Мажор в наследство (СИ) - Яфор Анна - Страница 8

— А как же ужин? Твой папа ждет, я ему обещала, — это кажется самым весомым аргументом, на который он просто не может не отреагировать. Может быть, просто забыл. Тогда подожду, пока он доберется, и домой приедем вместе.  Но Дэн заявляет совсем другое:

— Так и поезжай, Сонечка, уверен, вы прекрасно проведете время. А хочешь, оставайся потом у нас, я буду совсем не против обнаружить тебя в своей постельке, когда вернусь.

Глаза почему-то начинают щипать. Нет, я не собираюсь плакать, но совсем не понимаю того, что происходит. Как он мог так поступить? Мы же договаривались… И что теперь объяснять его отцу? Почему я приехала одна?

Мои попытки переубедить парня ни к чему не приводят, и в итоге в дом к Ярославским я все-таки отправляюсь одна. Озадаченная, расстроенная и, к чему скрывать, даже обиженная. Вообще не понимаю Дэна. Будь он несмышленым мальчишкой-дошкольником, совсем не знакомым с понятием ответственности, еще куда бы ни шло. Но ведь все понимает прекрасно. Знает о переживаниях отца, но почему-то продолжает испытывать его нервы. И ладно бы вечером рванул в этот дурацкий клуб… Но променять работу на развлечение… Как?! Как так можно?!

Подъезжаю к их дому, но долго не решаюсь выйти из машины. Мне стыдно перед Михаилов Валентиновичем. В том, что случилось, есть и моя вина: должна была найти способ уговорить Даниила. Раз он меня не послушался, значит, была недостаточно убедительной. А может, все и того хуже: он вряд ли сбежал бы тусить с друзьями, если бы в наших с ним отношениях все было идеально. Значит, где-то я что-то упустила. Не смогла оказаться той самой идеальной женщиной, от которой просто невозможно оторваться.

Мне сейчас не на ужин хочется идти и не притворяться, что все в порядке, а уехать домой, зарыться под одеяло и дать волю слезам. Выреветься вдоволь, выпустить пар, а потом уже думать, что делать дальше. Как исправить свои ошибки и не повторять их в будущем. Но если сбегу сейчас, все будет еще хуже. Конфликт между Дэном и его отцом только усугубится, и наладить отношения станет еще сложнее.

Поэтому вздыхаю и выбираюсь из машины. Окна нижнего этажа дома залиты светом: Михаил Валентинович наверняка в гостиной и ждет нас. А значит, надо сделать этот вечер прекрасным. Ну, или хотя бы сносным…

Цепляю на лицо улыбку и, взбежав по лестнице, нажимаю на кнопку дверного звонка. Надо думать о хорошем. Например, вспоминать сладкие минуты вдвоем. Мечтать о нашей любви. О том, что совсем скоро мы поженимся. В конце концов, проблемы бывают у всех, главное, правильно на них реагировать!

Слышу торопливые шаги за дверью и набираю побольше воздуха, чтобы выдать заготовленные фразы. Но тут же осекаюсь, когда вижу бледное и явно напуганное лицо домработницы.

— Сонечка, как хорошо, что хоть вы приехали! Я уже не знала, что и делать… — она тяжело дышит, словно только что участвовала в забеге. И выглядит примерно так же: растрепанная, лицо раскраснелось. Впервые вижу Ирину в таком состоянии, эта женщина всегда казалась мне сдержанной и уравновешенной. Вообще не помню, чтобы хоть когда-то ее внешний вид находился в подобном беспорядке. Сердце екает от внезапно пробудившегося волнения.

— Что случилось? — я вхожу в дом и растерянно озираюсь по сторонам. Что-то не так. Непривычно. Не узнаю спокойную атмосферу уюта, которая почти всегда присутствует здесь.  Особенно, если дома Михаил Валентинович. И пахнет совсем не вкусным ужином. Я морщусь, потому что в носу начинает свербеть, но не могу понять, что это именно за запах.

— Не могу дозвониться до Даниила! — всплескивает руками женщина. — Целый час набираю его, все время вне зоны.

Вот это меня как раз совсем не удивляет, наверное, решил оторваться по полной, вот и отключил телефон. Но зачем он ей так срочно понадобился? Уж точно не отец наказал: Ярославский, как бы ни был недоволен поведением сына, вряд ли бы стал перекладывать обязанность найти Дэна на Ирину.

