Миссия: разлюбить засранца (СИ) - Благосклонная Ядвига "Bambie" - Страница 42

Мы проходим на наши места и садимся. Я с печалью оглядываюсь назад, понимая что Клюев действительно ушел.

— Он не сидит под моим каблуком, — встаю на защиту Ромы.

На это Долматов, наклонившись ко мне так близко, что я чувствую его дыхание, шепчет на ухо:

— Сидит, поэтому ты выбрала меня, сладенькая. Потому что тебе нравятся более настойчивые парни.

— Рома в отличает от тебя уважает границы других людей.

— Уверен, что так, — подозрительно легко соглашается Дар, а потом полуулыбкой заявляет, — но ты хочешь, чтобы твои границы, Полины Устинова, нарушали.

Ладно, возможно, Долматов прав. Хоть я скорее съем стекло, чем в этом признаюсь вслух. И тем не менее… Я поступаю просто ужасно по отношению к Роме. Как, спрашивается, называются девушки, которые идут на свидание с одним парнем, а уходят с другим? Поверьте, приличное слово трудно подобрать.

«Рома, прости. Давай вечером поговорим?»

Ответ приходит почти сразу.

«Обязательно поговорим».

Вот и все. Похоже, наша история с Клюевым подошла к концу. И от этого я чувствую горечь. Из-за того что, кажется, сегодня потеряю хорошего друга, из-за того что поступила по отношению к нему подло. И это, знаете, хуже того, когда поступают плохо по отношению к тебе. Почему? Потому что ответственность лежит на тебе, а не на другом человеке. И совесть мучает тоже тебя.

До конца фильма Долматов то и дело пытается взять меня за руку, и в конце концов я ему позволяю.

Когда заканчивается фильм, Долматов поднимается с места и не без самодовольства заявляет:

— Придется вам, девочки, ужинать с нами. Кажется, ваши кавалеры вас покинули. Как некрасиво.

Наглецу еще и хватает совести читать морали!

— А все из-за тебя! — стукаю его в плечо от злости.

— Нет, не из-за меня, а из-за своего малодушного характера.

Нет, Клюев точно не малодушный. Просто он гордый. И его можно понять.

— Не всем же как тебе нахрапом переть, — ворчу себе под нос.

— А зря! — подталкивая меня к выходу, хмыкает Дар, потом наклоняется и интимно шепчет на ухо: — тогда может у него и был бы шанс.

Должно быть, в веке шестнадцатом нас сожгли бы на костре за непристойное поведение, потому что мы не уходим, как приличные девочки. Мы продолжаем свидание с другими парнями. Гореть нам в аду за это, но, черт возьми, это свидание с Клюевым изначально было ошибкой. И если уж гореть, то хоть за что-то.

После долгих споров, мы идем в кафе, что находится на последнем этаже торгового центра. Разместившись и сделав заказ, мы с Долматовым снова начинаем спорить. Подавшись вперед, я гневно шепчу:

— Почему ты не сказал мне раньше?

Айдар вздыхает и зарывается пятерней в волосы, а потом признается:

— Потому что я не знал, что я настолько на тебе помешался, Устинова.

— И ты утверждаешь, что ваше появление это «полная случайность»?

— Чистая случайность, — врет, не моргнув глазом.

— На девчачью мелодраму вы пошли случайно? — невинным голосом уточняю.

— А что? Сейчас в мире равноправие, — невозмутимо хмыкает. — Кто б мог подумать, что ты такая нетолерантная, Устинова!

Ну все, достал!

Не знаю, что мне хочется больше — поцеловать Долматова или треснуть, но он принимает решение сам. Буквально скручивает меня в объятиях, тесно прижимая к себе. А потом, точно дергая тигра за усы, дает легкий щелчок по лбу. Я пытаюсь вырваться, но это бесполезно, поэтому строю обиженную физиономию.

— Успокоилась? — тихо спрашивает Дар.

— Дурак! — фыркаю, силой сдерживая улыбку.

Не знаю, как ему это удается, но у меня не получается долго злиться на этого болвана. И при этом… С ним никогда не бывает скучно. Целый вечер мы провели с ребятами шутя, болтая о обо всем на свете и, конечно же, флиртуя. От нас всех летят искры, потому что и Нина с Арсеном точно запали на друг друга. К девяти вечера мы отправляемся домой. Вообще-то мы бы погуляли еще, но поскольку у Нины строгие родители ее нужно доставить домой, потом Долматов завозит Арсена, а меня в последнюю очередь.

