ВоенТур (СИ) - "АЗК" - Страница 11

Динамик переговорного устройства в шлемофоне донес до меня испуганный до истерики голос механика-водителя, Кольки.

— Николай… Ты чего орешь как не знаю кто… У меня голова колется на фрагменты... Можешь тише?

— Командир, так я шепотом... У меня сил нет даже нормально говорить...

— Ясно… Чего тебе?

— Где мы, куда эта… попали?

— А ты что видишь вокруг? Я до своих приборов не дотянусь... Сил нет никаких и морально-волевых тоже... От слова совсем...

— Командир... Ничего не понимаю... Вот только что была дорога отсыпаная щебнем и вдруг мы стоим на какой-то другой лесной дороге. Без щебня, просто грунтока... Ничего не понимаю...

— Что еще Коля? — даже эти короткие фразы мне даются с огромнм тудом.

— Мы стоим, командир...

— Ценное наблюдение...

И неожиданно нам всем по мозгам ударил отдаленный гром. Глянув в откртый люк четко вижу что небо ясное и намека на грозу нет.

Не знаю, сколько мы вот так проворочались в этом почти анабиозном состоянии внутри танка, так как на часы не смотрел, а время казалось стояло на месте, но все же постепенно все маленько оклемались. Сил как-то неожиданно явно прибавилось, и я с удивлением понял, что сейчас мне даже лучше, чем до этого непонятного группового обморока, как то легче что ли стало?

Припав глазами к перископу, удивился не меньше механика. Танк действительновстал, а мы все, кто смог конечно к этому моментувыбраться из техники, внедоумении оглядывались вокруг себя.

Наконец я вылез из своего командирского люка и мягко говоря — полностью охренел. Вот только что была одна дорога и вдруг мы очутились на совершенно другой дороге. Не, а чего? Вы себе спокойно едете через лес на Карельском перешейке, кругом светлый сосняк и местами гранитные валуны, причем некоторые с небольшой домик величиной и вдруг обнаруживаете себя уже на какой-то непонятной лесной дороге в черезвычайно мрачном еловом лесу. Тут уж по любому и чертовщину помянешь, и лешего, а заодно водянного с кикиморой и ее е...ой матушкой.

Еще наверное минут двадцать у нас ушло на то, чтобы пересчитать и проверить весь народ, к счастью погибших и покалечившихся не оказалось, ушибы с разбитыми носами точно не в счет. В итоге мы все выбрались на землю и недоуменно оглядываясь, чесали репу, не понимая что с нами такое произошло и где мы елы-палы оказались. Вот кто-то из полузнакомых мужиков вытащил мобилу и недоуменно, с крайне удивленным лицом на нее смотрит. Не понимая в чем дело, я на автомате вытаскиваю свою... Работает, в чем тогда дело и только тут до меня доходит, что сети нет, хотя до этого исправно ловила, конечно не на максимуме, но две риски были стабильно, а сейчас и их нет. Ругаясь, как пьяный сапожник полез назад в танк, у меня там один девайс лежит, взял как-то по случаю, а то в наших лесах мобильная связь не везде есть, обычно она меня здородо вручает. Это я об Иридиуме, спутниковом телефоне значит. Согласно рекламе он работает в любой, даже самой захудалой дыре нашего шарика, разве что из пещеры дозвониться нельзя. Вы будете смеяться, но он тоже после включения показывал отсутствие сети. Как такое может быть, ведь он работал, честное пионерское работал, приходилось мне несколько раз его использовать в медвежьих углах нашей необъятной. Все работает, вот только он в упор не видит ни одного спутника, не знаю сколько продолжался бы этот цирк с конями дальше, но вслед за мной и другие достали свои телефоны.

И тут над нами, на низкой высоте, можно сказать по головам, ревя моторами, прошли три девятки старых самолетов с четко различимыми крестами на крыльях.

— Что за хренотень такая, это ведь лаптежники. — Проговорил очень удивленно один из клиентов, показывая на них пальцем.

— Какой лаптежник? — С еще более сильным недоумением спросил кто-то из стоящих рядом, но кто именно, честно говоряя не обратил внимания.

