Миссия: разлюбить засранца (СИ) - Благосклонная Ядвига "Bambie" - Страница 29

— Да, — без заминки отвечает отец. — Не переживай, ты доживешь в нем до конца года. Найти достойного покупателя на такой дом долгая процедура. Покупатели будут изредка приходить, но тебя не потревожат. Ты только дай запасной ключ Святославу.

— Нет, — твердо отрезаю. — Мама в курсе, что ты дом хочешь продать?

Она бы ни за что не позволила! Она тут каждую статуэтку, каждую вазу лично подбирала, не говоря уже о коллекции фарфора, которые свозила со всего света.

Ожидаемо отец медлит с ответом, а потом неохотно признается:

— Нет. Не говори ей.

Я фыркаю.

— Папа, я даже не уверен, что хочу учиться в Англии, а ты уже хочешь подать дом, — выхожу на откровения.

Стоило давно завести этот разговор.

— Как не хочешь? Мы же уже все решили. Подобрали факультет, документы все подготовили на выезд. Айдар, не говори ерунды! Мы тебя с мамой ждем тут.

— А я не хочу туда. Это ты решил.

— Но ты и сам был не против! Никто тебя не тянул за шкирку!

Ага, не тянул. Однако отец всегда себя вел так, словно это дело давно решенное.

— Тут лучший университет в мире! Такая возможность есть далеко не у всех!

— Я знаю, — вздыхаю. — Но я хочу остаться здесь. Большая часть бизнеса все равно тут. Через несколько лет ты все равно скажешь возвращаться. Какой смысл вообще уезжать? У нас тоже есть хорошие вузы.

— Да, они хорошие, но не лучшие.

— Но тебе это не помешало построить бизнес!

— Айдар… Сын, давай вернемся к этому разговору позже? Ты сейчас говоришь сгоряча, потому что не хочешь чтобы продавался дом в котором ты рос. Я понимаю тебя. Для тебя это воспоминания о детстве, ты привык. У тебя там друзья, но тут будет не хуже. Ты прекрасно владеешь языками и быстро заведешь себе друзей и освоишься.

— Все ясно.

Отец не слышит меня. Я могу хоть об стенку головой начать биться, но это ничего не поменяет.

— Я не передумаю. Я хочу остаться здесь, — заявляю непреклонным тоном, чтобы он проникся.

— Поговорим об этом в конце года.

Извини, мне уже пора.

Попрощавшись, отец отключается.

Унылым взглядом обвожу гостиную.

Когда все успело так измениться? На душе так пусто, хоть волком вой. Почему взрослые считают, что лучше знают что нужно их детям?

Начало апреля

Полина

— Устинова, а ты будешь на тусовке у Долматова? — подсев за парту напротив, спрашивает Ян. — Что-то тебя давно не было видно. Парень строгий?

Последние несколько дней все только и говорят о вечеринке Долматова, как будто на ней свет клином сошелся, в самом деле! Еще в понедельник утром я получила приглашение в сообщении. Впрочем, как и еще, должно быть, сотня людей. Это, признаться, что-то новенькое. Обычно Долматов никого не приглашает лично. Можно сказать, на его вечеринку приходили все, кому не лень и кто о ней знал. А знали многие. Сарафанное радио и все такое.

— При чем тут парень? — закатываю глаза. — У меня просто не получалось.

После того злосчастного букета все шушукаются у меня за спиной. Уже только глухой не знает, что я мучу с каким-то хоккеистом. Господи, если это дойдет до Клюева, я просто сгорю от стыда!

— Ну да, ну да, — фыркает Васнецов. — Ты про свое обещание не забыла? — Ян выжидательно на меня смотрит, но я все не могу взять в толк, что…

Вот блин!

Я же обещала ему вытащить Ершову на тусовку, а сама… Ага, забыла обо всем на свете.

Он же не пришел стребовать с меня это обещание прямо сейчас, верно?

Судя по решительному виду как раз за этим и пришел!

— Слушай, Ян, я от своих слов не отказываюсь, — заискивающе улыбаюсь: — но может в следующий раз? У меня сейчас…

— Никакого следующего раза, Устинова! — непреклонно отрезает Васнецов. Лучше бы он такой решительный с Ершовой был. — Так и год закончится. Межу прочим, ты обещала, — обиженно насупившись, упрекает.

Проклятье! И кто меня за язык тянул?

