Миссия: разлюбить засранца (СИ) - Благосклонная Ядвига "Bambie" - Страница 34

— Вместе?

Кажется, удивляются все. Ну потому что все знают, что они давно не вместе. Королева что, живет в своем выдуманном мире?!

Каролина понимает, что в порыве злости сболтнула глупость и испуганно застывает, но бомба уже запущена.

— То, что мы несколько раз переспали не делает нас парой, Каролина. Я бы и рад сказать тебе это наедине, чтобы поберечь твое самолюбие, но ты сама захотела драмы. Скажи мне, с чего ты взяла эту чушь?

Королева понимает свою оплошность, но при этом, сгорая от стыда, решает идти до самого конца.

— Мы вместе танцуем вальс.

— Разве? — хищно блеснув глазами, переспрашивает. Он медленно обводит толпу глазами, пока не останавливается на мне и не заявляет: — вот — моя партнера по вальсу, Каролина, — и рукой указывает на меня.

Что, простите?

Да они оба рехнулись, что ли?! Мой партнер — это Резников! Очевидно, на этой вечеринке была какая-то запрещенка.

— Невозможно, — словно читая мои мысли, говорит Каролина.

— Возможно. Вчера я поменялся с Резниковым.

Вот же! Как ему это удалось?!

— Ты поменялся?

— Совершенно верно, — кивает головой. — Твоя игра в «пару» мне наскучила, Каролина, — его слова жестокие, и мне было бы жаль Королеву, если бы она до этого не организовала на меня травлю. — Я больше не принимаю в этом участие. Думаю, тебе пора домой.

— Ты выгоняешь меня? — этот разъяренный крик, должно быть, слышно в самом космосе. — Меня?!

— Вежливо прошу удалиться, — Айдар ее воплями не впечатлен. — Пока вежливо.

Сохраняя остатки гордости, Каролина резко разворачивается и, громко цокая каблуками, несется на выход. Правда, не забывает притормозить возле меня, чтобы ядовито прошипеть:

— Лучше молись, толстуха. До этого были цветочки.

Нет, не угроза меня напугала, а совершенно безумные глаза девушки, обещающие расправу.

Вот только… Я-то причем? Это же не я поменялась, в конце концов!

— Да пошла ты! — это выкрикиваю не я, а Нина ей вслед.

Потому что я прямо сейчас таращусь на Долматова, который уже хочет подойти, но я качаю головой, беру за руку Клюева и слабым голосом прошу:

— Мы можем уйти отсюда?

— Как раз этим собирался заняться!

Я как в тумане дохожу до машины, а потом в таком же тумане еду домой. Никому не хочется ни разговаривать, ни смаковать подробности скандала. Рома завозит нас с Ниной последними, но меня просит задержаться на пару секунд. Уткина ждет меня на улице, давая нам немного уединения.

— Поля, если у тебя будут проблемы, обязательно говори мне, слышишь? — строго чеканит. — Я никому не позволю тебя обижать. И даже если нужно, то набью морду этому мажору! Не посмотрю на папашу!

— Не нужно, Ром…

— Защищаешь его? — с какой-то затаенной горечью бросает. — А ведь это он втянул тебя в эти разборки.

Я не нахожу что ответить, потому что Клюев прав.

Мы молчим. И, пожалуй, впервые между нами ощущается такое напряжение. Хоть ножом режь.

— Я буду ждать твоего ответа столько сколько понадобится, — говорит, когда я уже тянусь к ручке. — Я о свидании.

— Все сложно, Рома. Прости, если что не так.

Это все на что меня хватает. Я чувствую себя так, словно меня пережевали и выплюнули. И прямо сейчас не хочу идти ни на какие свидания, ни танцевать вальс, ни вспоминать поцелуи. Не то чтобы последнее у меня получалось.

Полина

Знаете, что такое затишье перед бурей?

Это когда ты ожидаешь любого подвоха, а он не наступает. К вечеру воскресенья у меня нервно дергается глаз.

После той вечеринки ни Долматов, ни Королева, ни Клюев не дают о себе знать. Единственная с кем я общаюсь — это Нина. С этой девчонкой мы нашли общий язык. Не в прямом смысле, конечно. Не подумайте. Мы словно перестали держать дистанцию, после той вечеринки и ночевки у меня дома.

Из разряда приятельниц мы перешли в разряд подруг. Знаете, не каждый человек за тебя заступится. А Нина это сделала. Сделала несмотря на то, что и ей может перепасть.

