Самый лучший комсомолец. Том второй (СИ) - Смолин Павел - Страница 49

В целом все как и ожидалось — старшее поколение напрягается и ругается, поколение среднее — пятьдесят на пятьдесят, а молодежь вовсю бьет копытом, желая опробовать свои силы в бизнесе. Школьники, как водится, смотрят на старших и берут с них пример. Со временем все это устаканится, и народ привыкнет жить по-новому — снизу доверху.

Ну и немного оторопь берет от того, насколько быстро народ в новый омут собрался бросаться — буквально ночь прошла, а житуха кипит и бурлит!

«Музыкальный штаб» с недавних пор практически опустел: все активно гастролируют, возвращаясь в Москву исключительно чтобы повидаться с родными и близкими. Скучаю — и по ребятам, и по взрослым товарищам. Сейчас на постоянной основе здесь можно найти только Аиду Ведищеву и ее коллектив — перестроили кусок здания под театральную сцену, репетировать «Кошек». Скоро отпускать и этих — поедут по стандартному сценарию, сначала Европа, потом — Америка.

А вот Ближний Восток и север Африки, которые я, признаться, в своих мечтах о культурной экспансии не учитывал совсем, к «Кошкам» скорее всего останется равнодушным. Зато как продолжается кампания за завоевание сердечка Магомаева — просто любо-дорого посмотреть! Вчера в программе «Время» показывали — в Пакистане суперзвезде мирового масштаба подарили самую настоящую ростовую золотую статую, украшенную драгоценными камнями. О*уевает от такого поворота натурально вся планета, что сопровождается взрывным ростом доходов от продажи альбомов и гонораров артиста. Ездит исключительно по стадионам, летает личным самолетом. Кто после такого скажет, что СССР в чем-то ущемляет артистов? У остальных дела тоже отлично, а в чартах песенки Сережи Ткачева конкурируют только с самим собой.

Помимо денег, которые напрямую улучшают бытие Советских граждан (ладно, части из них. Но части немалой!), на счету Магомаева есть и реально доброе дело — санаторий в Марокко достроен, и туда уже заехала первая смена ребят. Это тоже в программе «Время» показывали, антиподом к золотой статуе — несколько сотен метров побережья, трехэтажные корпуса стиля «советский модерн», обилие зелени, бюстик короля Марокко (дань вежливости) и статуя Ленина (потому что Ильич на центральной площади должен быть всегда!). Не рядом — короля спрятали в образцово-красивый сквер в разбитом на территории санатория парке — чтобы его Величество отдыхало в тени деревьев под шум фонтана и пение птиц. На открытие монарх не приехал — прислал своего МИДовца, который перерезал ленточку вместе с певцом, нашим послом и главным архитектором комплекса.

Виталина тогда прокомментировала быстрые темпы строительства:

— Монархия же! Грустно, но ты же и сам все время про нас то же самое говоришь — при напряжении административного ресурса в авторитарной стране можно в кратчайшие сроки горы свернуть. Нагнали рабочих рук — пирамиду построить можно было. Наши там только спецы и бригадиры. Нет, Сережа, никакого рабства — зарплату аборигенам честно выплатили, — добавила в ответ на мой вопросительный взгляд.

Словом — дела привычно идут хорошо! А теперь идем знакомиться с прибавлением в «Музыкальном штабе» — певицей для захвата японского рынка. Нет, ни в коем случае не «айдол» — островитяне к такому пока не готовы. Самая обычная «эстрада», пригодная для прослушивания в ресторанах, по радио и телевидению — никого не пугает, никому не мешает, всем нравится.

«Сойка 2.0» — ничего не могу с собой поделать, других ассоциаций не возникает — встретила нас в выделенном ей помещении вместе со своими музыкантами — чаи гоняют, перерыв: на ударных и клавишах — японцы, остальные наши, в виде двух высоких голубоглазых блондинов (радовать женскую ЦА) и трех красивых девчат (только русские, казашку и негритянку в этот раз добавлять не стал от греха подальше).

