Попаданка к дроу. Розовыми стеклами внутрь (СИ) - Жнец Анна - Страница 22

Шанс. Бог или провидение дали мне шанс переписать свою историю начисто. Зачем мне эти флешбэки?

Пока Олег, сгорбившись на стуле, гладил мою руку, я трижды облетела палату и туманным сгустком зависла под потолком.

Ну-ка, ну-ка, что там бормочет себе под нос этот прозревший козлик, побитый суровой реальностью?

— Надя, Наденька, Надюша, — всхлипывал Олег, прижимаясь губами к моей безвольной ладони. — Так тяжело без тебя. Вот уже месяц не ем нормально.

Ха! Конечно, не ест нормально! За десять лет брака ни разу яичницу себе не пожарил. Да что там, чаю самостоятельно не налил. Надюша и приготовит, и в тарелку наложит, и под нос сунет, еще и вилку подаст.

Любит Олеженька домашнюю стряпню, чтобы и первое, и второе, и компот. Всяким столовым и бюджетным кофешкам не доверяет, бедненький, брезгует ими, а на дорогие рестораны денег жалко. Конечно, без бесплатной поварихи в лице бывшей жены ему приходится тяжело.

А что Лидка, не балует?

— Связался с этой истеричкой, — будто услышав мой вопрос, процедил Олег. — Вот же ненормальная баба. Обычная секретутка, а корчит из себя царевну. Скалкой мне угрожала, представляешь? И за что? Я ж ничего не сказал! В общем, бросила мен… э-э-э… то есть я ее бросил. Сам. Выгнал лентяйку. Нафига мне баба, которая ничего не умеет, да еще и критику не терпит? «Ешь щи, им всего три дня». Три дня, Надюша! Ты же знаешь, что еда должна быть свежей! Вчерашняя еда — отрава.

Если бы могла, стукнула бы этого нытика по голове.

Олег снова принялся целовать мою ладонь, а между своими слюнявыми клювками шептал:

— Вернись ко мне, Надюша, вернись. Так твоего борща хочется.

Ага, бегу, волосы назад!

— Всю неделю вспоминаю нашу жизнь. Как нам хорошо было вместе.

Тебе хорошо. А было ли хорошо мне — вопрос. Я больше не уверена. Каждый из нас жил в сказке. Ты — в настоящей, а я — в придуманной.

— И секса хочется, — он понизил голос до шепота. — Качественного. А то эти бабы, что Лидка, что Маринка…

Подождите-ка… Маринка? Что еще за Маринка?

— …это не хочу, то не буду. Требуют, чтобы я тоже им там… между ног. А я мужик! Я не могу бабу… ну… там. Не по-мужски это. Фу. Вы же писаете этим местом.

Со вздохом я прикрыла лицо прозрачной ладонью. А вы своим местом, что делаете? Думаете? Совершаете великие открытия?

Десять лет. Десять. Лучшие годы. Вот с этим. Как же я была слепа!

Мне стало противно, и в ожидании пробуждения я вылетела в больничный коридор проветриться. Находиться рядом с Олегом было неприятно.

Просачиваясь сквозь дверь, я услышала, как раздалось сзади:

— Это Лидка-стерва виновата, что с тобой такое случилось. Очнись, Надь, я приму тебя обратно. Я никогда больше не буду изменять.

Спросил бы ты, хочу ли я обратно.

Эх, скорее б проснуться!

Не зная, чем себя занять, я летала вдоль стен, выкрашенных белой краской, и вдруг остановилась, судорожно вздохнув.

В конце коридора между полом и потолком в воздухе завис женский силуэт, такой же размытый и полупрозрачный, как и я.

Привидение! Призрак! Дух!

Несмотря на то, что лицо женщины просвечивалось насквозь, я ее узнала. С некоторых пор эти черты я регулярно наблюдала в зеркале. Алони. Принцесса из Лунновиля. Эльфийка, в чьем теле теперь обитала моя душа.

Она смотрела на меня, Алони. Смотрела широкими, удивленными глазами. Люди в белых халатах, проходя за ее прозрачной спиной, искажались, как в выпуклых линзах. Некоторые проходили сквозь принцессу, не замечая ее, но явно чувствуя что-то неладное, какой-то холодок, ползущий вдоль позвоночника: они останавливались, морщились, зябко передергивали плечами и шли дальше. А Алони продолжала неподвижно висеть над полом. Затем ее лицо искривилось, став маской ярости.

— Ты! — вырвалось из распахнутого, круглого рта.

