Неудача в наследство (СИ) - Романюк Светлана - Страница 81

— Жаль, жаль, — тихо протянул Леонтий Афанасьевич, узкое лицо его ещё больше заострилось и стало напоминать крестьянский серп. — Было бы гораздо проще… Гораздо! Ну что ж… Зато вы можете не волноваться — сильного приступа не будет, даже учитывая ваше пренебрежение к использованию клапана Нортова. Умеренная головная боль, вполне терпимая…

На последних словах князь поморщился и потёр висок. Аннушка замерла с широко открытыми глазами. Осознание того, что она ощущает все признаки приближающегося приступа, накрыло её лишь при этих словах князя. Больше всего это походило на внезапный удар. У Аннушки даже дыхание перехватило.

— Но… — прохрипела она, сбилась, умолкла, облизнула враз пересохшие губы и начала заново: — Приступ случается во время ритуала! Во время жертвоприношения… Вы говорите мне, что Лиза… Что Лизу…

Память услужливо подсовывала картинки, сценки, портретики. Вот Лиза робко улыбается, сияя голубыми глазищами. Вот старательно выводит что-то на листке, сведя брови и высунув от усердия кончик языка. Вот озорной ветер подхватил и растрепал пшеничную косу, а Лиза сердито отмахивается от настойчиво лезущих в глаза мягких прядок. Затем перед мысленным взором мелькнули храм, ритуальный зал, лежащая в нём Настасья, полосы пеленающих её тело повязок.

— Мы должны предотвратить это! Необходимо спасти девочку! Вы же можете помочь ей! Можете! — слова вырвались из глубины сердца, прежде чем Аннушка успела их обдумать. Сама не замечая того, она повторила и утверждение, и интонацию Архипа.

Меланхолично журчала Буйная. Где-то сбоку из-за Андрея Дмитриевича что-то маловразумительное пискнула Ольга. Милованов за спиной переступил с ноги на ногу, фонарь качнулся, и тени исполнили странный танец, изгибаясь самым причудливым образом, переплетаясь, Аннушке даже показалось, что некоторые из них поменяли хозяев.

— Мы сделаем всё возможное, чтобы поймать преступника, — ласково сказал Ромадановский, затем посуровел и произнёс гораздо жёстче: — Но на то, что для ребёнка всё закончится благополучно, я бы не рассчитывал.

— Обождите, ваше сиятельство, — вступил в беседу Андрей Дмитриевич. — Отчего вы так пессимистично настроены? Мы обязательно девочку найдём. Людей, слава Шестиликой, хватает, — заседатель сделал широкий жест рукой, обводя всех собравшихся на поляне. — И местных привлечь ещё можем. Никто не откажется.

— Вестимо, так, — поддакнул из-за его плеча невесть откуда взявшийся Лука Власович. — Поймать этого супостата всем миром поднимемся! Чтоб за детей своих, за баб не переживать впредь…

Аннушка пыталась удержать наворачивающиеся на глаза слёзы.

Князь посмотрел пристально сперва на заседателя, затем на старосту. Вздохнул тяжело.

До того тусклый свет керосиновой лампы вдруг стал казаться Аннушке излишне ярким. Таким ярким, что слепил и причинял боль. Аннушка зажмурилась.

— Я не говорил, что сомневаюсь в том, что мы поймаем преступника, — бархатный голос князя звучал веско, как молот, завёрнутый в пуховый платок. — Напротив, для этого сейчас все условия благоприятные…

Ромадановский умолк и сделал пару шагов в сторону. Аннушка, не открывая глаз, слышала шорох травы под его ногами.

— Порфирий Парфёнович, сколько, по вашим оценкам, времени остаётся? Соглашусь. Какова, по вашим прикидкам, зона возможного нахождения объекта? Думаете?.. М-м-м… Я бы на полверсты юго-восточнее сместил… Но лучше перестраховаться и объединить. Возьмёте на себя тот берег реки. Площадь у вас поменьше, но пока доберётесь… Ждите всплеска, раньше времени шума не поднимайте.

Тихие отрывистые фразы долетали до Аннушки, но смысл их от неё ускользал. Послышались короткие, односложные приказы, шорохов и звуков стало в разы больше.

Аннушка наконец-то разлепила повлажневшие ресницы. Людей вокруг изрядно уменьшилось. Порфирий Парфёнович взгромоздился в седло и с десятком сопровождающих отбыл куда-то во тьму. Князь чуть в стороне что-то быстро строчил карандашом в блокноте. Ольга жалась к жениху. Милованов изваянием стоял за Аннушкиной спиной, держа на вытянутой руке фонарь.

