Попаданка к дроу. Розовыми стеклами внутрь (СИ) - Жнец Анна - Страница 43

Он умрет любимым и любящим.

Он получил все, о чем мечтал, пусть и ненадолго.

Жаль, что не успел стать отцом.

— Приготовились! — В центре раскрытых ладоней и на кончиках пальцев зародилось знакомое покалывание — магия рвалась наружу, ждала, когда ее выпустят.

— Смотрите! — закричала рядом Тьерра. Она опустила лук и уставилась в темное небо, задрав голову.

Легрин тоже посмотрел вверх и… остолбенел.

Рот приоткрылся, челюсть отвисла.

Над мостом, среди падающего снега, кружили боевые драконы.

Три черных монстра с длинными шеями и гигантскими крыльями, за которыми было не видно неба.

Когда чудовища опустились ниже, Легрин заметил всадников: мужчину и женщину в белых доспехах, какие носили в Гремволе для защиты от солнца, и светлого эльфа в обычной походной одежде.

— Отец! — замахала руками Тьерра. — Мы тут!

Глава 46

«Теперь я попробовала в этой жизни все», — мелькнула мысль, когда драконы — настоящие, живые, как в сказках, — доставили нас в Гремвол, еще одно государство темных эльфов.

Тьерра действительно оказалась племянницей королевы. Отец, мать и дядя, супруг этой самой королевы, разыскивали ее по всему свету не один месяц. И вот нашли!

— Хотела сбежать к феям Заколдованного леса? Зачем, глупенькая? Ты же сердце мне своим поступком выдрала. — Могучий дроу, настоящий гигант, нежно прижал девчушку к широкой груди.

Аж слезы на глазах выступили, до того трогательной была сцена. Сразу стало ясно: юная эльфийка очень привязана к папе, а тот в свою очередь души в ней не чает. С такой осторожностью, с таким трепетом обнимал дочь этот серый здоровяк.

А вот мать Тьерры стояла в стороне, не спеша приласкать кровиночку.

— Любимая, — обратился к ней супруг. — Пора бы вам помириться. Найдите, наконец, общий язык, а?

Когда Тьерра повернулась к матери, нежность в ее глазах сменилась настороженным выражением.

Рослая эльфийка, великанша под стать мужу, фыркнула, подошла ближе и… отвесила беглянке хороший родительский подзатыльник.

— Целый месяц без прогулок на поверхности, — зашипела она. — Нет, год! По дню за каждый мой седой волос! — и с шумным вздохом эльфийка притянула дочку к себе. Обняла так крепко, что ребра заболели даже у меня. От одного вида этих объятий.

А потом нас с Легрином проводили к королеве, накормили сытным ужином и устроили увлекательную экскурсию по Гремволу. Необычное это было место!

В отличие от лунновилцев, эти темные эльфы построили свое королевство внутри скалы, вернее, внутри огромного горного хребта и почти не выходили наружу. Сначала я любовалась изумительной красотой подземного лабиринта, его мерцающими пещерами, а потом — радостным блеском в глазах Легрина, который смотрел на все с оживлением и каким-то детским восторгом. Гремвол его совершенно очаровал. Он даже признался Тьерре по секрету, что нигде и никогда не чувствовал себя так уютно.

— Как дома. Лучше, чем дома.

Про себя я отметила, что внешне Легрин больше похож на местных мужчин, чем на соотечественников. Такой же плечистый, высокий, с развитыми мускулами. Здесь все выглядели воинами — и мужчины, и женщины. Кроме королевы. Та оказалась на удивление изящной.

Самой мне в гостях тоже нравилось. В Гремволе принцессу Алони не знали, и можно было не бояться разоблачения. Я чувствовала себя свободнее, чем в Лунновиле, даже полумрак подземелья не угнетал — наоборот, дарил ощущение сказки и безопасности.

Наконец после ужина и прогулки нас с Легрином проводили в гостевые покои и оставили в одиночестве. Теперь мы могли поговорить, обсудить то, что не давало мне покое уже очень давно. Его измену.

Я не знала, что и думать. События последних часов перевернули мой мир верх дном, оставили меня растерянной и сбитой с толку. С одной стороны, я была твердо убеждена, что измену нельзя прощать, рана от двойного предательства продолжала кровоточить, с другой — Легрин, предатель, изменщик, спас меня от Торнана, рискнул собой ради моей свободы. Не каждый мужчина, даже любящий, на такое способен.

