Мятежный (ЛП) - Эванс Кэти - Страница 23

Если Мелани похожа на любую другую женщину, которую я знаю, она примет подарок от своего нового воздыхателя, а потом пожалуется, что колье украли, вместо того чтобы сказать мне правду. Что она продала его, чтобы заплатить долг. И это нормально, она имеет право солгать. Мне тоже приходится ей лгать. Мы будем квиты. Принцесса заплатит свой долг, усвоит урок и никогда не узнает, что я часть её кошмара.

И я никогда не увижу, как её зелёные глаза смотрят на меня с таким же ужасом, как и глаза моей матери.

Мелани

Я просыпаюсь и вижу перед собой моё красное платье, висящее на ручке двери спальни. Моргаю, и меня охватывает ужас, когда понимаю, что он был здесь. В моей спальне.

— Кто здесь? — кричу я, натягивая простыню до самой шеи.

Тишина. Вскакиваю с кровати, подбегаю к дверям и резко их все распахиваю на случай, если за ними кто-то прячется. К тому времени, как я заканчиваю кружить как ненормальная по всей квартире, я уже вымотана до предела. Прислонившись к стене, позволяю глазам осмотреть платье. Оно прекрасно. На нём нет никаких пятен. Зато есть бланк с печатью химчистки. Дрожащей рукой я касаюсь шёлка, и в голове мелькают обрывки прошлой ночи. Руки. Кровь. Слёзы.

Кажется, мы выжили оба, я и моё платье, но я умру, если придётся спать сегодня дома. Лучше попрошу Пандору пригласить меня на пару дней, или проведу ночь в отеле, одна.

Боже, но я не хочу быть одна.

Хочу ещё одну ночь с Грейсоном. Я две недели лежала в своей постели, вспоминая ту ночь, когда мы были вместе, и то, что я чувствую к нему, очень далеко за пределами желания, это похоже на потребность. На голод. Мне нужны его руки и его рот. Я хочу, чтобы его пыл и выражение его глаз заставили меня забыть, что у меня раны на бёдрах, на моей гордости и на моём сердце.

Выдохнув, я спешу в ванную, запираю дверь, наполняю ванну и напоминаю себе, что сегодня моя лучшая подруга выходит замуж.

После ванны я натираю свою кожу кокосово-миндальным маслом, натягиваю самые изящные стринги, надеваю красное платье, бирюзовые туфли на шпильках, толстый жёлтый браслет — на мне как минимум три цвета, что всегда заставляет хорошо себя чувствовать — и спешу в квартиру Брук, уговаривая себя перестать гадать, будет ли у меня пара, выплачу ли когда-нибудь долг, смогу ли когда-нибудь снова спокойно спать. Сегодня самое важное — свадьба моей лучшей подруги, и я собираюсь насладиться этим днём.

Я желала счастливого замужества для Брук ещё до того, как она сама этого захотела, и в тот момент, когда Ремингтон Тейт выскочил за ринг «Андеграунда» и попросил номер её телефона, я почувствовала её бабочек и сама не раздумывая дала ему номер. Иначе Брук никогда бы это не сделала.

Теперь она влюблена так, как невозможно себе даже представить. Невеста уже вся в белом, но я отослала мужчин в церковь, потому что ни за что на свете не позволю Реми и Брук начать с того, что может принести им неудачи и беды. Жених не должен видеть невесту в её платье до самой свадьбы.

Недовольные мужчины ушли, хотя Ремингтону это явно не понравилось. А мы с телохранительницей Жозефиной, ставшей по совместительству ещё и нянькой, помогаем украсить цветами из страз волосы Брук, пока ждём прибытия её матери и сестры.

— Чья очередь держать Рейсера? Он только что обслюнявил моё платье, и я не хочу, чтобы его ещё и стошнило на него, — говорит Нора, кивая на маленькое тёмное пятнышко на лифе платья Брук.

Опустив взгляд, Брук изучает пятно и трёт его большим пальцем, на её лице отражается усталое разочарование.

— Брук, твой парень даже не заметит пятно, я гарантирую! Дай Рейсера мне! — прошу я, хватаю малыша, усаживаю его к себе на колени и прижимаюсь губами к его круглой головке. От него пахнет тальком, и он по всему вокруг шлёпает своими ручками.

Брук, занятая перепиской с женихом, бросает взгляд вперёд.

