Тайна Кристин Фоллс - Бэнвилл Джон - Страница 25

— Думаю, речь пойдет о Мэле? — спросил Квирк.

Сара испытующе на него взглянула. Что ему известно? Ей бы хотелось это выяснить, очень хотелось, но озвучить вопрос не хватало пороху. Вдруг Квирку известно больше, чем ей, вдруг он посвящен в секреты, еще ужаснее, чем тем те, что узнала она? Сара попыталась сосредоточиться, отчаянно собирая разбегающиеся мысли. О чем он спросил? Ах, да, пойдет ли речь о Мэле. На этот вопрос можно не отвечать.

— Фиби собирается замуж за того молодого человека. — Сара опасливо взяла кружку за ручку — она оказалась липкой. — Разумеется, это исключено.

Судя по напряженному лицу, Квирк спешно менял тактику: все внимание теперь не Мэлу, а Фиби.

— Исключено? — переспросил он.

— Да, — кивнула Сара, — но она, конечно же, слушать ничего не хочет.

— Тогда пожелай ей удачи! Скажи, что целиком и полностью одобряешь ее затею. Фиби мигом передумает.

Это предложение Сара тоже пропустила мимо ушей.

— А ты с ней не поговоришь?

Квирк откинулся на спинку стула, высоко поднял голову и искоса взглянул на Сару.

— Ясно, — кивок получился медленным и очень серьезным. — Хочешь уговорить меня уговорить Фиби бросить неугодного вам бойфренда.

— Квирк, она так молода!

— Мы тоже были молоды.

— У нее вся жизнь впереди.

— И у нас была.

— Да, и разве мало ошибок мы наделали?! — бросилась в атаку Сара, только ее запала надолго не хватило. — Кроме того, ничего не выйдет, об этом позаботятся.

— Кто позаботится? — вскинул брови Квирк. — Мэл? Думаешь, он разрушит счастье дочери?

Качать головой Сара начала, еще не дослушав, хотя глаз так и не подняла.

— Квирк, ты не понимаешь. Против нее целый мир, а не только Мэл. Когда против тебя целый мир, выиграть невозможно.

Квирк посмотрел в окно: по горизонту плыли чернильные облака, значит, будет дождь. Он притих, и, сощурившись, взглянул на Сару — та отвела глаза.

— В чем дело? — спросил он.

— В каком смысле? — с напускной небрежностью спросила Сара. Только Квирк наседал, давил, и она чувствовала себя зайцем, загнанным огромным, неутомимым псом.

— Что-то случилось? — не унимался он. — Вы с Мэлом…

— Не хочу говорить о Мэле! — выпалила Сара с такой скоростью, что целое предложение вышло похожим на одно слово. Она положила руки рядом с перчатками и, глядя на ладони, проговорила: — Тут еще мой отец… — начала она, и Квирк обратился в слух. Сара, как завороженная, разглядывала свои перчатки. — Он пригрозил вычеркнуть Фиби из завещания.

Квирк едва не расхохотался. Завещание старика Кроуфорда — это не шуточки, что далыпе-то будет? Вдруг перед глазами с омерзительной четкостью встало лошадиное лицо помощника Уилкинса, который ждал его в отделении: Синклера в очередной раз свалил стратегический грипп. При мысли о возвращении в мир мертвых, свой вроде бы мир, Квирка бросило в дрожь.

— А как насчет судьи? Что если он поговорит с Фиби или с Мэлом, а заодно и с твоим отцом? Может, он призовет их всех к порядку и заставит найти компромисс? — Сара взглянула на него, как на неразумного ребенка. — Нет, решение наверняка существует. Еще раз предлагаю, скажи, что ты двумя руками за этот брак, вперед, мол, доченька! Уверен, Берти Вустер мигом получит от ворот поворот!

Сара даже не улыбнулась.

— Не хочу, чтобы Фиби связывала себя ранним браком, — покачала головой она.

— Ранним браком? — Квирк скептически улыбнулся. — О чем ты? Я думал, дело в том, что Каррингтон — протестант.

Сара снова потупилась и покачала головой.

I — Жизнь на месте не стоит. Очень скоро все изменится.

— Да-да, лет через сто жизнь станет прекрасной и удивительной.

— Нет, — упрямо возразила Сара, — все скоро должно измениться, — повторила она. — Ровесницы Фиби смогут сами принимать решения, быть собой, жить! — Сара засмеялась, смущенная своими же пафосными словами, посмотрела на Квирка и неуверенно подняла одно плечо. — Квирк, пожалуйста, поговори с ней.

Квирк подался вперед так резко, что толкнул стол, и перчатки Сары сдвинулись, наехав друг на друга. «Они как живые, испуганно от него отпрянули и сжались в комок, — подумала Сара. — Словно невидимка руки заломил».

