Миссия: разлюбить засранца (СИ) - Благосклонная Ядвига "Bambie" - Страница 41

— Да, вот наши билеты! — тычет ему в лицо бумажки Антон.

Герасимов, воспользовавшись моментом, выхватывает билеты, затем с торжественным видом вручает свои, заявляя:

— Держи и не плачь, принцесса!

— Между прочим, вип места! — это уже язвит Долматов, который тут же получает от меня ногой по голени.

— Не нужны нам вип! Нам нужны наши!

— Молодые люди, вы усядьтесь? Фильм уже начался! Если не хотите смотреть, не мешайте другим! — начинают возмущаться люди.

— Тогда мы с Полей уйдем! — заявляет Уткина, вставая с места, но ее тут же дергает за руку Герасимов, усаживая обратно.

Я полностью поддерживаю Нину в ее решении, до того как Долматов не сжимает мою руку и не просит:

— Полина, пожалуйста, давай поговорим. Я все объясню.

Объяснит? Сколько я этих объяснений еще должна выслушать?

— Иначе будет драка, — играя скулами, решительно отрезает.

И ведь действительно будет. С этого засранца станется затеять мордобой. Да и Клюев выглядит как бешеный пес, который вот-вот сорвется с цепи. Нет, если Ромка из-за меня пострадает, то на меня точно сойдет кара небесная. Достаточно, и так наворотила дел.

Собственно, поэтому я жалостливо протягиваю, не отрывая пристального взгляда от Дара:

— Нина!

Потом смотрю на подругу так, чтобы она прониклась нашим безвыходным положением, и ей приходится смириться.

Ромка укоризненно косится на меня, после чего с психом уходит на верхний ряд, а Нина между тем обещает ребятам после кино пойти в кафе.

Не проходит и пяти минут, как Айдар наклоняется мне и шепчет:

— Пойдем, поговорим.

— Ты хочешь поговорить сейчас?

— Да, я хочу поговорить сейчас, потому что потом ты снова будешь меня игнорировать, — с рычащими нотками выпаливает.

Я поворачиваюсь назад, и натыкаюсь на холодный взгляд Ромки, отчего под ложечкой сосет.

— Полина, пош…

— Боже мой, ты не отстанешь?! — шепотом «кричу» на Долматова, а он только качает головой, ясно давая понять, что будет занозой в одном месте, пока я не соглашусь с ним поговорить.

Это парень в упертости может посоперничать с ослом. Держу пари, в какой-то момент осел сдастся, а этот же… Будет стоять на своем до последнего.

Вскипев, как точно тот чайник. Клянусь, у меня чуть пар из ушей не идет, я встаю с кресла и направляюсь на выход из зала, даже не смотря идет ли за мной Долматов. Само собой, идет. Выйдя из зала, сталкиваюсь нос к носу с тем самым охранником, что задержал Ромку и Антона. При виде меня он смущенно отводит глаза.

Ну точно без Долматова не обошлось!

Айдар выходит за мной, не сговариваясь мы шагаем в сторону уборных. Правда, до них не доходим. Айдар открывает какую-то дверь и буквально запихивает меня внутрь.

— Ты что творишь? — недовольно соплю, вглядываясь в темноту.

Судя по тому, что Долматов стоит ко мне почти вплотную, мы в очень тесном помещении. А еще здесь отчетливо пахнет моющими средствами. Шагнув назад, обо что-то спотыкаюсь и чертыхаюсь. В следующий момент включается свет. Перед глазами плывут круги. Проморгавшись, злобно уставлюсь на Айдара, который стоит, облокотившись на дверь, и сложив руки на груди.

— Обязательно разговаривать здесь? — морщусь, оглядывая помещение.

Швабры, ведра, моющие средства — мы точно в подсобке. И нас в любой момент могут застукать, и подумать невесть что. Нет, ну а что бы вы подумали, застав двух подростков в тесном помещении? Явно не то что они тут обсуждают проблемы глобального потепления.

— Обязательно. Твой верный пес уже наверное пошел на твои поиски, — криво ухмыляется. — Ты назло мне пошла с ним на свидание?

— Долматов, в этом мире не все крутится вокруг тебя любимого!

Ложь. Безбожная ложь. Ведь он попал в самую точку.

— Клюев действует мне на нервы, — жестко припечатывает.

— Тогда тебе стоит лечить нервы, — язвительно парирую.

— Не хочу о нем больше говорить. Давай, лучше поговорим о нас.

