Самый лучший комсомолец. Том второй (СИ) - Смолин Павел - Страница 23

— Это да, это надо, — не стал я его осуждать и выдал три сотни рублей.

Максуд успокоился окончательно, убрал деньги в карман и рассказал нам как добраться до расположенного в подвале пятиэтажки подпольного цеха. Ну наконец-то что-то интересное! Пока я ловил «бодряк» от забулькавшего в крови адреналина — подсел, зараза — дядя Андрей спросил о важном:

— Дяди твоего цех?

— Дядя вообще ни слухом, ни духом, — усовестился Максуд и отвел глаза. — Он на другом конце республики живет, агрономом работает. А я сюда приехал — квартиру обещали, но нужно бакшиш занести, я и связался… — и он грустно махнул рукой.

— К заведующим распределением жилплощади тоже заглянем, — скорректировал я план действий. — Но это скучно, поэтому — потом. Давайте товарищу генералу звонить.

Дядя Витя кивнул и пошел к телефону-автомату, а Максуда увели товарищи КГБшники, не забыв прихватить контрафакт.

— Простите, товарищи, времени мало, поэтому очень прошу вас не обижаться — в другое время я бы с радостью со всеми вами поговорил как следует, но… — достав из нагрудного кармана спецручку (писать она тоже умеет), развел я руками робко переминающемуся с ног на ногу, окружившему нас народу, у части которого в руках откуда-то взялись мои книжки, журналы и просто бумажки.

Пока дядя Витя звонил, я как раз успел раздать автографы и ответить на тихонько заданные вопросы о том, что здесь только что произошло. Отвечал, само собой «извините, это секретно», что товарищам очень понравилось — это ж какой повод для разговоров!

Дед решил почтить рейд своим присутствием, и товарищу Умаханову (бледненький такой, потеющий плешью, потому что чует недоброе) ничего не оставалось, кроме как присоединиться. Более того — с нами отправился взвод солдатиков из местной воинской части. Погрузившись в машины, отправились по указанному адресу. Выбрались из транспорта, и я, подчинившись дедову жесту, отправился за угол дома в сопровождении дяди Пети. Это для безопасности — мало ли чего.

Выглянув, посмотрели как Судоплатов жестами расставляет группу захвата на позиции. Сам он, вместе с Магомед-Саламом Ильясовичем, встал сбоку от входа в подвал так, чтобы потенциальные пули, прошив деревянную дверь, не попали в них.

— Пошел! — скомандовал дед, и «дядя Вадим» с ноги вышиб дверь, сопроводив процедуру воплем.

— Работает КГБ! Все на пол!

Находящимся внутри цеховикам такое не понравилось, и дяде Вадиму пришлось спешно покинуть дверной проем. Остальные присели на корточки, спрятавшись за преградами.

Шмаляют из пистолетов! Хорошо, что в дядю Вадима не попали.

— Из-за джинсов так отбиваться бы не стали, — заметил я.

— Что-то очень плохое нашли, — согласно кивнул дядя Петя. — Ну-ка, — потянул он меня за руку, заставив спрятаться за углом дома целиком, достав из кобуры табельный «ПМ» и осторожно заглянув в окно рядом с нами — уже почти стемнело, и в нем горел свет. — Сидите дома! — скомандовал мелькнувшему за стеклом лицу.

Лицо захлопнуло доселе приоткрытую форточку, задернуло шторы и погасило свет.

А за углом тем временем раздался усиленный мегафоном дедов рев:

— Вы совсем о*уели, мрази?! Разрядить оружие и выйти с поднятыми руками! Считаю до пяти, а дальше полетят гранаты! Один! Два! Три!

— И это — на пятьдесят втором году Советской власти! — скорбно вздохнул я, когда цеховики принялись шмалять снова.

Не поверили в гранаты!

— Дебилы, б*ядь! — припечатал их дед, — Товарищ лейтенант, под мою ответственность, — это уже без мегафона и вежливо.

— Есть! — без всякого энтузиазма ответил армейский лейтенант. — Сидоров, давай РГД туда, ты у нас отличник.

— Есть, товарищ лейтенант! — а вот в голосе «отличника» энтузиазм так и пылал.

Срочник же, и домой теперь вернется с медалью и офигенной историей за плечами — нифига себе, в активно отстреливающихся бандитов гранаты кидал!

