Синее пламя Юга (СИ) - Бакулина Екатерина - Страница 4

Метель из открытой двери ворвалась. Обожгла снегом. И ужасом, так, что пробрало почти до слез. Захотелось упасть и завыть самой. Люди дрогнули… кто-то даже заплакал.

Где-то за спиной Кадима полыхнуло, словно молния.

Кадим упал. Его втащили за шкирку внутрь и закрыли дверь. Какое-то время он так и стоял на четвереньках, тяжело дыша. Потом его вырвало прямо тут же… потом он чуть было не плюхнулся в это сам. Но его подхватили снова, тряхнули.

– Ну? – здоровый мужик держал его. – Что там? Хигги?

Кадим закивал мелко-мелко, потом шумно втянул воздух, провел ладонью по лицу.

– Твою мать! – выдал он наконец. – Чтоб я еще раз пошел с ним… мать его! Придурок! Пусть сам разгребает! Хватит с меня!

На чистом уэйском, без намека на акцент.

– Факел-то отдал? – спросил мужик.

– Факел? – на лице Кадима разом паника и недоумение. – Нахрена ему мой факел?

Отер мертв?

Я стояла, смотрела на все это, пытаясь прийти в себя.

Вдруг поняла, что на улице совсем тихо. Там все замерло. Долго тихо… Потом звуки шагов, похрустывание снега под сапогами. Дверь дернули, но уже закрыто… и снова. Тогда постучали.

– Эй! – окликнул Отер. – Откройте, это я.

Он шагнул на порог в облаке белого пара.

Запах гари… нет… все тот же запах жженой травы. Тот же самый. Запах огня.

Отер стоял спокойно и прямо, держал ребенка на руках. Неподвижного, белого, с безвольно мотающейся головой. И не такого уж и маленького, кстати, лет восемь-десять, должен был понимать, чем такие игры ему грозят.

– Этот где? – спросил Отер сразу.

Этот – Кадим?

– Я здесь, – глухо отозвался тот. – Прости…

Отер скривился, потом кивнул, давая понять, что принял, но у него сейчас дела поважнее. Его глаза сияли синим, почти светились.

– Мальчик жив, но без сознания пока. Его нужно согреть. Где мать?

Люди смотрели на него молча, замерев, не веря глазам. Чуть расступились. Почти благоговейный ужас на их лицах.

– Где мать?! – рявкнул Отер.

Женщина шагнула вперед и тут же упала на колени.

– Господин!

– Теплой воды и одеяла! – потребовал Отер. – Вставай, быстро! Не сейчас.

Еще пару мгновений она стояла так, с ужасом, закаменев, не в силах справиться с собой, только слезы текли по лицу. Потом подхватилась, вскочила.

– Сюда, господин!

Отер понес за ней ребенка.

– Да кто ты такой?! – крикнули ему вслед. Зашептались.

– Огонь, – шепнула я Уиллу, который тихо подошел ко мне. – У него в крови огонь Севера.

Ой ты, вьюга, снег не крути, не крути.

Ой ты, милый, за порог не ходи, не ходи…

Народная песня

Я спала в кровати. И все равно хреново спала.

Вечером идти на конюшню по улице было страшновато, после того, что случилось. Даже с огнем. Поэтому я долго сидела в обеденном зале, почти до последнего. Делала вид, что пью и размышляю о своем. Да и спать не тянуло совсем, слишком много мыслей в голове.

Тихо подошел Кадим.

– Мильеди, – тихо сказал он. – Ви можьете взять нашью комнату сегодня. Нам дальи другой. Не надо на коньюшня.

Я подняла на него глаза.

– Кадим, к чему это? – спросила я. – Ты ведь отлично говоришь на уэйском.

Он вздрогнул

– Вам показалось, – сказал еще тише. – Идите спать.

Саблю он где-то подобрал, кое-как привел в порядок одежду. Но вид у него все равно был измученный и подавленный. Кадим видит в этом позор для себя, как для воина? В том, что произошло…

– Кадим, – сказала я, – это магия, твари бьют магией по нам. Человек этому не может противостоять. Никто бы не справился.

– Да, миледи, – он кивнул и повернулся, собираясь уходить. – Доброй ночи… – но задержался чуть-чуть, переступил с ноги на ногу, сомневаясь, стоит ли говорить. – Простите, миледи, но дело не только в тварях и не в том, как я… – он тихо кашлянул. – Обычный человек бы умер, встретившись с ними, а я выжил. Тут нечего стыдиться. Но плохо то, что мы… с Отером, похоже, недооценили Север. Не думали, что эти твари так сильны. И это значит, все зашло слишком далеко.