— О, а есть уже «мы»?

Ладно, признаю. Я веду себя как настоящая стерва, но Долматов это заслужил!

— А ты считаешь, что между нами ничего нет? — отвечает вопросом на вопрос.

— А как между нами что-то может быть, когда ты уезжаешь через два месяца? — взрываюсь я, больше не строя из себя холодную стерву. — Ты же мучаешь меня, Дар, — маска окончательно слетает, и вот перед ним стою я — обычная Поля, ранимая с оголенными, как провода чувствами. — Ты же уедешь, и уже через неделю забудешь мое имя. Я не хочу страдать из-за парня, который даже имени моего не вспомнит. Я действительно тебе поверила, а получается что я для тебя тоже «неделька»?

— Ты никогда не была для меня «неделькой». Кто вообще выдумал эту глупость? — брезгливо выплевывает. — Ты ведь много значишь для меня, Полина. Я не смогу забыть тебя, даже если захочу.

Это откровение неожиданное, но я не позволяю себе поверить, хоть и сердцу этого отчаянно хочется.

— А если я не уеду? — спрашивает, внимательно следя за моей реакцией.

— И что ты сделаешь? Откажешься от такой возможности?

— Откажусь, — уверенным голосом чеканит.

— В тебе говорит протест, а не здравый смысл. Никто бы от такого шанса не отказался.

— Даже ты?

— А при чем тут я?

— Тогда поехали со мной!

В самом деле, как малый ребенок! Я, конечно, понимаю, что деньги ему на голову начали сыпаться раньше, чем он начал говорить, но мне на обучение не хватит даже если я продам две свои почки.

— У меня нет таких денег.

— Это не проблема. Я заплачу.

Господь всемогущий, этот парень спятил!

— Ты или твой отец? — исключительно для интереса уточняю. Да таким голосом, точно разговариваю с душевнобольным.

— Я продам свою машину. Этого хватит на все семестры.

— Знаешь, Дар, это пройдет. Все проходит. А я не хочу настолько от кого-то зависеть и быть кому-то должна. У меня другая дорога.

И я говорю абсолютно искренне. Это щедрое предложение. Я оценила, правда! Однако у меня другой путь. Я буду белой вороной в этом Лондоне, где учатся или дети магнатов, или чертовы гении. А я кто? Подружка богатого парня? Приложение к нему? Хвостик? Нет, это мне не подходит. Да и будет нечестным занимать чье-то место.

Айдар вдруг надвигается на меня, припирает к стенке и, прожигая своими темными глазами, с мольбой отрывисто произносит:

— Тогда дай мне повод остаться.

— Я не могу тебя об этом просить, — шепчу, чувствуя как перехватывает дыхание от его близости, от тепла тела и руки, что нежно касается моей щеки.

— А если я хочу, чтобы ты об этом попросила? — он проводит своим носом по моей щеке, линии челюсти, оставляет легкий поцелуй на подбородке.

— Дар…

— Я не хочу уезжать по многим причинам, но ты… Ты первая — реальная.

А затем он меня целует. Напористо и вместе с тем нежно. Я хорошо помню вкус его губ, просто потому что не могла забыть, но после этих слов… Все ощущается ярче, острее. Между нами слово разрушилась стена, и мы наконец-то смогли дотянуться до друг друга. И один только Бог знает, чем бы закончилось наше уединение, если бы дверь в подсобку не открылась и в проеме двери не показался тот самый охранник.

— Айдар, я все понимаю, но у нас правила.

— Все хорошо, — Долматов отходит от меня, и я втягиваю воздух в легкие, только сейчас понимая, что последние минуты мне его отчаянно не хватало.

Боже, какое позорище… Нас все же застукали!

Долматов берет меня за руку, переплетает пальцы и ведет в сторону зала, но перед тем как зайти я вырываю свою руку и отхожу на пару шагов.

— Ты первый, а я после…

Мускул на лице Айдара дергается, как если бы он хочет возмутиться, но сдерживается.

— Ладно, — недовольный он заходит первым, а за ним и я.

Только вот вся это конспирация зря. Долматов, разумеется, не может не съязвить:

— Уже ушел. Надо же, мне казалось он более стойкий парень.

— Прекрати, Долматов.

— Ну, а что? — хмыкает парень, поднимаясь по лестнице. — По правде говоря, я заслужил по морде, но, видимо, Клюев хорошо засел под твоим каблуком.