Неудача в наследство (СИ) - Романюк Светлана - Страница 35

Михаил пожал плечами и, вклинившись в речь ключницы, уточнил:

— Долго ли Андрей Дмитриевич с посетителями занят будет?

— Ась? — споткнулась о его вопрос старуха.

— Давно ли Андрей Дмитриевич с ними разговор начал?

Старуха задумчиво пожевала беззубым ртом и выдала:

— Да вот только дверью в кабинет хлопнули… Их коляску только от крыльца успели откатить, как ваша подъехала.

Михаил посмотрел на старуху, вставшую на пороге, и решил, что до встречи с приятелем, пожалуй, успеет навестить Кречетовых. С Анной Ивановной наконец разговор составит.

— Я тогда позже вернусь, — сообщил он старухе и отступил.

Всё то время, что он шагал к коляске, спину ему сверлил крайне неодобрительный взгляд, а до слуха долетала речь, смысл которой сводился к тому, что умный человек не позже бы воротиться пообещал, а завтра или, того лучше, на днях.

Михаил устроился на сидении и, велев править к Кречетовым, подумал, что к умным людям его за всю жизнь так никто ни разу и не причислил. Ни отец, ни учителя, ни приятели. Вот и эта древняя старуха туда же…

Солнце палило всё сильнее. Кучер попробовал было затянуть какую-то песню, но тучи пыли и мух быстро прервали его выступление. И за это Михаил был им благодарен. Детина на козлах обладал могучим густым голосом, но музыкальным слухом его боги явно обделили.

На пустынной дороге не встречались ни конные, ни пешие, пока за очередным поворотом не показалась бричка, стоящая на обочине. Рядом с бричкой заливисто хохотала смазливая крестьянка, а в бричке то и дело взъерошивал свои кудри Турчилин.

При виде этой картины возница сплюнул и выдал такую многоэтажную конструкцию, что Михаил, во-первых, заслушался, а во-вторых наконец-то вспомнил, что зовут его сегодняшнего кучера Фёдором.

Турчилин сверкал белозубой улыбкой, поводил могучими плечами и издалека выглядел едва ли не ровесником Михаила. Крестьянка смеялась, ловко запрокидывая голову, отчего вырез простого платья, нетуго перехваченный шнуровкой, распахивался вовсе уж неприлично и демонстрировал пышную грудь. Турчилин с готовностью запускал в него алчущий взор.

Федор шёпотом загнул что-то вовсе непотребное, свистнул и щёлкнул кнутом. Лошади вздрогнули и столь резко прибавили ходу, что Михаил едва успел кивнуть в знак приветствия обернувшемуся на шум генералу, и коляска промчалась мимо воркующей парочки. Кучер бурчал что-то по поводу баб, охочих перед каждым встречным хвостом вертеть. Михаил бросил ещё один взгляд через плечо — продолжающая веселиться крестьянка усаживалась в бричку рядом с Турчилиным. На светлом полотняном платье ярким пятном выделялся широкий цветастый пояс, да тёмными змеями вились выбившиеся из-под платка тяжёлые толстые косы.

До Кречетовых домчались в мгновение ока. Там приняли гостя не в пример радушнее. Бойкая служаночка, Марфа — услужливо и в этот раз без долгих проволочек подсказала Михаилу память, — проводила его в гостиную, принесла чаю и разной снеди, сообщила, что барина нет, а вот барышня сей же час выйдет. И действительно, не прошло и часа, как в гостиную робко ступила барышня, правда вовсе не та, что стремился увидеть Михаил. По всему выходило, что несвоевременность — отличительная черта сестёр Кречетовых, решил он, разглядывая розовеющую щеками Ольгу.

Следующие четверть часа беседа состояла из аккуратных попыток одного дать понять, что надеялся на встречу с другой барышней, и застенчивых пояснений второй, что в настоящее время его надежды неосуществимы, поскольку сестры дома нет. На этой радужной ноте к разговору подключилась ещё одна собеседница.

Татьяна Михайловна ворвалась в гостиную и не терпящим возражений тоном сообщила, что обед подадут через полчаса и Милованов необычайно её обрадует, если будет на нём присутствовать. На все его отговорки и попытки улизнуть Кречетова-старшая только крепче стискивала свой кулак радушия и гостеприимства. В конце концов она заявила, что ежели он не желает остаться на дружеский обед, то, видимо, приехал с инспекцией, как арендодатель к арендаторам, и желает посмотреть, насколько хорошо они управляются с его имуществом, и выразила полную готовность показать хозяйство. Михаил сдался и согласился на обед, в душе его теплилась надежда, что Анна Ивановна тоже вернётся к трапезе и им всё-таки удастся поговорить.

