Княжич Соколов (СИ) - Саваровский Роман - Страница 48

Принадлежащее Артуру Михайловичу Холмскому заведение по праву считалось одним из лучших в городе. Массивные дубовые двери с встречающими тебя профессиональными слугами, которые обслужат тебя как самого императора, который сюда действительно частенько захаживает.

Потрясающий интерьер представлен элегантным сочетанием классической и современной эстетики. Высокие потолки, золотые люстры и лепнина, мягко оплетающая высокие потолки величественного старого здания.

Приятное глазу мягкое свечение ламп расслабляло и создавало атмосферу утонченности и роскоши. В центре зала располагалась фонтанная экспозиция из пяти золотых статуй обнаженных русалок.

Столы и стулья ручной работы из редких пород дерева, шитые золотыми нитями шторы и скатерти подчеркивали величие и роскошь этого места, а дополняла королевский антураж живая оркестровая музыка на двухярусной сцене.

Денег во все это показное великолепие Артур Михайлович Холмский вложил не мало, но и ценник у заведения был соответствующий его высочайшему статусу.

Для открытого посещения были доступны только первые два этажа ресторана.

Дабы попасть на третий, нужно было иметь статус не ниже князя, или индивидуальное разрешение.

Четвертый был отведен под вип зоны для деловых переговоров высочайшего уровня.

Пятый был личной резиденцией Холмского, в которой он проводил все свое время, помимо работы в царском лицее.

Как я успел узнать, в своем загородном родовом особняке, глава рода Холмских практически не появлялся.

Оно и не удивительно, политическая жизнь в столице Российской империи текла настолько быстро, что минутное расслабление могло стоить десятилетий упорной работы. Примерно так мое появление в Санкт-Петербурге восприняло подавляющее большинство Рюриковичей.

В списке отца можно было смело оставить одну единственную категорию «врагов», в которую род Соколовых перешел для всех Рюриковичей, кто имел какой-либо политический вес или амбиции таковой получить.

За одни короткие сутки поменялось так много, что мои аналитики, привыкшие к размеренному темпу Омского княжества, уже взвыли.

Что говорить, я и сам порядком устал и после этой ночной встречи с Артуром Михайловичем Холмским планировал отоспаться как следует.

К чести Елизаветы Елецкой, с моей просьбой справилась она выше всяких похвал. И даже поставленный на эту ночь дедлайн исполнения смутил цесаревну лишь на пару минут, после чего в ее головушке зародился план организовать официальный полночный визит.

В столице, где каждое заведение имеет хозяина, за тем, кто и что посещает следят особенно тщательно. По тому, где высокопоставленный аристократ покупает кофе и где ужинает, довольно легко определить список его союзников или наоборот, тех, с кем отношения разладились или стали нейтральными.

А уж официальные визиты членов правящей семьи — это крайне особая категория, по которой можно определить расположение императора к тому или иному роду или вычислить тех, кто оказался в немилости у государя.

Не стоит напоминать, что порой от этого буквально зависят жизни и благосостояние целых родов. Если цесаревна каждый понедельник посещала одну и ту же кофейню, а потом внезапно перестала это делать, велика вероятность что посетителей у этого места больше не будет никогда.

Оттого каждый шаг Елизаветы Михайловны Елецкой планировался тщательно, взвешенно и обдуманно. Визиты были спланированы и согласованы на месяцы вперед. Тем неожиданнее был ночной звонок от представителей Елизаветы Елецкой в ресторан «Имперской симфонии» с целью забронировать самый обычный столик на втором этаже.

Столик, который в итоге занял я.

Надо признать, есть лобстера в винном соусе с шафраном действительно приятнее, когда за панорамными окнами с позолоченными рамами открывается вид на Исаакиевский собор. В свете луны и искусственного освещения он выглядел особенно прекрасно.

И вдвойне приятнее, когда ужин оказывается оплачен за счет заведения.

— Артемий Сергеевич, — идеально поймал официант момент между моим завершением трапезы и желанием скучающе взглянуть на часы, — Артур Михайлович готов вас принять.