— Да, он занят… немного… Не может ответить пока, — стараюсь говорить как можно более спокойно, но выплескивающаяся из домработницы явная паника передается и мне. — А зачем вы его ищете?

— Так Михаил Валентинович же… — женщина внезапно начинает плакать, и у меня внутри как будто обрывается что-то. Нет, дело точно не в ужине, на который не явился непослушный сынок.

— Говорите, что! — делаю шаг к ней, едва не вцепляясь в плечи, чтобы как следует встряхнуть. Никакие нервы не выдержат вот такой излишне дозированной подачи информации.

— Плохо ему стало! — рыдает Ирина. — За столом сидел, я чай принесла, смотрю, а он лицом на стол опустился и не двигается… Я скорую вызвала и сразу Даниилу звонить, думала, успеет приехать быстро. Да какое там! Машина давно уехала, а он все недоступен.

Так вот, чем пахнет в доме… Лекарствами. Я меньше всего на свете ждала ощутить именно этот запах, вот и не узнала сразу. На мгновенье прикрываю глаза, собираясь с мыслями.

— Что сказал врач? — это намного важнее отсутствия Дэна. — Куда его повезли?

— В третью городскую… — она испуганно переводит на меня взгляд. — Не поняла я ничего, доктор наговорил столько всего. И выглядел таким суровым… Я звонить, да только…

— Ясно, — понимаю, что вряд ли добьюсь чего-то более внятного. Не хочу больше терять время на разговоры.  — Если Дэн появится раньше, чем до него дозвонюсь, скажите, что я поехала в больницу. Пусть наберет меня.

В дороге, правда, и сама пытаюсь связаться. Ставлю телефон на автодозвон в какой-то отчаянной надежде, что Даня что-то почувствует. Мне страшно, тревога внутри нарастает, как снежный ком. Царапает горло, мешая нормально дышать.

Уже на парковке перед больницей отправляю сообщение папе и прошу его приехать. Боюсь из-за волнения что-то сделать не так, упустить важное. У Михаила Валентиновича должно быть все самое лучшее. Лучший врач, лучшая палата, лучшие препараты. Пусть отец хотя бы будет рядом и все проконтролирует.

А в холле огромного здания ощущаю себя абсолютно беспомощной. Маленькой и глупой девчонкой, которая понятия не имеет, как вести себя в больницах. Куда идти, с кем говорить. Здесь слишком много людей, куча указателей,  но нет ни одного намека на то, что делать в моей ситуации.

Лишь потом рассматриваю в конце зала окно регистратуры. Бросаюсь туда, спотыкаясь на ровном месте и чуть не падая. Сердце выпрыгивает из груди. Дэн так и не перезвонил. И сколько папе потребуется времени, чтобы доехать?

Девушка за стойкой после моих слов что-то долго изучает в журнале. Потом поднимает глаза, но смотрит почему-то не на меня, а в сторону. А ее улыбка кажется кривой  и виноватой.

— Сейчас к вам подойдет доктор. О, а вот и он! — она даже с места приподнимается, окликая проходящего мужчину в белом халате. — Сергей Васильевич, тут родственники Ярославского подъехали.

Мне не нравится выражение лица этого доктора. Он приближается, и кажется, что прямо передо мной разверзается пропасть. Бездонный черный омут, от которого тянет смертельным холодом. Я снова хочу убежать, как можно дальше отсюда. Скрыться, спрятаться, ни о чем не слышать… Но одновременно понимаю, что не имею на это права. Да и не решит мой побег ничего.

— Давайте присядем, — врач указывает на кушетку  у стены, но я мотаю головой.

— Нет, не надо. Говорите, пожалуйста! Что с Михаилом Валентиновичем? Как он себя чувствует?

Голос мужчины становится глуше, и он, так же как совсем недавно медсестра, отводит взгляд.

— Боюсь, у меня для вас плохие новости…

— Папа, я не понимаю! Просто не понимаю, как такое могло случиться!

Кажется, я сплю и вижу дурной сон. И отчаянно хочу проснуться, спастись от этого кошмара. Даже временами щипаю сама себя за запястье, вот только боль ничего не меняет. Страшный сон не заканчивается, а то, что ноет и болит в груди, гораздо сильнее.

— Я же еще днем разговаривала с ним. Он прекрасно выглядел, вообще не был похож на больного человека. Совсем нисколечко, я бы заметила!