Неудача в наследство (СИ) - Романюк Светлана - Страница 29

Аннушка смотрела вслед ссутулившемуся Петеньке, прижимала к груди колокольчики и пыталась понять: что же всё-таки её всполошило? Может, это была не весть об очередном женихе? Может, её насторожили какие-то другие слова Марфы? Что же? Папенька в кабинете с гостем? С Миловановым?

«Туда не побегу! Будь что будет!» — подумала она и не спеша отправилась к себе, твёрдо решив запереться в комнате с книгой и не выходить оттуда до позднего вечера, а ещё лучше — до утра. Знаки чуть потеплели. Словно по руке кто-то погладил, одобряя принятое решение.

Михаил ступил на аллею, ведущую к родному дому, как в чернила нырнул. Ветви деревьев ловили листьями и без того скудный лунный свет, не давая ни капле его просочиться сквозь крону. Ни ботинка не разглядеть, ни руки вытянутой не увидеть. Хотя нет. Руку со Знаком очень даже хорошо видно. Знак на ней, словно по заказу, мягко засветился, Михаил ощутил знакомое жжение и уже почти привычно проследил, как тает очередной треугольник.

Сколько их там осталось? Пятнадцать? Осталось пятнадцать дней. До чего? Михаил сплюнул. С Анной он так и не поговорил — засиделся с главой семейства Кречетовых. Не так уж и плох оказался Иван Петрович при ближайшем рассмотрении. Умён, хваток, да и в коньяке толк знает.

Да, коньяк у соседа хорош. Очень даже. Михаил хохотнул. Нет, он не пьян! Совершенно трезв. После нескольких часов блуждания по лесу кто угодно протрезвеет.

Михаил шагал по аллее, под его ботинками возмущённо поскрипывал гравий. В голове молодого человека в замысловатом танце кружилась чудная мысль: «Какая страшная вещь — гармония!»

С чего начался сегодняшний день? С подозрения и обвинения! Какая-то пигалица заподозрила его в намерении кошку убить! И самое очаровательное, что не первую. Нелепость страшная. Дальше что было? Андрей? Разговор со Славкой? Недоразумениям и там место нашлось. Потом? Усадьба Кречетовых. О! Одно сплошное недоразумение и нелепость! Турчилин с его букетом, Веленские с яркой тряпкой, Андрей с предложением руки и сердца. По закону гармонии и соответствия день просто обязан был закончиться столь же феерично. И что? Гармония не подвела! Андрей, видно от переизбытка чувств и эмоций, совершенно забыл о приятеле и укатил домой один. И всё бы ничего, если бы узнавший об этом Михаил не решил пройтись до дома пешком. Казалось бы — рукой подать. Барышни ночами легко сей путь преодолевают. Во всяком случае, одна из них. Нда-а-а… Но то, что легко далось барышне, внезапно вызвало затруднение у самого Михаила. То ли сказался коньяк, выпитый у неожиданно гостеприимного соседа, то ли то, что Михаил слишком давно не прогуливался по окрестностям, но с ним произошло то, чего не случалось даже в далёком детстве. Он заплутал.

Сколько кругов он нарезал, прежде чем столкнулся с провожатым? Кто бы знал. Но вымотался изрядно. А сколько бы он ещё ходил? До утра? Михаил содрогнулся и с благодарностью вспомнил вихрастого парнишку, представившегося Архипом. Пацанёнок молодец! И хоть смотрел на встречного волчонком, до дома его довёл. До ворот усадьбы проводил. И пять рублей, что из благодарности протянул ему Михаил, он честно заработал.

Михаил поднялся на крыльцо родного дома и с усмешкой подумал, что из общего ряда нелепостей и абсурдностей сегодняшнего дня выбивается лишь вполне себе деловой и абсолютно нормальный разговор с Иваном Петровичем. Эдакая серая клякса рациональной обыденности на пёстром полотне несуразностей.

Кречетов очень спокойно обрисовал своё видение ситуации. С того момента, как за карточным столом усадьба Бельканто сменила своего хозяина, прошло уже довольно времени, и следовало с этим что-то решать. Михаилу выселять соседей не хотелось. Да и взваливать на свои плечи заботу о новом имуществе тоже не хотелось. Опять же, может, через пару недель имущество это и вовсе возвращать придётся. Хотя и маловероятно. Иван Петрович предложил оформить аренду на эти две недели и сноровисто составил вполне приличный документ, который устроил обоих. А окончательно всё решить договорились, когда спор с Анной Ивановной закончится.