И ему тотчас ответил голос мужика, который первым увидел и опознал немецкие самолеты:

— Юнкерс восемьдесят семь, он же «штука» или по другому «лаптежник», «лапотник» — немецкий легкий, одномоторный пикирующий бомбардировщик времен Великой Отечественной с неубирающимися шасси как правило в обтекателях, за что и получил такое прозвище. Их тут пролетело три штаффеля. Получается целая группе. По нашему авиаполк. Это большая сила, видать и цель у них серьезная...

— Маркони! — Крикнул я своему радисту. Где же ты!

— Тут я, командир. — он моментально вшел из-за танка.

— Быстро за свой аппарат и просканируй эфир!

— Айн момент, командир. Сделаю в лучшем виде, — и он почти побежал к «бардаку», где и была им же смонтирована радиоаппаратура.

Спустя минут пятнадцать, которые мы провели пытаясь понять, что за чертовщина тут творится, из «бардака» вылез сильно ошарашенный Маркони и присел на корточки под бортом БРДМа. Прождав наверное целую минуту, я не выдержал: — Еперный театр, Маркони! Чего ты молчишь? Говори не томи, японский городовой!

— Ребята, вы не поверите, но я только что поймал радиопередачу, так по ней выходит что сейчас 26 июня 1941 года... — негромко проговорил он, обхватив свою голову руками.

Мы ему не поверили, но Маркони залез назад в «бардак», быстро включил трансляцию радиопередачи на громкую связь и мы сами услышали песню сороковых годов. Пока народ недоуменно переговаривался, послышался так хорошо знакомый нам по кадрам кинохроники и старым фильмам голос Левитана:

ОТ СОВЕТСКОГО ИНФОРМБЮРО

за 26 июня

В течение 26 июня на Минском направлении наши войска вели бои с просочившимися танковыми частями противника. Бои продолжаются.

На Луцком направлении в течение всего дня идут крупные и ожесточенные танковые бои с явным перевесом на стороне наших войск.

На Черновицком направлении наши войска успешно отражают попытки противника форсировать р. Прут.

На Бессарабском участке фронта наши войска прочно удерживают за собой госграницу, отбивал атаки немецко-румынских войск.

Противник, пытавшийся наступать у Скулени, с тяжелыми для него потерями отброшен на западный берег р. Прут.

Наша авиация в течение дня бомбардировала Бухарест, Плоешти и Констанцу. Нефтеперегонные заводы в районе Плоешти горят.

На территории Советской Белоруссии противник с целью шпионажа высадил несколько небольших групп парашютистов (до 4–6 человек) с радиостанциями. Эти парашютисты выловлены местными жителями и переданы в распоряжение военных властей.

Всякая попытка высадить парашютистов встречает самый энергичный отпор. Так, например, при высадке вражеского воздушного десанта в местечке N (Украина) стоявшая поблизости кавалерийская часть Красной Армии немедленно атаковала и уничтожила весь десант в момент его приземления.

Охренеть, не встать! Временами я от хер делать почитывал фантастику, и по альтернативной истории в том числе кое-что попадалось, но относился к этому делу в лучшем случае как к сказочке для взрослых, не более. А после прочтения одной статьи, с которой был глубоко в душе согласен, так и вовсе крайне негативно. Но чтобы самому попасть в такой переплет! Это полная жесть!

Олянувшись на остальной народ, увидел что он тоже выглядит не менее обалдевшим от такого попадалова. И в этот момент послышался приближающейся звук двигателя, но на этот раз машины, и спустя несколько минут из-за поворота подвывая раздаткой появилась зеленая УАЗ-буханка. Самой первой мыслью была спасительная: «может быть все же кино снимают?», подумал я при виде приближающейся к нам машины, и эти надежды были вроде как подкреплены ее водителем, еще не старым, но довольно крепким мужиком пенсионного возраста.

— Ребята, тут я смотрю, кино про Великую Отечественную снимают? — Сразу же обратился он к нам с вопросом, как только остановил свою машину перед нашей колонной и еще даже не вылез из нее.

— Какое нахрен кино дед!? — Крайне злобно ответил ему Юрьев. — Сами ничего не понимаем, только что по радио сводку СовИнформБюро прослушали, а в небе чистый антиквариат летает в нереальных количествах и состоянии. — На этот пассаж все повернули головы.