(не) Измена. Ребенок от бывшего мужа (СИ) - Гур Анна - Страница 36

А он смеется и меня в нос чмокает, поправляет мою блузку.

- Нет, родная, про скрытые камеры знаю только я, - подмигивает, - а теперь и ты, доступ только у меня на отдельном сервере. Так что никто мою красавицу не увидит, а вот я…

Краснею еще горше, прикусываю губу, а мой мужчина подмигивает, превращаясь в какого-то отвязного мальчишку:

-Я запись эту не удалю, когда в командировке буду, заскучаю, а там…открою запись, посмотрю, что моя девочка умеет делать своим ротиком волшебным…

Ударяю своего мужа в шутку и смеюсь счастливая…

Моргаю и воспоминание исчезает.

- Я не верю тебе. Ты лжешь! – говорю едва слышно, а сама делаю шаг в сторону и Михаил меня отпускает, я сердце тру.

Болеть начинает. Сильно. И перед глазами кадром. Он с Тиной и мое счастье, которое бьется, разбиваясь на осколки…

Михаил же не сводит с меня своих темнеющих глаз. И на мгновение мне кажется, что между нами нет пропасти. Нет обиды и горечи, непонимания. Нет прожитых лет в разлуке.

Передо мной раненный зверь, которому жутко больно, и он бьется о прутья своей клетки, бесится, причиняет боль себе, чтобы… чтобы не навредить…

Я просто смотрю на него. Все тот же. Тот же мужчина, который причинил мне страшную боль, но все же…

Все же…

- Объясни мне, Миша… - шепчу слабыми губами, в душе вспыхивает что-то так похожее на глупую, неубиваемую надежду...

- Просто скажи мне то, что должен был тогда еще сказать…

Ухмыляется. Смотрит мне в глаза с каким-то больным блеском и мне кажется, что сейчас господин советник президента просто пошлет меня куда подальше, но я чувствую, что упускаю что-то очень важное.

Его глаза. Его лицо. Злость. Порывистость…

- Прошу, - повторяю, не замечая, как складываю руки в молебном жесте.

- В тот день. У меня горел важнейший контракт. Годы работы, подходили к финишу и подписанию… Не было времени говорит, да и… я решил прийти вечером и просто показать тебе запись. Что касается моей “измены”. Ну что же. Тина, посмевшая присесть на мой стол и раздвинуть ноги была уволена. С последующей отработкой в две недели, по которой по договору была обязана завершить контракт, что курировала. На этом все.

Михаил говорит четко. Ровно. Смотрит мне в глаза. И каждое его слово нож в мое сердце, которое он проворачивает.

Снова и снова.

Не было измены…

Не было…

Почему я ему верю?!

Не знаю.

Сердце мое виной всему, оно словно живет своей жизнью.

То, что, между нами, сейчас происходит похоже на какой-то сюр, но я поднимаю голову и говорю твердо.

- Ты изменил мне. Я видела. Тебя. В кабинете с Тиной.

Он вдруг ухмыляется. Уголком губ. Будто гонит свои чувства. Тянется ко внутреннему карману, достает телефон.

- Я не оправдываюсь за то, что не делал, Яна. Такой уж характер. Но у нас с тобой опять двадцать пять. Так что…

Разблокировывает экран.

- Ни одна запись с моего персонального сервера не удаляется. Доступ к базе, Яна, у меня есть. Обрати внимание на время, которое отсчитывается на экране. Не могу понять твою игру. Но раз хочешь, посмотри. Потом я тебе еще кое-что интересное покажу. Зрелищное.

И глаза у него вспыхивают огнем, а я присаживаюсь на краешек кресла, ноги слабнут. Мне бы отказаться от телефона, но я беру и смотрю…

Смотрю и слезы у меня по щекам начинают катится градом, потому что там…

Там…

Тина входит в кабинет. Становится рядом с моим мужем. Он изучает документы, которые она передает.

- Что у нас по сделке? – голос Миши спокойный, собранный, как всегда, деловой.

- Я пришла как раз по этому вопросу… - с придыханием.

- Так. Не понял. Что за бред, Тина?! Какого черта?! У нас земля под ногами горит, а ты выдаешь мне общеизвестную информацию?!

Эффектно Алевтина толкает Михаила бедром и садиться на его стол.