О том, что глава семейства и старшая дочь отправились по делам вместе, Михаил услышал аккурат после того, как подали суп. Уже тогда в глубине его души заворочались смутные подозрения, которые в полной мере оправдались за бараниной, тушёной с горошком. Гость узнал, что Иван Петрович и Анна Ивановна поехали на почтамт отсылать важную депешу, по дороге туда они планировали заехать к заседателю уездного суда, при упоминании которого Ольга смущённо зарделась, Николенька насмешливо фыркнул, а Михаил едва не сплюнул с досады, осознав, что разминулся с ними из-за ворчливой старухи. Дорога до почтамта была неблизкой, вернутся отец с дочерью поздно и, скорее всего, прямо к храму, чтобы на службу вечернюю успеть. Рассказывая это, Татьяна Михайловна сотворила знак Шестиликой, Михаил повторил его без особого чувства.

Выходя от Кречетовых, Михаил чувствовал себя сытым, уставшим и обманутым в ожиданиях. Сев в коляску, несколько мгновений размышлял, не наведаться ли ещё раз к Андрею, но затем махнул рукой и велел Фёдору двигать к дому. Тот угрюмо кивнул, чмокнул губами, и лошадки послушно тронулись в путь.

Вечер тягуче перетёк в ночь. Михаил расположился в кабинете и время от времени прикладывался к вину, тому самому, андальскому, запасы которого столь варварски уменьшили накануне Степан и мсьё Нуи. Бутылка вот уже три часа стояла открытой. В единожды наполненном бокале по-прежнему плескался багровый джерез.

Настроения не было. Не хотелось ни есть, ни пить. После очередного глотка по языку прокатилась волна терпкой горечи. Михаил поморщился и, окончательно распрощавшись с надеждой провести приятный вечер, выдернул себя из кресла. Легко и беззвучно распахнул дверь и вышел в коридор, чутко прислушиваясь к скрипам и шорохам уснувшего дома. В ночной тишине гулко раздавались звуки чьих-то шагов.

Михаил замер на мгновение. Лёгкая усмешка коснулась его губ, мимолётной тенью в ней промелькнуло облегчение и даже предвкушение. После секундной заминки он вернулся в кабинет. Дверь осталась распахнутой, а хозяин усадьбы вновь плюхнулся в кресло и, закинув ногу на ногу, стал ждать.

Ожидание его на этот раз продлилось недолго. Через пару минут на пороге комнаты возник мсьё Нуи. Волосы его были тщательно зачёсаны на плешь. Рубашка, сюртук, брюки и ботинки — всё находилось в полном порядке, хрустело крахмалом, сияло чистотой и благоухало свежестью. В целом выглядел он до отвращения прилично и до неприличия напоминал картинку из низкопробной брошюры о том, как должен выглядеть идеальный камердинер. Впрочем, некоторую живость и естественность его образу придавали несколько налитых кровью, достаточно свежих царапин, пересекающих левую щёку.

— Видно, крепкая ручка у твоей… — протянул Михаил, разглядев сие украшение, и, радостно схватив недавно отвергнутый бокал джереза, закончил: — связи в доме Веленских.

— Не немощна, — не стал отпираться Вячеслав и дёрнул повреждённой щекой.

— И как? Узнал что? Жертвы были не напрасны?

Вячеслав выбрал для ответа лишь один из предложенных вопросов:

— Узнал.

Уселся в кресло, не спрашивая разрешения, взял чистый бокал со столика и щедро набулькал туда из бутылки.

Михаил глядел на приятеля, демонстрируя насмешливый прищур. Оба молчали, смаковали андальское, в пряной горечи которого притаились нотки миндального ореха и апельсиновой корки.

— Как-то коротко прозвучал твой отчёт о деловом разговоре, что длился больше суток, — посетовал Михаил, первым нарушив молчание.

— Разговор о деле не занял и часа, остальное время я потратил на личные дела и заботы. Имею я право на выходной день? Первый за пару последних месяцев…