(не) Измена. Ребенок от бывшего мужа (СИ) - Гур Анна - Страница 27

Все предельно ясно понимают, что Воронов не тот человек с которым можно договориться.

Но внезапно Евгения Анатольевна все же решается сделать шаг и выговорить моему бывшему как на духу.

- Михаил Дмитриевич, я прошу о снисхождении. Мой сын не хотел травмировать одногруппницу. Так получилось. Она сама на него напала.

- Я уверен, что в этом заведении в группах должны быть камеры. Ваши слова проверят соответствующие сотрудники органов.

- Послушайте, мой муж уважаемый человек… - наконец не выдерживает Евгения и совершает роковую ошибку.

Михаил делает шаг в ее сторону. Продавливает своим ростом и мощью.

- Так же у меня вопросы к вашей семье. На лицо халатность со стороны вашего мужа.

Михаил говорит будничным тоном, абсолютно ровным, только глаза женщины расширяются от ужаса. Евгения явно теряет все свое самообладание и неожиданно резко оборачивается ко мне.

- Все ты! Ты! Шалава! У самой мужика нет, других клеить решила! К мужу моему подкатывала! Неизвестно где ребенка нагуляла, с каким женатым мужиком снюхалась… Теперь и до высокопоставленных мужиков добралась?! Не получится! Все ты виновата! Ты…

Мчит в мою сторону, а я замираю в шоке, четко понимая, что сейчас, возможно, мне прилетит пощечина.

Но Михаил хватает женщину за локоть. Пригвождает ее взглядом. Холодное высокомерное лицо ничего не выражает, но вот голос, его голос спускается до рычащих ноток.

- Советую взять свои эмоции под контроль.

Вероятно он причиняет женщине боль, потому что она морщится, а спустя мгновение по ее щекам текут слезы.

- Простите… простите… меня Михаил Дмитриевич…

Мой бывший отпускает женщину, а она вылетает из группы, бежит так словно за ней собаки дикие гонятся.

Гнетущую тишину нарушает врач.

- Девочку нужно в больницу забрать. Проверить на сотрясение. Мне не нравится ее ушиб и то, что кровь долго остановить не могли. Нужен осмотр.

Заторможенно киваю и обнимаю дочку. Не хочу смотреть в сторону своего бывшего мужа. Не могу я вытерпеть огонь и осуждение, которые явно будут в его взгляде.

Только что эта полоумная женщина на меня столько грязи налила, что я… я не знаю как смотреть бывшему в глаза и мне не должно быть стыдно, мне должно быть наплевать что обо мне может думать Воронов, но мне… мне не все равно.

Мне до жути обидно. Только все эти мысли уходят на второй план. Я ободряюще улыбаюсь дочке и объясняю ей, что нас ждут интересное путешествие.

- Я не хотю… - морщит носик моя Масечка, - я домой хотю, к бабуле…

- Поедем, маленькая моя, обязательно поедем, но для начала надо убедиться, чтобы у тебя все было хорошо…

- Вы можете проехать в нашей карете, - предупреждает меня врач и я киваю женщине, конечно я не оставлю дочку, поеду вместе с ней.

Возникает директор садика, начинает что-то вещать, сожалеть, но я ее не слушаю. Иду вместе с врачами и сжимаю руку дочки, которую несут на носилках.

Сказали, что обычная практика, что в принципе с машей на первый взгляд все не так серьезно, но нужно перестраховаться, а я с дочкой иду и сжимаю ее крохотную руку, улыбаюсь ей, подбадриваю и не замечаю, как по моим щекам текут слезы.

А еще… еще я ощущаю прожигающий взгляд мне в спину. Кажется, что в меня дротики огненные летят, воспламеняющие каждый кусочек моей кожи.

Вздрагиваю, когда дочка тянет меня за руку и вдруг спрашивает.

- А вы тоже с нами идете?

Вздрагиваю и оборачиваюсь. Обнаруживаю Михаила позади себя. На его спокойном холодном лице живут ярким всполохом только глаза. Они впиваются в меня, скользят вниз по руке, которая держит маленькую детскую ладошку.

Что сейчас происходит в его голове я не знаю, а у меня на сердце тайфун, цунами.

