Самый лучший комсомолец. Том второй (СИ) - Смолин Павел - Страница 46

В кинозале совхозного ДК никого кроме нас с Виталиной не было, а функции киномеханика взял на себя дядя Дима. Пленка первая — «Гибрид 1», на экране — новостная студия телеканала штата Айова с сидящим за столом ведущим:

— Четыре фермы на границе штата последнюю неделю подвергаются атакам неизвестных животных. Наш специальный корреспондент Сэмюэл Уилсон с репортажем с места событий.

Показали амбар с огромной дырой в стене, на фоне которого мужик в костюме брал интервью у жующего табак бородатого, одетого в джинсовый комбинезон и соломенную шляпу фермера:

— Да, сэр, все было именно так, как я и рассказал полиции — моя семья владеет этой фермой не одно поколение, но даже мой дед никогда не видел ничего подобного — а этот старикан повидал изрядно дерьма, да, сэр!

— Мистер Конвэй, прошу вас воздержаться от ругательств — это же телевидение.

— А как еще называть дерьмо как не дерьмом? — удивился фермер и смачно сплюнул коричневый ком на землю.

Вынув коробочку из кармана, он закинул в рот свежую порцию табака и продолжил:

— Мы с женой и детьми — у меня восемь сыновей и четыре дочери, в доме есть фотографии… — и он направился было к дому, чтобы познакомить зрителей со своими домочадцами, но был остановлен репортером.

Мы с Вилкой гоготнули. Монтажная склейка, и занявший исходную позицию фермер перешел-таки к делу.

— Среди ночи нас разбудило испуганное мычание — мои коровы не станут поднимать шум просто так, о нет, сэр, наши коровы не из болтливых. Я взял свой дробовик, выбежал из дома вместе со старшими сыновьями, и мы добрались до амбара как раз вовремя, чтобы увидеть, как огромная тварь проламывает стену и убегает вон туда, — он указал рукой за кадр, и камера показала сосновый лес. — Я отлично стреляю, а мои сыновья и того лучше, и я, черт подери, уверен, что попал в эту тварь, но мы даже крови не нашли. Пять моих лучших коров были разорваны на куски! Я вам точно говорю, сэр, что без ведьм здесь не обошлось.

Монтажная склейка, на фоне — длинное деревянное здание-курятник, перед ним — гладковыбритый жирный рыжий мужик, которого с предыдущим интервьюируемым роднил джинсовый комбинезон.

— Да, у меня куриная ферма, — грозно двигая бровями в камеру лениво кивнул он. — Моя семья занимается курами очень давно, а я всегда слежу за тем, чтобы ни одна дикая тварь не проникла на мою собственность. Три дня назад я потерял две сотни куриц — полсотни разорваны в клочья, а остальные разбежались из разбитых клеток. Кое-кого удалось поймать, но мой бизнес получил огромный урон! Я точно уверен, что это — проделки гребаного поляка Клеповски, моего соседа.

— Планируете подать в суд, мистер О’Доннел? — поинтересовался репортер.

— Конечно! — оживился фермер. — Детектив нашел в курятнике одну из его любимых кепок — жадный урод подписывает их все — так что этому ублюдку не отвертеться! — он задумчиво почесал в затылке и добавил. — Правда мы так и не поняли, почему она вся в слизи, — встрепенулся, вытряхнув нестыковку из головы. — Может он ее жевал? От этих поляков можно ждать чего угодно!

— Гибридыши умеют подставлять невиновных, — заметил довольный я веселящейся Виталине.

— Тсс! — одернула она меня, потому что на экране появился еще один фермер — этот сидел в кресле-качалке на крылечке выкрашенного белой краской двухэтажного деревянного дома с ружьем на коленях и дымящейся трубкой в зубах. За спиной, рядом с дверью, табличка «Ферма Кальвина».

— Да, раньше ко мне постоянно залезали гребаные лисы и еноты, — он немного приподнял двустволку, как бы намекнув на незавидную участь последних. — Но за последнюю неделю я не видел ни одного, — он пожевал губами и отвел глаза. — Я не трус, но, после того что случилось с фермами О’Доннела и Конвэя, что-то должно произойти у гребаного поляка Клеповски. Как только это случится, я продам свою ферму — у моей семьи три нефтяные скважины в Техасе, а дети и внуки давно живут в городе, так что здесь — только мы с женой. Зачем цепляться на проклятую сатанистами землю?