Певица — просто шок и трепет, за такую условные средневековые даймё легко бы устроили среднего масштаба войну: спортивный костюм облегает ладненькую фигурку, подчеркивая изгибы частей тела и высокую грудь второго размера, полные губки приникли к изящно поднесенной ко рту фарфоровой чашке, проникающие сквозь окно солнечные лучи заставляют длинные черные волосы светиться, придавая девушке почти неземной ореол, а широкие для японки карие глаза весело смотрят на несколько растерявшегося меня, явно заметив произведенный эффект.

Музыканты поднялись на встречу, пожали руки и познакомились:

— Кирико Такемура, 21 год, переведена из Хабаровска, — мелодично представилась певица, вблизи оказавшаяся всего на пару сантиметров выше меня. — Младший лейтенант КГБ СССР.

Ну еще бы не младший лейтенант! Такемура-сан не из «ловушек», в КГБ вообще-то женских должностей немало, вот и трудилась где-то на бумажной работе.

— Как относитесь к исторической родине, товарищ младший лейтенант? — спросил я.

— Как к проигравшей войну за будущее колонии США, — грустно усмехнулась она. — И очень рада тому, что могу хоть как-то послужить делу освобождения моего народа.

Музыканты-японцы покивали.

— Будем работать, а там как получится, — развел я руками, не давая громких обещаний.

Целиком из-под гегемона япошек можно выдернуть только если гегемон сдохнет, а это даже не программа-максимум, а почти мечта. Демки у музыкантов были, поэтому, допив чай, они показали нам с Вилкой стандартную — это когда пластинка-гигант достаточного для концерта объема — программу. Поправил там, поправил тут, и мы отправились дальше — в старый-добрый НИИ.

— Смотри какая суета, — кивнул я на расположенный на первом этаже «хрущевской» пятиэтажки «Гастроном №231», рядом с которым пробивали вход в квартиру первого этажа. — Надо полагать, по предварительному согласованию с районным отделением Министерства кооперации, подкрепленному справкой из ЖЭКа с разрешением проделать дополнительный вход, — прикинув, добавил. — Тыщи две-три рублей без учета стоимости квартиры.

— Плохо о согражданах думаешь! — фыркнула Виталина.

— Так три дня прошло, — развел я руками. — А бюрократии тут на два месяца. Пофигу, безопасности не угрожает, пусть работают.

Далее внимание привлек собираемый пятком одетых в фуфайки и ушанки бородатых мужиков канонично-крестьянского вида ларёк в виде лубочного домика из «кругляка» по соседству со столь же деревянной, исписанной рисунками на тему Пушкинского «Лукоморья», автобусной остановкой. Рядом — еще неустановленная, но готовая резная и лакированная вывеска: «Игрушки ручной работы».

— Какая прелесть! — умилился я. — Вот и результат программы «территория в обмен на благоустройство».

— Сколько тысяч? — подколола меня Вилка.

— Тут все честно, — широко улыбнулся ей я. — Это мои совхозники, у них при ДК кружок резьбы по дереву, вот, подсказал попробовать скооперироваться с кружком фольклорной живописи, будет другим образцово-показательный пример.

Максим Павлович с подручными в этот раз порадовали двумя вещами. Первая — «Одиссея 2», доработанный прототип приставки. «Упаковки» все еще нет, а количество элементов на платах увеличилось раза в полтора.

— Сильно дороже? — тут же спросил я.

— Пятьсот восемь рублей, — ответил ученый.

Прошлый был по четыреста шестьдесят, так что нормально. Мы включили приставку, Максим Павлович воткнул картридж «Дома» и налепил на телек слой. Теперь квадратик не может проходить сквозь «стены». Сильна советская наука! «Лыжи» — при сходе с «колеи» квадратик-игрока отбрасывает на старт. Всем по Ленинской премии!

Научный прорыв второй, но еще круче — прямоугольная пластиковая коробочка весом в четыреста тридцать граммов четырехсантиметровой толщины и двадцатисантиметровой длины. В центре с одной стороны — «калькуляторный» экранчик, справа и слева от которого по две резиновые кнопки. Справа-сверху от экрана — кнопки включения/выключения и управления электронными часами — Game Watch же!

И Сталинскую премию сверху! Точно, уже же нету. Тогда Государственную премию СССР. И по домику в совхозе — типа дача.

Игра, очевидно, «Ну, погоди» — та самая, где волк ловит яйца.