— Клянусь, мы опоздаем из-за пробок, — стонет она.

— Можно подумать, он тебя не дождётся, — взволнованно возражаю я, прежде чем передать Рейсера его бабушке, которая не переставая сюсюкает и воркует над ним. Я подхожу, пересаживаюсь к Брук и пытаюсь сжать в объятиях со всеми её пышными юбками. — Бруки, Реми ждал тебя всю свою жизнь! Ещё десять минут он точно подождёт, поверь мне.

Брук тычет в меня пальцем.

— Не говори ничего такого, что заставит меня плакать, — предупреждает она, осторожно вытирая уголки глаз.

Я киваю, широко улыбнувшись, но, когда беру её руку и сжимаю, в горле образуется комок.

Она моя лучшая подруга. И я единственный ребёнок в семье.

Конечно, у меня есть Пандора, моя подружка-гот, моя полная противоположность — негативная, саркастичная и тёмная, которую я тоже люблю. Но Брук есть Брук, и для меня есть только она одна. Брук не останется в Сиэтле, потому что характер работы её мужа требует, чтобы он отправился на турнир по смешанным единоборствам, и эта ситуация для меня очень волнительна. Никто никогда не думает о лучшей подруге, когда выходит замуж. Но сейчас я счастлива так, что сердце готово выскочить из груди, и в то же время невероятно несчастна. Во-первых, потому что я буду скучать по ней, а во-вторых, потому что с тех пор, как я была маленькой девочкой, мне всегда хотелось надеть белое платье и иметь такого же жениха, что ждёт её у алтаря, чтобы он был безумно в меня влюблён, готов защищать и провести со мной остаток своей жизни.

Но вместо этого мои отношения никогда не продолжались более одного месяца.

Вместо этого прошлой ночью меня чуть… Боже, не думай сейчас об этом.

Брук выходит из машины, и я рада, что отвлекаюсь, помогая ей подготовиться. Я говорила ей, что, поскольку Пит, друг Реми, является шафером и по совместительству бойфрендом Норы, она должна попросить свою сестру быть главной свидетельницей на свадьбе. Кто же захочет, чтобы Нора злилась на тебя всю оставшуюся жизнь? Только не я.

Так что теперь мы с Пандорой, которая, наверное, впервые в жизни тоже в красном, горячие подружки невесты. Хотя Пандора совсем не выглядит счастливой, но в этом нет ничего нового.

Когда я вхожу вслед за Брук в церковь, то вижу его. У двери. И ноги становятся ватными.

Грейсон. Он носит свой очень красивый чёрный костюм так же непринуждённо, как и уверенность в себе. Боже. Как будто он господствует над теми, кто находится рядом.

Я не могу справиться с магнетическим притяжением его присутствия. Грейсон не знает, что просто стоя у широкого входа в церковь, такой таинственный и могущественный, он спасает меня от моих мыслей, моих страхов и моего одиночества, которое вчера казалось абсолютным, как ночь. После двадцати пяти лет осознания того, что я недостаточно хороша, в глазах этого человека я что-то значу. Я желанна. Я достойна быть здесь. То, что я чувствую, странно и волнующе. Жёсткий и решительный, изысканный и чувствительный. Он не знает, что один его вид обдаёт изнутри вихрем жара, согревает потаённые уголки моей души, уносит прочь мои страхи. Внезапно я фокусируюсь на одной мысли.

Он пришёл.

И судя по тому, как Грейсон смотрит на меня своими яростными ореховыми глазами, он никуда не собирается уходить. Без… меня.

Во время церемонии у меня льются слёзы. Я не ожидала от себя такого, но страх прошлой ночи перемешался с радостным волнением от того факта, что парень, которого я так хочу, появился здесь ради меня, и с тихими, но твёрдыми словами бойфренда моей лучшей подруги, дающего торжественное обещание любить её до конца его жизни.

Мне не нравится, что мой макияж испорчен, но когда я стою рядом и слышу, как моя лучшая подруга произносит свою клятву одному из самых заботливых, сексуальных и добрых мужчин, известных мне, то вспоминаю, как говорила ей: «СДЕЛАЙ ЭТО! Иди за ним!». Я помню, как сказала ей: «Окунись в приключение, наслаждайся своей жизнью, ну же, Брук, ведь это РЕМИНГТОН-МАТЬ-ТВОЮ-ТЕЙТ, никто не говорит такому парню «нет»!»