Пожалуй, именно ее поддержка меня держит наплыву и не позволяет отчаяться. И я горжусь собой, что несмотря на все потрясения, нахожу в себе силы собраться и выйти на тренировку. Чтобы не случилось, а я все равно похудею.

Конечно же, Клюев ко мне не присоединяется. Полагаю, он на меня держит обиду. А может, понял что ни на какое свидание я с ним не пойду, поэтому не видит смысла в нашем общении. Откровенно говоря, мне грустно. Ведь Рома за эти пару месяцев стал для меня близким человеком. И, бегая этим вечером, мне не хватает его шуток и поддразниваний.

Чувства все портят — это факт. Не будь чувств у Каролины к Долматову она бы меня не изводила, не будь у Ромы чувств ко мне мы бы прекрасно дружили, не будь у меня чувств к Долматову… Я бы прекрасно себе жила. Что же касается чувств Долматова… То о них мне думать не хочется. Потому что каждый раз, когда я вспоминаю его слова, испытываю эту глупую надежду…

А может, у нас все получится? Может, я действительно ему так сильно нравлюсь?

Вот только сколько тут не думай, а курице с лебедем не по пути. Лебедь все равно улетит.

Угадайте, кто в этом сравнении лебедь, а кто курица?

В итоге ночь выдается бессонной. Я все время ворочалась и просыпалась от кошмаров, где Королева то скидывала меня с обрыва, то душила. В понедельник утром в школу я прихожу невыспавшейся, дерганной и злой. Перед первым уроком с опаской подхожу к шкафчику, уже привычно ожидая подлянки, вот только все в порядке. То есть, абсолютно все! Никаких тебе помоев, дохлых мышей, сибирской язвы в конверте. Это настораживает, знаете ли.

А знаете, что еще больше настораживает?

Абсолютное безразличие Каролины!

Она проходит мимо меня, точно я невидимка. Ни едкого смешка, ни язвительного комментария, ни косого взгляда. Ноль реакции.

Это тот случай, когда ты в голове уже придумал тысячи разных вариаций как послать человека, мысленно с ним подрался, а он просто прошел мимо.

Новые правила игры? Или ей не до меня? Господь всемогущий, пусть будет второе!

После первого урока тоже ничего не происходит. Конечно, на меня косятся и шепчутся за спиной, но скорее из-за заявления Долматова, который поменялся с Резниковым. К слову, засранца нигде не видно. Он соизволил порадовать нас своим присутствием лишь на середине второго урока.

Открывает дверь чуть ли не с пинка, заходит, буркает учителю что-то отдаленно похожее на: «извините», а потом проходит в класс и занимает место за последней партой, перед этим согнав оттуда одного из прихвостней Каролины.

Будь это Горгулья она бы дала пинок под зад Долматову до самого кабинета директрисы, но вот учительница зарубежной литературы, как и полагается людям этой профессии, обладает тонкой душевной организацией. Она практически знает наизусть «Ромео и Джульетта», цитирует Омара Хайяма, но совершенно точно не представляет как справиться с трудным нравом подростков. Собственно, поэтому Долматову эта выходка сходит с рук.

Учительница лишь качает головой, а затем продолжает вещать о таком литературном течении как модернизм.

После урока я хочу словить Айдара и поговорить — нет, потребовать! Потребовать, чтобы засранец поменялся обратно с Резниковым, но, к сожалению, к тому моменту как я собираю свои вещи — парня и след простыл.

Что ж, тогда попробуем по-другому.

Перед самым звонком я ловлю Резникова. Он, когда видит меня, тяжело вздыхает, и прежде чем я успеваю хоть что-то произнести, отрезает:

— Нет, Устинова.

— Нет, что…? — вскидываю бровь в вопросе.

— Нет, я не буду меняться обратно. И не проси.

— И почему же? — воинственно складываю руки на груди, готовая идти до конца.

— Потому что Долматов — псих. Разбирайтесь в своих отношениях сами, не нужно впутывать меня.

— О, то есть ты так хочешь танцевать с Королевой? — сарказм в моем голосе не распознал бы только глухой.

Лицо парня приобретает мученическое выражение. Что сказать, она точно не входит в список его «любимиц». Резников нормальный парень, спортсмен, воспитанный, симпатичный, порядочный. К тому же у него есть девушка, с которой он встречается уже два года. Короче говоря, хороший парень.