— Ваше сиятельство, потрудитесь объясниться! — яростным шёпотом зазвенел Андрей Дмитриевич, бережно отстраняя от себя невесту.

Ромадановский удивлённо вскинул голову и вопросительно изогнул бровь.

— Почему мы стоим? Чего мы ждём? Почему вы приказали Порфирию Парфёновичу не поднимать шума? — скорее обвинительно, чем вопросительно прогудел заседатель, с хрустом разминая пальцы.

Князь раздражённо нахмурился и, возвращаясь к записям, пробурчал:

— В настоящее время преступник проводит подготовительный этап ритуала. Определить его точное месторасположение по эманациям невозможно. Когда ритуал перейдёт в активную фазу, будет всплеск, который позволит засечь место его проведения довольно точно. Активная фаза будет не слишком долгой, но мы с Порфирием Парфёновичем разделили площадь поиска на две зоны, так что один из нас обязательно успеет до того, как преступник скроется. Не переживайте. Он будет пойман.

Аннушка почувствовала, что воздух стал вязким и требуется приложить неимоверные усилия, чтобы протолкнуть его в грудь.

— Всплеск? Активная фаза? Преступник не успеет скрыться? — заговорил Андрей голосом таким низким и рокочущим, что Аннушке показалось, будто земля и та дрожит, откликаясь на этот рык. — То есть вы хотите сказать, что мы будем тихонечко выжидать, пока этот изувер будет измываться над ребёнком, а с места двинемся лишь тогда, когда он девочку на лоскуты кромсать начнёт? Но переживать мне не стоит, так как к месту преступления мы успеем вовремя. Вовремя? Преступник не убежит, а детский труп не остынет?! Так, ваша светлость?

Князь вновь поднял голову от расчётов и, сощурившись, посмотрел в глаза молодого человека.

— Хм, если не принимать в расчёт эмоциональную окраску вашей речи, то логическую последовательность событий вы выстроили верно, — холодно проговорил он.

Ноги Аннушки стали ватными, и она начала медленно оплывать вниз, но окончательно осесть в траву не успела. Стоящий за спиной Милованов сделал шаг и довольно бесцеремонно подхватил её одной рукой поперёк туловища. Фонарь, зажатый в другой руке, раскачался, размывая очертания людей и предметов и запуская тени в бешеную пляску.

— Верно?! — продолжал рокотать Андрей, наступая на князя. — Как вы можете? Вы обрекаете ребёнка на мучительную смерть! Вы становитесь соучастником убийцы! Вы и нас в соучастников превращаете!

Ольга всхлипнула и, уставившись на жениха огромными испуганными глазами, зажала себе рот ладошкой. У Аннушки зашумело в ушах.

— Не смейте терять сознание! — раздался грозный шёпот в макушку.

Милованов дёрнулся, поудобнее перехватывая фонарь и встряхивая навалившуюся на него Аннушку. Неожиданно этот толчок привёл её в чувство. Картина перед глазами стала чёткой. Звуки, до той поры сливающиеся в монотонный маловразумительный сплошной гул, распались, стали ясными, чистыми и понятными.

— Я не намерен сидеть и ждать! — рычал заседатель в лицо Ромадановскому. — Я беру людей, и мы прочешем каждую пядь этого проклятого Девятиликим леса! — закончил Андрей и, обернувшись, гаркнул: — Лука!

— С-с-стоят-т-ть! — по-змеиному прошипел Леонтий Афанасьевич. — Молч-ч-чать!

Андрей рывком повернулся к князю, раздувая ноздри, втянул воздух. Ромадановский, значительно уступая заседателю в ширине плеч, превосходил его в росте, а потому глядел на подчинённого сверху вниз. По губам его скользнула горьковато-снисходительная усмешка, и он гораздо тише произнёс:

— Вы будете молча стоять и ждать. Успокойтесь! Соучастником убийства вы не станете. Вина падёт на отдавшего приказ. Я приказал, и я за это распоряжение перед божьим судом отвечу, а людской меня не волнует. Так что — ждите!

Каждое слово князя, произнесённое музыкальным, бархатным голосом, оказывало на Андрея Дмитриевича воздействие, далёкое от успокаивающего. Аннушка видела, как сжимались его кулаки и бледнело лицо, как каменели скулы и губы сжимались в тонкую прямую линию.