В общем, довольно приятный в общении сосед оказался, когда с картами не лезет. И денег за эти две недели очень даже недурно заплатил, и коньяком хорошим угостил. Ещё бы условия пари Михаила с дочерью подробно расписал, и вовсе цены бы ему не было. Но нет в жизни совершенства. И Михаил стоял вечером на крыльце отчего дома в том же неведении относительно этих самых условий, что и утром.

Михаил посверлил взглядом дверь, гадая, что ждёт его за ней. Какие ещё повороты припас для него сегодняшний день? Затем вспомнил истаявший треугольник и решил, что странный день с его сумасшедшей гармонией иссяк. В свои права вступил день новый, можно надеяться, что не столь безумный.

Стучал долго, пока не толкнул створку. Оказалось — не заперто. Чертыхнулся, зашёл в дом, с досадой и раздражением крикнул:

— Степан!

Зов прокатился по коридору, вернулся эхом, отзвучал и замер. Тихо. Темно. В душе всколыхнулась тревога. Михаил шёл, осторожно ступая, поминутно останавливаясь, прислушивался и до рези в глазах вглядывался в густой мрак.

Из-под двери гостиной пробивалась узкая полоска света. Туда-то и направился Михаил, чувствуя себя то ли кораблём, плывущим к маяку, то ли мошкой, летящей к огню. Достигнув цели, замер. Прислушался.

За дверью слышалось какое-то невнятное поскуливание, затем лёгкий стук и наконец раскатистый рык. На последнем Михаил не выдержал и рывком распахнул дверь. Несколько десятков горящих свечей буквально ослепили привыкшие к темноте глаза.

Михаил зажмурился. Пытался прийти в себя и осознать мельком увиденное. Единственное, что он понял абсолютно точно — никакой опасности нет. Обстановка мирная до отвращения.

— Явился? — раздался ехидный Славкин голос.

— И, похоже, не вовремя! — не менее ехидно ответил Михаил, проморгавшись.

Мсьё Нуи развалился в кресле, в руке он держал бокал, на дне которого плескалось тёмно-вишнёвое вино. На полу у самых его ног стояла початая бутылка. Второй бокал красовался на столике возле софы, а на самой софе, поджав ноги и засунув кулак под щёку, причмокивая, поскуливая, а иногда и порыкивая, спал Степан.

— Пьянствуем? — поинтересовался Михаил, насмешливо заломив бровь.

— Как можно? Мы не пьянствуем. Мы свою меру не только знаем, но и помним! В отличие от некоторых…

— Я вижу, — усмехнулся Михаил, устало плюхнувшись в свободное кресло.

— Это хорошо. Видеть тоже нужно уметь…

— По какому поводу гулянка?

— Не гулянка, а доверительная беседа. Сам же меня просил в деле с кошкодавом помочь. Сведения собрать…

— Интересный способ получения информации.

— Наименее затратный…

Михаил скептически посмотрел на бутылку. Вино было не из дешёвых.

— Скупердяй, — констатировал Славка, проследив направление взгляда Милованова. — Ты с Кречетовыми-то проблему решил?

— Ну, скажем, временное решение найдено, — отмахнулся Михаил.

Затем достал из внутреннего кармана подписанные сегодня бумаги и пачку купюр. Деньги бросил на столик, а бумаги протянул приятелю.

— Я же говорю — скупердяй, — буркнул тот, оценив толщину пачки, и сунул нос в документ.

Михаил прикрыл глаза и вытянул гудящие после долгой прогулки ноги. У него было четверть часа на отдых, пока Вячеслав будет изучать каждую запятую в договоре, а то, что он будет изучать — не вызывало не малейших сомнений.

— Ну что ж, нормально, — нехотя признал Славка. — Придраться есть к чему, но если захотеть, то придраться ко всему можно, а так — вполне приемлемо.

Михаил вздрогнул и потёр глаза, прогоняя дрёму. Всё же прогулки перед сном — лучшее средство от бессонницы.

— А с Анной Ивановной вы что решили? — деловито поинтересовался приятель.

— А с Анной Ивановной я не разговаривал, — сообщил Михаил, борясь с зевком.

Вячеслав только головой покачал, но комментировать ничего не стал.