— Сатанисты? — заинтересовался репортер.

— Шел бы ты отсюда, городской, — буркнул фермер и свалил в дом вместе с ружьем и трубкой.

— Как зловеще! — прокомментировала Виталина. — Не любят они Клеповски, да?

— В Америке бытовой шовинизм — не чета нашему, — кивнул я.

На экране тем временем показали табличку над воротами «Ранчо Клеповски» и трактор, из-за которого в камеру смотрела двустволка, к которой приник черноволосый, злобно ощерившийся мужик. Репортер попытался его спросить:

— Мистер Клеповски, что вы можете ответить на обвинения мистера О’Доннела?

— Эти ублюдки никогда не получат мою землю! — заревел невинно обвиненный поляк и для острастки шмальнул в воздух.

На этом первая пленка закончилась.

— «Гибрид 2»? — уточнил дядя Дима.

— Ее, пожалуйста, — подтвердил я.

Поставили: на экране появился кабинет местного шерифа. Последний, в ковбойской шляпе, мордатый, толстопузый, усатый и с бакенбардами, положив на собственный стол с табличкой «Шериф Ричардс» обутые в сапоги со шпорами ноги, как бы показывая насколько он крутой мужик, важно успокаивал народ:

— Мы с ребятами прочесали леса — никаких ведьм, сатанистов и инопланетян там нет. Добрые люди округа Гаррисон могут спать совершенно спокойно — просто у наших фермеров в этом сезоне получился особо забористый самогон.

— Чисто как наши силовики в ответ на сигналы колхозников, — фыркнул я.

На этом интервью с шерифом закончилось, и появилась группа вооруженных дробовиками и охотничьими винтовками фермеров человек в тридцать — О’Доннел, Конвэй и Клеповски чуть впереди, все трое — с недавно набитыми, украшенными фингалами рожами, но глаза горят решимостью.

— Соседский конфликт решен малой кровью, — догадался я.

— Внешняя угроза сплачивает, — согласилась Виталина.

— А вот нефтяного барона мистера Кальвина среди них нет, — заметил я.

— Благоразумно переехал подальше от очага сатанизма, — хихикнув, предположила Виталина.

На экране тем временем слово взял мистер О’Доннел:

— Гребаные власти округа дерут с нас налоги, но, как только запахло жаренным, шериф Ричардс убежал как трусливая сука!

— Мощно! — гоготнул я, пока фермеры с заднего плана горячо выражали одобрение словам оратора.

— Если правительство не в состоянии защитить нашу собственность, мы сделаем это сами! — обозначил намерения мистер Конвэй.

— Да! Фак правительство! Эти сосунки-городские просто наделали в штаны! Мой прадед воевал с индейцами! Пошли вы, сатанисты! — поддержала фермерская разноголосица. — Мы не такие трусы, как гребаный сбежавший Кальвин!

«Факи», понятное дело, запиканы.

Камера взяла левее, показав одетого в евангелистскую «униформу» высокого тощего седого священника, который держал в руках Библию.

— Отец Илай, вы не боитесь? — спросил репортер.

— В нашем приходе добрые люди, и я каждый день молюсь за их души и собственность, — высоко задрав подбородок, поведал местный поп. — Нам нечего бояться, ведь с нами Господь!

Монтажная склейка, картинка ухудшилась (потому что приходится снимать ручной камерой), но я прямо обрадовался — ведь трясущийся объектив показывал лес и спины растянувшихся цепочкой фермеров. Мы идем искать сатанистов! Картинку сопровождал голос священника, важно заливавший в уши телезрителей мракобесие:

— Сатанисты в этих лесах не редкость, и я даже рискну предположить, что сектанты проникли на самый верх — иначе прискорбную халатность правительства штата в борьбе с ними не объяснить.

— Не боитесь, что власти подадут на вас в суд за эти слова, отец Илай? — полюбопытствовал репортер.

— Это ведь просто мое предположение, — с ухмылкой развел руками попавший в кадр священник.

— А вы уверены, что все случившееся — не проделки диких животных? Например, медведей?

— Мы нашли следы, — покачал головой отец Илай. — Следы копыт.