Цикл романов "Новый Михаил". Компиляцияю Книги 1-7 (СИ) - Бабкин Владимир Викторович - Страница 34

Вот блин! Так действительно ушмыгнет царь-батюшка из-под самого носа, и буду я бегать по платформе и кричать матерно так, что слышно будет лет через сто. Поехали, поехали! Император ждать не будет даже собственного брата!

– Хорошо, я беру письмо и постараюсь его передать государю. А сейчас прошу простить, я вынужден с вами расстаться. Всего доброго!

Через минуту наша колонна из грузовика, легкового автомобиля и кавалерийского конвоя двигалась по ночным улицам Могилева навстречу судьбе.

Петроград.

28 февраля (13 марта) 1917 года

Родзянко сел на председательское место и обвел взглядом напряженные лица присутствующих. Мастерски выдержав театральную паузу, он произнес лишь два слова:

– Я согласен.

Эти слова вызвали бурю восторга у присутствующих членов Временного комитета депутатов Государственной думы. Итак, официально курс на переворот взят!

В последовавшем далее пространном выступлении председателя Госдумы было заявлено о том, что Временный комитет объявляет себя правительственной властью. Родзянко потребовал от присутствующих полного подчинения. Были отданы первые распоряжения…

Однако перед глазами Михаила Владимировича то и дело всплывали строки из телеграммы, которую ему только что принесли в «комнату раздумий». Текст телеграммы гласил: «ВЫЕЗЖАЕТ СЕГОДНЯ НОЧЬЮ В ЦС». Прочтя это, Родзянко понял – генералы решились, и в ближайшие часы механизм государственного переворота пройдет точку невозврата. Рубикон перейден. Карты сданы. Ставок больше нет…

Слухи оказывают влияние на нашу жизнь и на ход истории. Слухи рождаются сами собой и запускаются со злым умыслом. Слухи используются как средство конкурентной борьбы или как диверсионное оружие. Слухи заставляют людей совершать действия и принимать решения с учетом этих слухов.

Слух о денежной реформе рождает панику, очереди и необдуманные действия. Слух о подорожании хлеба/сахара/соли/спичек/макарон (нужное подчеркнуть) приводит к ажиотажному спросу и пустым полкам магазинов. Слух об аварии на атомной станции создает панику, вокзалы берутся штурмом, аптеки выполняют годовой план по продаже йода. Слух об аварии на магистральном водоводе приводит к спешному наполнению водой всех емкостей и к очередям за бутилированной водой. Слух об очередном конце света вызывает…

Впрочем, каждый из нас знает, что происходит в таких случаях и к чему приводят подобные слухи, поскольку каждый из нас был свидетелем, а нередко, чего греха таить, и участником судорожных глупых действий в связи с тем или иным слухом. И пусть в разговорах с друзьями, родными и коллегами мы будем иронично посмеиваться над всеми нелепыми слухами и над дураками, которые им верят, но на всякий случай…

На всякий случай мы прикрываем форточку от возможной радиации, покупаем лишнюю пачку ожидаемого дефицита, осматриваем шкаф или кладовку с инспекцией запасов, делаем другие действия, за которые в глубине души над собой смеемся и за которые порой себя презираем. Но делаем. Так уж устроен человек.

Конечно, следует особо упомянуть о слухах во время реальных стихийных бедствий, войн, катастроф, когда происходящие вокруг катаклизмы сами подтверждают массовые опасения, что все плохо, а будет значительно хуже.

В этих условиях люди охотно верят во что угодно – от исчезновения хлеба до второго пришествия.

Достаточно вспомнить о том, что революция в феврале 1917 года в Петрограде как раз и началась со слухов во время мировой войны о том, что хлеба в городе осталось на три дня. Поэтому уже взбудораженная слухами и происходящими событиями общественность была готова снова поверить во многое…

Слухи о чуме в Петрограде поползли с самого утра. Трудно сказать, кто конкретно стал первым человеком, который рассказал его жене, мужу, соседке, молочнице, торговке или еще кому. Вполне может быть, что первым человеком стал кто-то из тех, кто принимал или доставлял телеграмму нашего героя полковнику Кутепову. Возможно, этот человек лишь пересказал текст телеграммы и посмеялся над ним. Или выразил опасение. А может, просто упомянул о ее содержании мимоходом, говоря о погоде или ценах на хлеб. Все это для новой истории уже совершенно неважно.

Важным было то, что к обеду слух уже гулял по очередям, где говорили о чуме как о реальном факте. К вечеру слух оброс новыми пугающими подробностями, в которых упоминалось множество жертв, отравленные немцами колодцы, в которые бросали крыс и погибшую скотину, и даже упоминался вскользь момент, что бунт против помазанника Божия как-то совпал с появлением чумы в столице.

Уловивший выгодный для себя слух и сделавший правильные выводы Кутепов стал активно способствовать распространению слухов, ставя перед собой цель убрать побольше людей с улиц и сократить количество участников демонстраций, а заодно и переключить общественное внимание с революции на другую тему. Полсотни посланных Кутеповым «паникеров» красочными рассказами о сотнях и тысячах погибших от чумы, о переполненных мертвецких и о том, что доктора получили распоряжение отрицать факт эпидемии, подливали масла в огонь, и слухи пошли гулять самые невероятные, вплоть до ожидаемого конца света с общим мнением, что не к добру это все. А потому нужно поберечься от греха подальше.

И тут подоспел новый страшный слух – все вокзалы Петрограда уже блокированы для недопущения расползания чумы по остальной России. Поговаривали, что вокзалы охраняют какие-то страшные карантинные войска, имеющие приказ расстреливать всех, кто попытается покинуть столицу или будет собираться толпами, что карантинных войск прибыло в Петроград восемь дивизий и что у них ровно по сто пулеметов на каждом вокзале.

Невзирая на очевидные преувеличения и явные нестыковки версий, слухи обрастали новыми подробностями, бойкие тетушки смаковали их, добавляя от себя все новые и новые детали. Когда же сунувшаяся на Царскосельский вокзал толпа получила поверх голов несколько очередей из пулеметов, а посланный на вокзал парламентер принес толпе известие о том, что вокзалы и в самом деле заняты специальными карантинными войсками, которые действительно имеют приказ никого к этим вокзалам не подпускать, то тут уж начала распространяться по Петрограду форменная паника.