— Я постараюсь, — сдаюсь, вздыхая. — Но ничего не обещаю, — Рома уже хочет начать возмущаться, поэтому я поспешно добавляю: — именно на счет этой вечеринки.

В конце концов мне еще нужно уговорить Клюева пойти со мной на вечеринку. Впрочем, вечеринка это еще полбеды, а вот то, что она у Долматова… В этом-то и вся загвоздка, учитывая что парни, мягко говоря, друг друга недолюбливают.

Решив что большего он от меня не добьется, Васнецов кивает головой и возвращается за свою парту.

До урока остается всего пара минут, когда в класс залетают Долматов и Грачев, прерывая нашу с Ниной беседу. Удивительное дело, но мы с ней за последнюю неделю сблизились. Мне нравится эта девушка. Казалось бы, такая хрупкая на вид, но со стальным стержнем внутри.

Они громко гогочут.

Опять что-то отчебучили?

Следом в класс залетает злая как тысяча чертей завуч, рявкая:

— Долматов! Грачев! Чьи контрацептивы висят в холле?

Парни стоят с самым невинным видом.

— Стесняюсь спросить, Надежда Павловна, а почему они… — Долматов делает выразительную паузу, играя на нервах завуча: — висят? Разве они для этого предназначены?

Одарив засранцев ледяным взглядом, Надежда Павловна поворачивается лицом к классу и громко спрашивает:

— Кто видел как эти двое надували контрацептивы в холле?

Ответом ей стает гробовая тишина. Даже слышно как муха пролетает. Никто ей ничего не скажет, поскольку быть стукачом не хочет.

— Хорошо, — поджав губы в недовольстве, цедит. — Пусть будет так!

После чего удаляется.

Долматов с Грачевым весело переглядываются, ударяются кулаком о кулак, а потом идут в сторону задних парт, где Айдара уже ждет Каролина.

Долматов резко затормаживает, разворачивается, возвращается обратно и неожиданно приземляется за парту сзади нас.

Я напрягаюсь. Последние пару недель Долматов делал вид, что все по-старому. Что не было между нами никакого поцелуя, свидания и его признания. Нет, он мне не признался в любви, но прямо заявил об интересе. А теперь… А теперь время будто откатилось на несколько месяцев назад. До той злосчастной предновогодней вечеринки.

Долматов больше не пытался со мной поговорить, не писал сообщений, но и не делал вид, что я пустое место. Иногда задирал, иногда отвешивал неприличные комплименты, а иногда просто проходил мимо, не удостоив и взглядом. В общем, все вернулось на круги своя.

Легонько дернув меня за волосы, Айдар задиристо бросает:

— Сладенькая, когда ты уже снимешь этот балахон? Ты лишаешь мира прекрасного!

Даже не спрашивайте куда этот засранец пялится, перегнувшись через парту.

О, я сниму этот балахон очень скоро. Еще немного сброшу и обязательно сниму.

— Отвали, извращенец, — отрезаю, чувствуя как мои щеки опаляет румянец.

Все же Долматов умеет смутить одним взглядом. Этого у него не отнять.

— Ты такая грубая, Устинова!

В следующий момент он хватает мою тетрадь с парты.

— Отдай, — протянув руку, требую.

— Попробуй забери! — с вызовом бросает.

Я безуспешно пытаюсь выхватить тетрадь, но стервец слишком проворный. Выскочив из-за парты, он прячет ее за спиной. Я тоже встаю и пытаюсь достать тетрадь, натужно пыхтя.

Когда я почти ее выхватываю, гаденыш резко поднимает руку вверх, с кривой улыбкой заявляя:

— Попрыгай и отдам.

Что? Да пошел он!

Такое впечатление, что этими подколками он мне мстит. Но за что? Его непомерное эго не смогло пережить мой отказ?

Показав идиоту неприличный жест, сажусь за парту.

До меня доносится тяжелый вздох Айдара, а затем тетрадь ложится прямо передо мной. Краем глаза успеваю заметить на его лице мученическую гримасу, которую тут же сменяет невозмутимая улыбка. Впрочем, может мне показалось.

— В эту субботу у меня вечеринка. Надеюсь, ты не забыла, сладенькая?

Да уж, забудешь тут.

— Пыталась, но об этом слишком часто напоминают.

— Отлично! — Долматов мне подмигивает, и прежде чем уйти к Грачеву бросает: — не забудь взять с собой Утку!