Вытянув вперед руки с растопыренными пальцами, разгневанный дух бросился в мою сторону.

Глава 26

Я подскочила на кровати, жадно хватая губами воздух. В ушах эхом раздавался сердитый крик: «Верни мое тело!»

О, господи! Это была Алони. Там, в больничном коридоре. Рядом с моей пустой оболочкой. Неужели мы и правда поменялись местами? Теперь я тут, а она там?

Я слезла с постели и едва не свалилась на пол, запутавшись в одеяле. Колени тряслись, сердце выпрыгивало из груди, колотилось как бешеное.

Вот часть пазла и сложилась. Теперь я знала немного больше, но вопросов только прибавилось.

Это что же получается: когда следующей ночью я засну, то опять встречусь со злым обворованным призраком лунновилской принцессы? Она снова будет орать и тянуть пальцы к моему горлу?

Интересно, а одно привидение может убить второе? А как-то ему навредить? Способна ли Алони забрать у меня свое тело, а мне вернуть мое настоящее, поломанное? Что, если да, способна?

Не хочу.

Черт!

Где здесь в Лунновиле продают самые мощные энергетики или какое-нибудь зелье антисон? Мне же спать больше нельзя — опасно. Еще одной такой встречи мое бедное сердечко не выдержит.

Я заметалась по комнате. Взгляд упал на шкафчик с запечатанными в бутылках воспоминаниями. Три верхних полки я уже изучила, остались три нижних. Возможно, досмотрев дневник памяти до конца, я узнаю, почему наши с Алони души поменялись местами.

К шкафчику я подходила медленно, словно тот представлял угрозу. Столь же осторожно я открывала дверцу. Внутри на полках таинственно поблескивали ряды стеклянных флакончиков одинакового размера. Я взяла ближайший и задумчиво покрутила перед лицом.

А вдруг одна из этих бутылочек расскажет мне не только о том, как все случилось, но и о том, как это случившееся исправить? Нужно ли мне это знать? Не лучше ли оставить вопросы без ответов и плыть по течению? Не окажусь ли я перед сложным моральным выбором, когда на одной чаше весов будет моя совесть, а на другой — желания. Я ведь не хочу домой. Кто знает, придет ли Надежда Скрипкина в себя и в каком будет состоянии, если все-таки очнется.

Я долго стояла возле шкафчика, задумчиво поглаживая открытую створку, затем глубоко вздохнула и захлопнула ее.

Как там говорила Скарлетт О’Хара? Подумаю об этом завтра.

Или послезавтра. Или когда будут силы вернуться к этому вопросу.

* * *

Легкий ветерок трепал ажурные занавески. Из окна тянуло ароматом жимолости. В спальню робко заглядывала убывающая луна.

Ночью защитный купол над Лунновилем становился прозрачным, словно и не было преграды между тобой и мириадами сверкающих на темном полотне звезд, словно протяни руку — и коснешься одного из таинственных огоньков, мерцающих в космической черноте.

Шумно. Такой поздний час, а жизнь внизу, на улицах Лунновиля, кипит. Торговцы выглядывают из лавок и зазывают прохожих оценить свой товар, семейные пары гуляют по извилистым дорожкам, а рядом сквозь кусты, по лужайкам носятся серокожие ребятишки-дроу.

Надо и мне выйти — подышать, снять с лица липкую паутину тревожного сновидения, наполнить грудь сладким воздухом. Невыносимо оставаться одной в комнате.

Легрин. Почему бы ему не составить мне компанию на прогулке?

Взволнованная своим путешествием во сне, я переоделась из ночной рубашки в платье простого кроя с изящной вышивкой на манжетах. Затем дрожащими пальцами заплела косу: сегодня распущенные волосы раздражали.

Итак, Легрин. Несколько метров по коридору, поворот — и вот она, дверь в его комнату.

Сама не своя после встречи с настоящей Алони, я вскинула руку и коротко постучала в дверь. Ни звука. Спит что ли? На дворе ночь, но дроу предпочитают агрессивному солнцу безопасную темноту, поэтому отдыхают в светлое время суток.

Может, не слышит?

Я постучала снова, на этот раз громче, и, не дождавшись ответа, осторожно заглянула в спальню. Пусто.

Хм. Ну и куда он делся?

Я, конечно, не приказывала Легрину сидеть взаперти, но и не думала, что он так быстро куда-то свалит.

А это что?

К дверному полотну с внутренней стороны была приколота записка: «Тайная пещера за левым водопадом».