Совершенные (СИ) - Суржевская Марина "Эфф Ир" - Страница 34

– Ловчий не связывается с такими вещами, Адриан. Ему не нужны проблемы.

– Да, госпожа Кассандра. Но мать мальчика в панике. И это надежный заказчик, она никому ничего не скажет.

– Нет, – отрезала я. Еще не хватало проблем со Святой Инквизицией!

– Пацан не мог просто так исчезнуть. Может, его похитили и держат в плену? – сделал еще одну попытку убедить меня бармен. Вероятно, связной дополнительно ему приплатил… – Хотя требований о выкупе не поступало. С площади Святой Луизы мальчишку отвезли прямиком в частную клинику, а оттуда…

– Мальчик был вчера на площади Святой Луизы? – нахмурилась я, и Адриан кивнул.

– Верно. Я так и сказал. Он выступал на катке на празднике. Я же говорю – примерный мальчик, скрипка и коньки вот… Дурость всякая. Ну так о чем я? Конек у него и треснул, представляете? Редкое дело. Лезвие треснуло, и пацан тоже треснулся – об лед, значит. Его на носилки и в больничку. А утром – нету пацана. Все обыскали. Куда делся – неясно.

Я нахмурилась, размышляя. Заказ мне не нравился, хотя ничего особенного в нем не было. Еще один потеряшка – один из многих. Даже то, что мать не обратилась в полицию, ни о чем не говорит. И все же я привыкла верить своему чутью. Хотела снова сказать «нет», но… Но останавливал факт, что мальчик пострадал именно на площади Святой Луизы.

Надо проверить.

Я допила противный напиток и отодвинула бокал.

– Так вы передадите Ловчему заказ? – не меняя тона, спросил Адриан.

– Родители мальчика знают условия?

Адриан кивнул. И добавил:

– Надежные люди. И состоятельные. Щедро заплатят.

– Хорошо. Я передам, – сказала я. – Пусть ждут через час.

И не прощаясь, ушла.

***

Недалеко от «Глотки» высились торговые ряды – шумные, многолюдные, тесные, со множеством входов и выходов. Туда я и направилась. Нырнула во вход на центральной аллее, прошлась вдоль груд овощей и фруктов и свернула в один из многочисленных коридоров. Здесь, за неприметной дверцей подсобного помещения, среди швабр, ящиков и ведер, стояла сумка с вещами. Морщась от прохладного воздуха, я быстро переоделась. Штаны, ботинки на рифлёной подошве, черный свитер с высоким горлом и неприметная коричневая куртка. В такой одежде ходит большая часть горожан, и в ней никто не сможет опознать яркую, как тропическая птица, Кассандру Вэйлинг. Но лишь нарядом я не ограничилась. Глянула в маленькое зеркальце на стене, ведь даже самый сильный миротворец не способен надеть Маску без отражающей поверхности. Подчиняясь силе Духа, мои черты поплыли, а потом глаза и волосы потемнели, подбородок стал тверже и шире, лоб уже, а брови гуще. Один лишь миг – и в осколке стекла показался хмурый юноша, в чертах которого угадывались предки из восточных земель.

Нет, я не стала кардинально иной. Никто не может полностью изменить лицо, Маска всегда рисуется поверх основы. Но наставники Аннонквирхе сильно удивились бы, увидев мой результат. О, я с полным правом могла бы хвастаться своими успехами! Хотя, конечно, никогда этого не сделаю. И пусть мои плечи и бедра оставались такими же узкими, но теперь я выглядела как субтильный юноша. Да у меня даже кадык появился! Выдающееся во всех смыслах достижение! Конечно, все остальные части моего тела не изменились, но преображением я заслуженно гордилась.

Натянув на голову вязаную шапку и спрятав в ящик свой приметный наряд, я покинула тайник.

Частная клиника, в которую увезли Питера Тато – как значилось на салфетке, – высилась красивым белым зданием возле памятника Святому Мирадию. В холле под золотой люстрой меня уже ждала взволнованная мать мальчика.

– Это вы?.. Вы так молоды…– Она осеклась, наткнувшись на мой предупреждающий взгляд. Прикрыла рот рукой и потёрла красные от слез глаза. – Ох, что я говорю! Простите, сама не своя. Что от меня требуется?

– Проводите меня в палату, где лежал Питер.

В красивой комнате, совершенно не похожей на больничную палату, госпожа Тато застыла у двери и дрожащей рукой указала на кровать.