— Благодарю, — кивнул я, поднимаясь с мягкого словно облако красного дивана и направился следом за худощавым молодым человеком.

Как и каждый здесь присутствующий сотрудник, парень был одаренным и вместе с официантом совмещал должности охранника, родового слуги, шпиона и наверняка имел еще целый спектр навыков, крайне необходимых для работы в заведении такого уровня.

Минуя служебный лифт, два этажа и пять постов охраны на пути, официант-охранник привел меня к неприметной серой двери с пошарпанной ручкой и, предварительно спросив разрешения у своего хозяина, запустил меня внутрь.

В, удивительным образом, маленькую комнату с простеньким письменным столом, одним хозяйским креслом и несколькими пустыми стеллажами.

Ни документов, ни сидячих мест для гостей, ни столика с едой.

Все окружение буквально кричало что мне тут не рады и вести беседы не планируют.

— Ну здравствуй, Артемий Сергеевич, — тяжелым голосом поприветствовал меня невысокий мужчина в темно-коричневом костюме тройке с золотым тиснением.

Его короткие черные волосы были зализаны назад, открывая лоб с крестообразным шрамом над правой бровью, а руки демонстративно сложены на груди.

Артур Михайлович Холмский встречал меня стоя на ногах и хищно скалясь уголками губ. Безжизненные мутно-синие глаза не выражали ни единой капли интереса, а поза намекала что Рюрикович в любой момент готов был уйти.

— Рад приветствовать, Артур Михайлович, — добродушно ответил я, и, намеренно игнорируя окружение, и шагнул внутрь кабинета.

Это мое действие Холмский сопроводил легким прищуром, явно недовольный тем, что наглый молодой княжич не понял намеков и тактично не ушел сам.

— Не могу сказать того же, Артемий Сергеевич, — осуждающе вздохнул Холмский, — юность -это прекрасная пора. Можно делать ошибки, никуда не торопиться и жить в свое удовольствие. Однако, с возрастом, цена времени сильно меняется.

— Полагаете, Артур Михайлович, я не смогу расплатиться? — поинтересовался я.

— Полагаю, Артемий Сергеевич, вы не представляете сколько стоит секунда времени действующего главы рода, — поучительно отозвался Холмский, — если вам повезет дожить до моих лет, то у вас будет шанс понять о чем я говорю, пусть и весьма призрачный.

Сказал мне пятидесятидвухлетний человек, сумевший гармонично соединить в одной фразе язвительную мудрость и нескрываемую угрозу.

Занятно.

— Отнюдь, Артур Михайлович, — не согласился я, — я достаточно четко знаю цену вашего времени.

— И поэтому вы нашли того, кто заплатит за вас? — укоризненно поднял бровь Холмский.

— Иначе бы вы не стали со мной говорить, — пожал я плечами.

— Хорошо, что вы сами это понимаете, Артемий Сергеевич, — удовлетворенным тоном подметил Холмский, — а теперь попрошу вас покинуть мой кабинет.

После того как Холмский назвал это убожество кабинетом, я обвел пространство вокруг скептическим взглядом.

Наглухо закрытое окно, хлипкая дверь, нулевая звукоизоляция, исключающая любую приватность разговора. Да и какая может быть приватность там, где слышно, как за стенкой сливается унитаз.

Дополняло образ потертое кресло, принадлежащее явно не главе одного из родов Рюриковичей и абсолютно пустой стол, отчетливо говорящий, что никаких дел в этом месте никогда не велось и вестись не будет.

— Место и обстоятельства разговора тоже входят в стоимость и это лучшее что вы заслуживаете, Артемий Сергеевич, — подметив мой взгляд, пояснил Холмский и, заметив, что я не спешу уходить, сам направился к выходу, демонстрируя что время вышло и наш разговор окончен.

— Мне казалось, что заявленный предмет нашего обсуждения заслуживает иного кабинета, — бросил я в спину прошедшего мимо меня аристократа и мое тело автоматически напряглось от волной нахлынувшего чувства угрозы.

Холмский вышел из себя и было с чего.