Я посмотрел на дядю Петю, тот покачал головой — нет, высовываться по-прежнему нельзя. Пришлось довольствоваться Сидоровским «э-х-х! », этническими матерными воплями из подвала и взрывом.

— Все еще на пятьдесят втором году Советской власти, — напомнил я дяде Пете. — Тупо боевые действия посреди жилой застройки!

— Второй раз уже, — напомнил он о «ростовской бойне». — Шило у тебя в жопе, Серый — сочинять так шлягеры, накрывать так вооруженные банды.

Пока мы беседовали, от подвала доносились громкие маты и грохот (бытовой — стрельбы и взрывов больше не было), которые стихли через пару минут.

— Выгляни, — сжалился дядя Петя.

Выглянул: срочники под командованием лейтенанта выцеливали вход в подвал, парочка выцеливала проезжую часть, страхуя от удара в спину. А смысл их на захват помещения отправлять? Они, в отличие от наших КГБшников, этому не обучены и будут только мешаться. Да и жалко ребят, они как бы Родину от внешних врагов защищать должны, а не от буйных цеховиков. Тусующийся вместе с трясущимся (натурально — нихера себе какие дела на вверенной территории творятся!) товарищем Умахановым дед меня заметил и махнул рукой — иди сюда.

Демонстрируя азы спецподготовки, на полусогнутых добежал до деда, который схватил меня за ухо и с явным одобрением в голосе и на лице рявкнул:

— Куда ты опять залез?!

— Во что-то очень нехорошее, — аккуратно высвободившись из чисто символической хватки, развел я руками.

— Один всë, остальные успели попрятаться. Сдались. Ребята просят разрешения провести легкую воспитательную работу, — доложил вышедший из подвала дядя Вадим.

— Без фанатизма, — одобрил Судоплатов. — Который «всë» — красивый?

— Разбрызгало, — поморщился КГБшник.

— Подожди пока приберем, — проявил заботу о моей неокрепшей детской психике товарищ генерал, и, подхватив погрузившегося в скорбь главу республики за локоток, повел его в подвал.

Жесть.

— Прямого приказа «не входить» от товарища генерала получено не было, — заявил я дяде Пете. — На фарш смотреть я не хочу, но если мы туда, — указал рукой на темный проход, из которого тянуло сгоревшим тротилом и чем-то прямо неприятно-мясным. — Не попадем в ближайшее время, я буду очень долго кусать локти. Ребячество, если хотите, — развел руками. — Но без меня нас всех здесь не было бы вовсе, и я заслуживаю право знать, что же мы такое нашли, если приходится гранатами откидываться.

— Сам решай, — пожал плечами дядя Петя.

— Да какого «человека»! — раздался позади нас голос армейского лейтенанта. — Врага!

Обернувшись, увидел стоящего в свете фонаря понурого отличника Сидорова, дрожащей рукой подносящего к губам папиросу.

Вот тебе и «энтузиазм», вот тебе и «байка».

— Дядь Петь, я уверен, что товарищ лейтенант с идеологической подготовкой личного состава справляется отлично — иначе его взвод к нам бы и не прикрепили, но, если можно…

— Нужно, — перебил КГБшник, хлопнув меня по плечу.

— Очень хорошая работа, дядя Афанасий! — подкатил я к рядовому (со всеми познакомился). — На траекторию полезли, я бы, скорее всего, струсил, — отодвинул ворот рубахи, показав шрам на груди. — Попадало уже, жутко не хочу снова.

Сидоров подобрался — ну не перед ребенком же нюни разводить, пусть и трижды оправданные — и смущенно буркнул:

— Да чего там… У меня отец фронтовик, как бы я ему в глаза смотрел, если бы струсил?

— Много в мире плохих людей, — грустно вздохнул я. — Вот как так — полноценная облава, КГБ под руководством генерала-полковника при поддержке главы республики проводит, а они по нам — сразу на поражение? Значит — земля под ногами горит, а за плечами — людское горе и реки крови. Хуже псов бешеных — те-то хотя бы не понимают, что творят, а эти… — и мы почти синхронно сплюнули на землю.

Контакт установлен!

— А вы откуда сами? — продолжил я возвращать отличнику боевой и политической душевный покой.

— Из Сибири, — ответил он. — Деревенский.

— А после армии чем планируете заниматься?