– Мы старались ничего не трогать…

Я кивнула, откинула покрывало. Внутри действительно виднелась кровь. Немного, лишь несколько капель. И еще – клочок одежды. Я подняла его, рассматривая. Похоже, это клочок от пижамы Питера. С мягкого лоскута на меня смотрела смешная кошачья мордочка, перепачканная красным.

А еще простыни и матрас были мокрыми, словно на них вылили ведро воды. Интересно…

Спрашивать ничего не стала, слезливые причитания испуганной матери мне лишь помешают, просто смяла лоскут в ладони, прищуриваясь и склоняя голову набок. Контур появился почти сразу, значит, родители Питера и правда почти не прикасались к кровати и не успели испортить след. Что ж, похвально. Слабо мерцающий силуэт шевельнулся на постели и вдруг переместился к двери. Я бросилась следом, кинув госпоже Тато, чтобы она оставалась на месте.

Энергетический след линий Духа вильнул в коридоре и понесся к лестнице. Я устремилась за ним, надеясь, что персонал лечебницы не станет задавать вопросов или останавливать меня. Но мимо прошла лишь одна медсестра с каталкой, бросила на меня незаинтересованный взгляд и скрылась за поворотом. След Питера мерцал уже на верхних этажах, порой исчезая, а порой появляясь совсем рядом. Поводив меня по коридорам, след дрогнул, а когда я добралась до крыши – исчез. Но мне уже и не нужен был проводник, стоило толкнуть дверь и выбраться на воздух, как обнаружилась пропажа.

Никто и не подумал, что мальчик в пижаме и носках может несколько часов провести на крыше, прячась за печной трубой.

Питер сидел на узком карнизе, сгорбившись и опасно свесив вниз длинные худые ноги. Козырек над входом в лечебницу закрывал мальчишку, так что никто не мог увидеть потеряшку. По крайней мере, до тех пор, как он сиганет вниз.

Я перемахнула через парапет и тоже уселась на карниз, рассматривая верхушки заснеженных деревьев и проспект, виднеющийся вдалеке.

Питер вздрогнул, увидев меня.

– Ты кто?

– Ловчий.

– Тот самый? – Парнишка широко раскрыл синие глаза с длинными ресницами. Кончики побелели от инея. Но, похоже, холода он не чувствовал, раз сидел тут уже несколько часов, да еще и в одной пижаме. Плохой признак. Зря я сюда сунулась.

Впрочем, признаки мне уже были и не нужны, я увидела линии его Духа, поврежденные с левой стороны. Крошечный, почти незаметный взгляду разрыв, маленькое пятнышко. Пока всего лишь точка, но она станет черной дырой, в которую может провалиться вся жизнь маленького фигуриста.

Я нервно обернулась, почти ожидая увидеть на крыше инквизиторов и проклиная себя за то, что согласилась взять заказ. Ведь чуяла, что дело неладно! Если сюда нагрянут «кровавые тени» придется убегать, не оглядываясь на мальчишку. Мне не нужны проблемы.

Но пока все было тихо, и я снова посмотрела на съёжившегося паренька.

– Какой тот самый? – пытаясь выглядеть беспечной, спросила я.

– О котором все говорят, – с придыханием произнес Питер. – Ловчий может найти даже стекляшку на дне моря! И любого человека, стоит лишь понюхать его вещь.

– Насчет стекляшки не знаю, а вот человека найти могу.

– По нюху?

– По следу Духа.

– Это как?

– Линии Духа – это энергия, разве ты не знаешь? Особая духовная энергия, заполняющая наше тело и текущая по линиям. И у каждого человека эти линии свои, особенные.

Мальчишка восторженно охнул, рассматривая меня.

– И многих ты уже нашел?

– Достаточно, – хмыкнула я. Первой была сбежавшая из дома и попавшая в неприятности сестрёнка бармена из Глотки – Адриана. Тот поиск я выполнила бесплатно, просто чтобы отвлечься от невеселых размышлений. И еще не зная, куда это меня приведет.

– И что, ты их видишь – линии Духа? Разве это возможно? Никогда о таком не слышал.

– Похоже, что так, – протянула я. – Раньше не видел. Но потом со мной кое-что произошло.

– И на что они похожи?

Я задумалась, представляя то, что вижу. Как мир темнеет, а тени становятся глубже. Краски сгущаются, словно в каждую кто-то невидимый добавляет ультрамарин и фиолет, а углы и контуры обретают особую острую резкость.