Облизал губы. «Обычный человек»? В нем тоже есть огонь? Если и есть, то слабый, я не чувствую на расстоянии. И даже с Отером – мне потребовалось уткнуться в него носом, там, в дверях, чтобы понять…

– Зашло слишком далеко? – все же спросила я.

Он неуверенно улыбнулся.

– Простите, миледи, мне не стоит говорить это сейчас. Но… В Мидсворде понимали, что Север ослаб. Это очевидно по тому, сколько зерна теперь здесь закупают, не хватает своего, по тому, как люди перебираются на юг. Но мы не ожидали, что твари Севера так сильно жаждут крови. В Данхаре не так…

Ну конечно, это я уже слышала – их атабек «сильная кровь». Да. Теперь чужак с юга спасет нас. По воле короля – спасет.

Я ненавижу короля, и его слово теперь для меня – ничто.

И не хочу снова слушать это.

Мой отец делал все, что в его силах, он был предан короне, а с ним поступили вот так.

Я почти уверена, королю просто понадобился повод, чтобы возвысить этого Искандера, чтобы наградить его. И какой-то там малейший промах отца при дворе стоил ему жизни.

Только повод и прихоть. И прихоти я не подчинюсь. Лучше останусь верной отцу.

Я не верю…

– Спасибо за комнату, – сухо сказала я.

Кадим кивнул, еще на мгновение задержался.

– Доброй ночи, миледи.

И пошел прочь.

Тогда я посидела еще, допила эль и пошла тоже. Комната и нормальная постель – это как раз то, что мне сейчас надо.

Когда проснулась утром, спустилась, нашла Отера, одиноко сидящего за столом.

Задумчиво ковыряющего что-то в тарелке.

Мрачного. Настолько мрачного, что дальше некуда.

Что не так?

Я подошла.

– Ты тоже обеспокоен тем, как ослаб Север? – спросила я.

Он вздрогнул, с удивлением поднял на меня глаза, моргнул даже. Потом, кажется, понял.

– Это Кадим тебе сказал?

– Да. Что вы недооценили.

Отер фыркнул. Впрочем, фыркнул он тоже очень мрачно. У него круги под глазами, и сам какой-то осунувшийся.

– Нет, не этим, – сказал он. – Об этом я пока не думал. Только… о своем.

– Ты теперь герой.

Он скривился. Промолчал.

Что-то еще случилось? Его геройство вышло зря и мальчик умер ночью? Я слышала женский плач сквозь сон, но…

– Как мальчик? – спросила осторожно.

– Нормально, – сказал Отер тихо. – Очнулся даже. Еще слабый очень… но живой. Обошлось.

Поджал губы, словно и не рад.

– А что не так? – спросила я.

Он качнул головой.

И указал мне на стул напротив.

– Садись. Хочешь пирог? – пододвинул нетронутый кусок.

Я возражать не стала. Села.

Заметила – у него запястья замотаны и сквозь повязку проступает кровь. И я даже знаю, что это…

– Ты ходил за ним? – спросила я.

Отер поймал мой взгляд, вздрогнул снова. Одернул рукава, прикрывая. Нахмурился еще больше.

– Да, – сказал глухо.

Воздух носом втянул. Так, словно не знал, как поступить дальше. Сбежать? Но он сам пригласил сесть.

Значит, Отер ходил на Пустоши, вслед за душой ребенка. И смог вернуть. Успел, пока душа не пересекла реку. Я слышала, что такое возможно, но никогда не встречала человека, который бы справился. Слышала, что возможно, но не встречала. Смерть держит крепко.

– Кто ты такой? – спросила я.

Он чуть скривился, пожал плечами.

– Это не имеет значения.

– В твоей крови огонь, – сказала я.

– Да, – сказал он. – В твоей тоже.

Быстро глянул мне в глаза и снова уставился в тарелку.

И его глаза больше не сияюще-синие, а мутно-серые – это след Пустошей на нем. Это пройдет, но…

– И все же, кто ты? – я не могла оставить это так, мне нужно было знать.

– Отер из Мьёльвуда, – сказал он. – Да, в моей крови огонь. Но мало ли таких? Кровь перемешивалась веками, младшие ветви, побочные дети… ты ведь и сама знаешь. Огонь иногда проявляется и через поколения. Мне досталось тоже. Жизнь сложилась так, что большую часть ее я провел в Уэйсвике, но теперь вернулся домой.