Уже, подъехав к подъезду, Айдар совершенно серьезно спрашивает:

— Что ты ему скажешь?

Не нужно иметь семи пядей во лбу, чтобы догадаться что речь идет о Клюеве.

— Что он для меня только друг, — честно признаюсь. — Ты думаешь, я стерва, да?

— О, еще какая! Ты же меня чуть до нервного тика не довела! — шутливо восклицает Дар. — Но вообще не бери в голову, Поль. Клюев взрослый мальчик и справится с отказом девчонки. К тому же, он не дурак и видел, что между нами что-то происходит, но все равно позволил себя использовать.

— Нет, не позволял. Это я его водила за нос, — не соглашаюсь с парнем.

— Это ты так думаешь, — невесело усмехается. — Это он тебе позволил. Да и ты думаешь, он не использовал девчонок?

— Так же как ты Каролину?

Мой вопрос застает Айдара врасплох. Он задумчиво стучит пальцами по рулю, прежде чем неохотно ответить:

— С Каролиной нас связывает общий круг. Я знаю ее с детства. И она действительно нравилась мне летом. Я думал, что это поможет мне забыть…

Он обрывается на полуслове, при этом выглядя так, точно чуть не выдал пароль от своего сейфа. Нервно улыбается, небрежно бросая:

— Не важно.

И я не настаиваю. Не хочу знать, кого он там не мог забыть!

— Чем ты занята завтра?

— А что? — спрашиваю с легкой улыбкой, как будто не понимая к чему он клонит.

— Хочу провести с тобой день, — абсолютно без всякого стеснения заявляет.

— Хорошо.

— Хорошо? — совершенно искренне удивляется. — Вот так просто?

— А что? Ты ожидал, что я заставлю тебя сочинить мне поэму?

— Как минимум.

— До завтра, Дар, — усмехаюсь и тянусь к ручке двери, но не успеваю нажать, как Долматов рывком притягивает меня к себе, впиваясь в губы требовательным поцелуем.

— Вот теперь, до завтра! — отстранившись, весело подмигивает.

Хихикнув, выхожу из машины. Долматов отъезжает, а я хочу написать Ромке, но вдруг замечаю его на спортплощадке, с которой нас так много связывает.

Ладно, натворила делов, теперь расхлебывай, Устинова!

Клюев даже не скрывает, что видел как я выходила из машины Айдара. Когда я подхожу, смотрит на меня осуждающе, отчего мне становится еще более не по себе.

— Ром…

— Я очень хотел, чтобы ты дала мне повод врезать Долматову, — резким тоном прерывает меня. — Почему Полина? Почему он?

— Я не знаю, — отвожу глаза, виновато прикусывая губу. — Мне жаль, что я так с тобой поступила…

— Мне тоже, — сухо отрезает. — Жаль, что ты выбрала его, но я это переживу. Не беспокойся.

Впервые я вижу Рому такого отстраненного и холодного, точно глыба льда. Один его взгляд способен заморозить, и наверное я это заслужила.

— Мы можем…

— Остаться друзьями? — кривится, точно я предложила ему яду. — Ты сама-то в это веришь? Думаешь, Долматов позволит нам дружить?

— Он не может мне запретить.

— Нет, но он знает, что друзьями мы никогда не были и не будем.

Да, этим обманывалась только я.

— Уже поздно. Идем, я провожу тебя до подъезда.

В гнетущем молчании мы доходим до моего подъезда. Я не могу найти подходящих слов. Да и кто смог бы? Я, знаете ли, вообще впервые сталкиваюсь с подобным! Мне никогда никому не приходилось отказывать. И, если уж говорить совсем откровенно, то обычно это я была тем человеком, которого кидали.

— Спасибо, что провел. Ну я пойду… — неловко топчусь на месте.

— Иди.

И все, больше никаких слов. Кивнув, натянуто улыбаюсь парню и, развернувшись, топаю к подъезду. Уже открыв дверь, он кричит мне:

— Полина, если он тебя обидит, то дай мне знать!

— Зачем? — недоуменно оборачиваюсь.

— Чтобы я все-таки мог врезать Долматову.

Если он меня обидит, то я врежу ему сама. При чем по самому слабому мужскому месту, тому самому на которое он молится.

Полина

— Снова свидание? — спрашивает отец.