— Извини, у меня нет времени на молодого оболтуса, по которому сохнет Фиби. Желает за него выйти — как говорится, семь футов под килем, — раздраженно начал Квирк. Сара хотела возразить, но он предостерегающе поднял руку, тише, мол! — Впрочем, если попросишь поговорить с ней ради себя — не ради Мэла, твоего отца или кого-то еще, а ради себя самой — я поговорю.

Повисла такая тишина, что стало слышно, как в окно стучит дождь.

Сара со вздохом поднялась и взяла перчатки, прогнав своего невидимого наперсника.

— Что же, я попробовала, — с грустью проговорила она, вероятно, обращаясь к себе. — Спасибо за чай! — Две кружки так и стояли на столе, полные чуть заметно колышущейся серой жидкости со сморщенной пенкой. — Мне пора.

— Попроси меня!

Квирк не поднялся, он сидел чуть боком, прижав одну руку к спинке стула, другую — к залепленному жиром столу. Откуда в нем столько жестокости? Почему он вечно с ней играет?

— Сам знаешь, не могу.

— Почему?

В коротком смешке Сары звенело раздражение.

— Потому что я стану твоей должницей!

— Нет!

— Да! — выпалила Сара не менее категорично, чем Квирк. — Пожалуйста, поговори с Фиби, ради ее счастья.

— Нет, — решительно возразил Квирк, — только ради тебя.

Дело было в субботу. День понемногу уступал свои права вечеру, и Квирк гадал, не пора ли выбрать себе другой паб. Когда он нырнул в «Макгонагл» с поднятым воротником и зажатой под мышкой газетой, по улицам мел октябрьский суховей. Паб фактически пустовал, но едва Квирк устроился в кабинке, у окошка для подачи еды возник Дэви и протянул стакан виски. «Подарок от джентльмена в синем костюме», — он показал большим пальцем в сторону барной стойки. Квирк глянул за дверь и увидел его: костюм из блестящей синей ткани с металлическим отливом, очки в роговой оправе, черные волосы, зачесанные назад от выпуклого лба, массивный зад, с трудом умещающийся на табурете. Тип в синем перехватил взгляд Квирка, поднял стакан в безмолвном салюте и улыбнулся, обнажив нижние зубы. Лицо показалось знакомым, только откуда? Квирк отвернулся и, прижав ладони к коленям, уставился на свой стакан: вдруг виски сейчас закипит, польется через край, и кабинку заполонит едкий черный дым?

Минуту спустя в дверях появился тип в синем.

— Мистер Квирк? Моя фамилия Костиган. — Он протянул руку, и Квирк осторожно ее пожал. Ладонь оказалась чуть влажной, а пальцы — толстыми и грубыми. — Мы встречались у Гриффинов, на приеме в честь старшего судьи. Ну, когда объявили, что Его святейшество пожаловал ему графский титул.

Вы позволите? — он показал на место рядом с Квир-ком.

Вот так совпадение: Квирк как раз думал о Саре. Ее лицо, как бледный лик Офелии, затмевало газетные страницы с их путаными рассказами о страшных событиях: янки испытывают новую бомбу, больше и страшнее прежних, русские как обычно грозят своими ржавыми саблями. Квирк до сих пор гадал, зачем Сара явилась в больницу и что от него хотела. Люди вечно что-то у него просят и куда чаще такое, что он дать не может. Так вышло и с Сарой, и с Фиби, и даже с бедной Долли Моран: помочь им он не сумел.

Квирк часто вспоминал первое самостоятельное вскрытие. В то время он работал под началом государственного патологоанатома Торндайка, но старик понемногу впадал в слабоумие, и однажды Квирка срочно вызвали его заменить. Вскрывать пришлось тоже старика, крупного седовласого джентльмена, погибшего в аварии: машину, пассажиром которой он был, занесло на обледенелой дороге и швырнуло в овраг. В тот день дочь везла его в дом престарелых, оттуда как всегда забирала на выходные. Дочь, сама уже довольно пожилая, вела машину очень осторожно, но на обледеневшем участке не справилась с управлением. В результате дочь и ее машина отделались парой царапин, а старик умер на месте, «мгновенно», как написали в газетах. Квирк частенько размышлял, как такое «мгновение» воспринимают умирающие. Впрочем, того старика сгубил банальный сердечный приступ. В секционном зале помощник Квирка проворно, но без особых церемоний раздел труп, и из кармана жилета выпали красивые старинные часы «Элгин» с римскими цифрами и секундной стрелкой на дополнительном циферблате. Часы остановились в пять двадцать три, одновременно — Квирк ничуть не сомневался — с сердцем несчастного старика. Вероятно, когда умерла Делия, с ним самим случилось то же самое — чудесный прибор, который настраивал его на нужный лад и примирял с окружающими, вдруг остановился и ремонту не подлежал.