Я поняла, что по-настоящему полюбила Легрина не в Лунновиле, а на волшебном мосту, в тот момент, когда он отдал нам с Тьеррой свою лошадь, свой защитный костюм и сказал: «Бегите». Именно тогда в моем сердце вспыхнуло искреннее крепкое чувство, и все, что было до того мига, исчезло в тумане, стало неважным.

Разве не это истинная верность — быть готовым отдать за другого жизнь?

Но стерпеть измену… Простить предательство…

— Я попросил у Тьерры фиал, — Легрин крутил в руках крошечную бутылочку, похожую на те, которые хранились в шкафчике Алони. — Оправдываться бесполезно. Словам веры нет. Я докажу, что не хотел быть с той женщиной.

Ногти у дроу были острые, как когти животных. Легрин порезал палец и наполнил флакончик кровью, затем прижал окровавленный палец к виску и принялся читать заклинание над стеклянным горлышком.

Когда все было кончено, он позволил мне увидеть свои воспоминания.

Узнав правду, я долго сидела на кровати в оцепенении и не находила слов.

О боже, бедняга…

Настрадался.

А я бросила, сбежала, не дала объясниться.

Нельзя ему возвращаться в Лунновиль! А я вернусь и натяну этой серой стерве глаз на задницу. Я же ведьма и, кроме магии, владею техникой боя тяжелыми сковородками. Эта Лиарлана еще узнает, где раки зимуют.

— Не молчи, пожалуйста, — Легрин опустился передо мной на колени и с беспокойством заглянул мне в глаза. — Накажи меня. Как угодно, очень жестоко, только прости.

— За что тебя наказывать? — я сползла с кровати и тоже встала на колени. Наши взгляды встретились, утонули друг в друге. Я взяла в ладони его лицо. — Ты ни в чем не виноват.

— И ты не злишься? — Легрин тяжело сглотнул. В его зрачках-щелях я видела дрожащий огонек факела.

— Злюсь. Но не на тебя.

— И то, что ты сказала там, на мосту, правда?

— Чистая.

Легрин прикрыл веки, глубоко вздохнул и снова посмотрел на меня.

— Тогда, — он помедлил, словно собираясь с духом, — будь моей женой?

Такого поворота я не ожидала и растерялась.

— А разве в вашем мире не женщина делает предложение?

— В нашем мире? — нахмурился Легрин.

Ой.

Скрип двери нарушил неловкое молчание. В комнату заглянула Тьерра, и мы с любимым невольно отпрянули друг от друга.

— Извините. Я помешала? — Эльфийка помялась на пороге, но все-таки вошла внутрь.

Окинув Легрина взглядом, она подмигнула мне и пальцами изобразила жест, который на языке дроу, вероятно, означал: «Вау! Какой красавчик! Повезло тебе, подруга».

«Ах ты ж пигалица, мелкая», — подумала я с теплотой.

Да, красавчик. Да, повезло.

И, кажется, скоро у нас свадьба.

— Я вот зачем пришла…

Только сейчас я заметила, что одну руку Тьерра прятала за спиной.

— Очень странный сон мне приснился. Легла я, значит, отдохнуть и вдруг — ты. Только какая-то нечеткая, словно из тумана.

В комнате резко похолодало. Зябкая дрожь пробежала по плечам. Напряженная, я подалась вперед, мечтая заткнуть Тьерру, выставить ее за дверь, не слушать, не слышать…

Словно тень накрыла.

Не говори! Молчи, пожалуйста. Не порти…

— В общем, ты попросила вернуть тебе одну вещь. Мол, ты же обладаешь даром, помоги. Я думала, это просто сон, но вот, — она протянула мне гладкий синий камень, идеально помещающийся в ладонь.

Глава 47

Не один Легрин имел скелеты в шкафу. Моя тайна была, пожалуй, даже страшнее. Я рассказала любимому все и теперь сидела на кровати, опустив голову, и задумчиво крутила в руках злополучный артефакт. Синий камень таинственно мерцал в свете факела.

— Это все объясняет, — шепнул Легрин, устроившись на полу, у моих ног.

— Что все? — я не смотрела на него, не могла отвести глаз от камня.

— Необычные словечки, которые у тебя постоянно вырывались. То, какая ты.

— Какая? — я все-таки подняла на него взгляд и словно погрузилась в теплую воду. Рука Легрина нежно сжала мое колено.