит мусор, оставляя здесь же. Всё равно ведь кто-то будет убирать бутылки? Вот пусть и его пакет заодно захватит. А потом тот самый пакет с мусором рвётся, и вот уже образовалась небольшая свалка. А раз есть свалка, зачем мелочиться… Кажется, этот принц называется теорией разбитых окон.

Так вот. Оказалось, Фосс в этом плане не слишком отличался от родного Питера. Я осознала это в тот момент, когда едва не полетела кувырком, запнувшись о расколотый унитаз. Затем поскользнулась на чьих-то сношенных туфлях и, в довершение, врезалась в старый шкаф, едва не разбив голову и, что страшнее, швейную машинку. Быстро поймав равновесие, перехватила машинку поудобнее и побежала шустрее… Ну, попыталась. С каждым шагом мусора становилось всё больше, и мне пришлось зажечь пульсар.

— Твою ж… Она что, магичка? — раздалось из-за спины. Ближе, чем мне бы хотелось.

— Мы так не договаривались…

— Заткнись и лови, — отозвался хмырь. — Она не должна уйти.

У меня на этот счёт было диаметрально противоположное мнение. Я должна была уйти, во что бы то ни стало. И понимание этого гнало вперёд, мотивируя сильнее учителя физкультуры. Думаю, сейчас он бы мной гордился. У меня нещадно кололо в боку, я задыхалась, но двигалась вперёд. Пульсар летел у самой земли, освещая поверхность и не позволяя влезть во что-то особенно мерзкое. Из темноты блестели чьи-то мелкие глазки. За пределами круга света мелькали хвостатые тени. За спиной слышались тяжёлые шаги. Преследователи тоже выбирали путь и уже не слишком-то торопились. Тоннель сужался, а они были выносливее. И не хуже меня понимали, что мне не уйти. Не сбежать. Не спастись.

Это была последняя мысль перед тем, как пульсар вместо пола осветил пустоту, и я полетела вниз.

Приземление вышло не то чтобы мягким. Кажется, я тупо влетела в какую-то труху и ушла с головой. Пульсар потух ещё при падении, а я успела порадоваться, что, пока летела, так и не решилась закричать. Иначе бы сейчас точно отплёвывалась от… что бы это ни было, но пахло неприятно. Захотелось как можно скорее вылезти наружу, но в этот момент сверху послышались стремительно приближающиеся вопли, и я передумала. Благо, то, во что я влетела, пропускало воздух без проблем.

Не знаю уж, в чём дело — в центре тяжести или в коэффициенте скольжения — но приземлились мои преследователи довольно далеко. И тоже влетели в какую-то дрянь. Впрочем, в какую именно — не скажу. Тут ругательства оставляли весьма широкий простор для фантазии.

— Ищите! — рявкнул хмырь, прерывая поток выражений. — Сейчас же найдите мне эту лархову стерву. Ох, она мне за всё ответит.

Отвечать не хотелось. Поэтому я покрепче прижала к себе машинку, которую умудрилась не потерять во время полёта, и постаралась по возможности перестать дышать. Послышались шаги и снова ругань. Мои несостоявшиеся похитители явно начали разгребать поверхность возле места своего приземления, пытаясь найти, где я спряталась.

Голоса понемногу приближались. Я зажмурилась и попыталась унять сердце. Его стук отдавался в ушах и казался настолько оглушительным, что, казалось, уж по этому звуку-то нас точно найдут. Нет, умом я понимала, что он только мне кажется громким, но страх не утихал, всё сильнее овладевая разумом.

— А это что? — послышалось над головой. Щербатый стоял надо мной. Прямо надо мной, чёрт возьми! И в любой момент мог протянуть руку и нащупать меня среди россыпи трухи. Что он, в общем-то, и сделал. Потянул руку… Не знаю, как, но я чувствовала, как неотвратимо приближаются его пальцы. Ещё секунду. Ещё мгновение…

— Стоять! Ты что удумал? — остановил его хмырь.

— Девчонка могла спрятаться там. Закопалась и спряталась.

— Рехнулся? Она же не идиотка.

— Что?

— А вот ты тупой, кажется. Не видишь, это труха струпней.

— Стру… Да твою ж…

Судя по звуку, щербатый отскочил подальше и принялся трясти рукой, хотя так и не дотронулся до трухи.

— Идиот, — выплюнул хмырь и, судя по звуку, пошёл прочь. Щербатый кинулся следом. А я почувствовала, как по ноге что-то ползёт, и едва не заорала.

Теперь я прислушивалась не только к звукам, но и к ощущениям. Голоса удалялись, но мучительно медленно. А по ногам и рукам двигались какие-то твари. Медленно, но неотвратимо. И, судя по реакции мужчин, ещё неизвестно, что было опаснее.

И всё же, я не шевелилась. Замерла, зажмурилась, плотно сомкнула губы и слушала удаляющиеся голоса.

— А если не найдём?

— Если не найдём, я тебе лично чурбан откручу.

— Ну, может она сама издохнет…

— Рози ясно сказала: принести живой. Уж не знаю, что она затеяла, но принести надо.

Рози… Розалина. Ясно. Значит, и здесь она отметилась. Права была Милли насчёт грязной игры.

На голове зашевелились волосы, и я задержала дыхание, чтобы не завизжать. Что-то ползло по коже головы. Мелкие твари облепили со всех сторон. А вылезти я не могла. Надо было потерпеть ещё совсем немного, чтобы преследователи отошли подальше…

Но все мои желания отошли на задний план, стоило почувствовать, как что-то пытается залезть в ухо. Я затрепыхалась, завозилась и вынырнула-таки наружу. Вернее, высунула голову и руку. Второй всё так же прижимала машинку. Дрожащими пальцами нащупала ухо и оторвала от кожи белёсую тварь.

Это был червяк. Белый червяк длиной в полпальца, светившийся в темноте. Белый червяк длиной в полпальца, светившийся в темноте и обладающий круглой пастью с несколькими рядами зубов.

Увидев разинутую пасть, я в панике отбросила тварь подальше, и тут же ощутила боль в ноге. И в запястье. И в плече. И сразу в двух местах на второй ноге.

Стиснув зубы, принялась выталкивать себя наружу. И спустя минуту скатилась с кучи каких-то опилок. Из-за соседней кучи хлама светили три фонаря. Мужчины не услышали шороха, и это была хорошая новость. Плохая — под моей одеждой всё ещё кто-то был.

Аккуратно отставив в сторону швейную машинку, я принялась стремительно раздеваться. Скинула брюки, рубашку, бельё… И начала сдирать с себя присосавшихся тварей. Они выглядели как пиявки, но светились в темноте ровным белым светом. И у меня были очень нехорошие предчувствия насчёт этих тварей.

Одна, вторая, третья… Они с болью отлеплялись от тела и летели в ту самую кучу, из которой я вылезла минуту назад, оставляя после себя зудящие ранки. Вытащив последнюю тварь из причёски, я с облегчением выдохнула. Ещё раз оглядела своё тело. Обернулась к одежде… и потеряла дар речи.

Моя одежда расползалась по швам, превращаясь в труху. Точно такую же, как та, в которую я провалилась. И этот процесс уже почти подобрался к нижнему белью, валявшемуся сверху на кучке одежды. Резким движением я содрала с тлеющей кипы две тряпочки и прижала к груди. Одновременно с этим я ощутила, как волосы рассыпаются по плечам. Вскинула руку, и не нашла ни заколок, ни жгутов, которыми стягивала причёску. Вместо этого между пальцев просыпалась та самая труха.