Сердце сжимается в груди, руки начинают дрожать. Меня будто в прошлое перебрашивает. В ту самую точку невозврата, когда другая женщина оказывается сидящей перед моим мужем с раздвинутыми ногами…

- Не понял… - голосом Миши можно лед колоть, но Алевтина будто бы не замечает, подается вперед, выгибается.

- Тебе нужно расслабиться, спустить пар… я помогу…

Миша нависает над ней, а я больше не могу, вскакиваю, отворачиваю лицо, прикрываю глаза. Чуть не роняю телефон.

Больно. Смотреть. Слышать. Кажется, что умру, но сильные пальцы Михаила накрывают мои дрожащие. Ловит меня, не дает спастись бегством и прижимает меня к своей литой груди, напряженной до предела.

- Смотри, Яна. Смотри. Ты ведь нашу жизнь поломала в этот самый день… Смотри!

Приказ и я открываю глаза, чтобы увидеть, как мой муж нависает над другой женщиной, как она вскрикивает томно, когда он ее за волосы хватает причем жестко, не парясь относительно того, что явно причинил боль.

А затем я слышу его голос, пропитанный льдом.

- Ты перешла все допустимые грани. Сегодня я жду твое заявление. С отработкой две недели. Доведешь переговоры до конца и свободна. Неустойку выплачу.

- Все из-за женушки твоей?! Приворожила тебя что ли эта клуша! Ни рожи, ни кожи!

-Еще одно слово в сторону моей жены, и я сверну тебе шею. Не посмотрю, что ты дочка друга нашей семьи… Пошла вон!

Сильнее ее за волосы дергает, и Тина издает глухой стон, который я приняла за совершенно иное…

А дальше… дальше я вижу себя. Стоящую в кабинете.

Принимающую решение.

Уверовавшую в измену…

Измену, которой не было…

Ноги становятся слабыми. Слезы текут градом из моих глаз…

Я не падаю в обморок только потому, что Миша меня удерживает. Его сильные руки становятся тем якорем, за который я держусь.

Не понимаю как оказываюсь вновь сидящей на стуле, как мне в холодные пальцы вкладывают бокал и кромка ударяет о зубы, когда я пить начинаю.

А сама взгляд на Михаила поднимаю полный боли. Его лицо размазывается из за пелены. Сердце бьется в груди.

А Миша…

Он трет лицо, поднимает кресло, которое опрокинул и садиться напротив.

Смотрит на меня своими льдистыми глазами, где под тонкой коркой будто огонь вспыхивает. Огонь, который его изнутри сжигает, который сочится по его венам, когда он вдруг становится прежним Мишей из моих воспоминаний.

Но слова, слова, которые он говорит льются на меня кислотой.

- Скажи мне правду, Яна! Спустя столько лет… Не вяжется у меня! Бред про развод несла… Ты была беременна моим ребенком! Ведь Маша – моя… Я не верю, что ты все время с другим спала!

Качаю головой. Не могу понять, что он у меня спрашивает. Не верю просто в то, что слышу.

- Ты… в тот день… ты решила под того мужика лечь, чтобы мне отплатить той же монетой?! Подумала, что изменяю и сама решила покуражить?! Скажи правду! Скажи!

Запускает пятерню в свои темные волосы. Как когда-то. В те редких случаях, когда он сталкивался с вопросом, который решить не мог…

- Я не понимаю, Миша… Не было измены… Моей измены не было! Откуда ты взял этот бред?!

- Бред… - повторяет и смотрит на меня так, что у меня сердце разрывается.

- Сумасшедший дом!

Вскакиваю. Стакан летит на пол и разбивается в дребезги.

- Яна! – рявкает и пугает меня сейчас выражением своего лицо, тем адом, который у него в глазах. Ловит за руку. Не позволяет убежать, уйти.

А сам смотрит мне в глаза будто какие-то ответы ищет, а я уже ничего не понимаю.

Наконец делает глубокий вдох, словно и ему тяжело, будто и ему невыносимо больно и вопрос летит в меня подобно ядовитому дротику:

- Почему… Почему ты изменила?!

А меня будто в прорубь ледяную бросает. Окатывает. Качаю головой.

- Ты с ума сошел, Воронов?! – пытаюсь улыбнуться.

Это шок. Стресс. Все, что угодно. А еще видимо слуховые галлюцинации, потому что я не верю в то, что слышу.

- Я спрашиваю, - и голос скатывается к рычащим ноткам, - почему. Ты. Легла. Под. Другого?! Ответь! Просто скажи – ПОЧЕМУ?!