Моя Масечка так похожа на своего отца. Я так считала всегда. Ну не в меня она блондинку. У Масяни темненькие волосики и яркие глаза, вздернутый носик и губы Михаила…

Он смотрит на мою дочку, а затем улыбается. Тепло как-то. Больше нет наводящего ужас на всех ледяного мужчины. Вернее, он есть, но Миша всегда был другим с детьми. Они к нему тянулись, а у меня сердце кровью обливалось, потому что я не могла подарить ему ребенка.

- А ты хочешь? – спрашивает, приподняв бровь и моя Масечка улыбается краем губ, бледная она у меня и это мне не нравится. Кровь потерял ребенок.

- Хотю… я… хотю…

И малышка на меня взгляд переводит, будто просит, еще и добивает следом:

-Мама, можно?

Кусаю губы в нерешительности, но мы выходим на улицу и отвечать мне не приходится. Масечку помещают в карету скорой помощи, и я сажусь следом.

Рядом начинает работать врач, а я… я чувствую едкий взгляд в висок, кожа пульсирует, как если бы ожог получила. Не выдерживаю и поворачиваю голову, чтобы вновь столкнуться со стремительно темнеющими глазами моего бывшего мужа…

И это взгляд Михаила не сулит мне ничего хорошего…

Только возникает стойкое ощущение, что он обещает все кары небесные….

Дорога в больницу кажется слишком длинной. Я улыбаюсь дочке, стараюсь не падать духом и не показать насколько я в расстроенных чувствах.

Слова Евгении больно ранили. Они были хлесткими, как пощёчины. Меня обвинили в том, что я чья-то любовница, меня обвинили в том, что я увести ее мужа хотела, что родила от женатого…

Грязные обвинения. Беспочвенные и необоснованные…

Мася плод любви. Когда она зародилась у меня под сердце я любила своего мужа до умопомрачения, я жизни не мыслила без него и Машенька была зачата в законном браке…

Слова Евгении они будто отравленные дротики направленные в меня.

Мерзко и больно.

Ведь я знаю, что такое, когда тебе изменяет муж. Я знаю, как больно узнать об этом. Я помню, как в один день моя жизнь словно закончилась, а любимый человек вогнал нож в сердце и убил все то хорошее и светлое, что было между нами…

И пережив подобную боль, я бы никогда не стала рушить чужую семью. Даже такой стервы, как мама Алексея…

Проворачиваю в мозгу отдельные кадры. Вспоминаю что могло послужить подобному заявлению ревнивицы.

- Я буду рад всячески помочь, Яна Сергеевна…- улыбается приятный мужчина, немного отечный из-за полноты.

- Мы с моими студентами устраиваем небольшую благотворительную акцию, есть идея помочь нескольким детским домам…

Отец Алексея улыбается и берет меня за локоть, приближается, нарушая мое личное пространство.

- Всенепременно помогу, Яна Сергеевна, всем чем могу, я очень люблю… - пауза и взгляд глаза в глаза, - инициативу… я наберу вам, встретимся, обсудим все более детально…

Становится неудобно, и я делаю шаг назад, как раз в ту секунду, когда рядом с мужчиной возникает его жена.

- Я что-то пропустила? – спрашивает и смотрит мне в глаза.

А мне отчего-то не по себе становится. Идея предложить зажиточной семье поучаствовать в проекте помощи детям кажется уже не такой притягательной.

- Нет, дорогая, Яна Сергеевна со своими студентами курирует проект в организации помощи детским домам. Я считаю это замечательной идеей и хочу поддержать. Кстати, ты с Ясей сегодня встречаешься, расскажи и ей. Помощь детскому дому будет актуальна для карьеры Валеры…

Мне кажется, что мужчина как-то грамотно переводит стрелки, завлекая жену в разговор.

- Всего хорошего, Яна Сергеевна, буду ждать известий.

Дальше была одна встреча на которую я пришла со своими двумя студентами. Федей Симоновым. Тем самым мальчишкой, который по характеру мне так напоминал Мишу и которого я вытащила из отделения полиции и с Лерой Петровой. Старостой.

Встреча получилась чисто рабочей. Это был единственный раз, когда мы пересекались с папой Алексея, который показался мне приятным мужчиной.

Правда теперь вспоминаю, как он улучил момент и вложил мне визитку в пальцы, заглянув в глаза.

- Звоните мне, Яна Сергеевна, по любому вопросу, я всегда доступен для вас…

Помню, как поблагодарила, улыбнувшись и спрятала визитку в карман из чувства смущения. И конечно же я ему не позвонила…