Ты меня поймал (СИ) - Вольная Риша - Страница 42

— Так — это как? — хмурю брови, ибо на комплимент его «ТАК» совсем не тянет.

— Это когда я объясняюсь девушке в чувствах посреди супермаркета вместо шикарного ресторана, а у меня в руках вместо букета цветов и подарков тележка не первой свежести с двумя пачками риса.

Вот! Ему смешно, а мне отчего-то хочется плакать. Для меня-то, вроде бы, ничего такого, а Дракула вон в истерике бьётся. Между нами гигантская пропасть, и неважно, что вместо костюма, стоимостью в половину автомобиля, на Лео одежда среднего социального класса, это не уменьшает его достоинств.

— Прости, Лев, но так будет всегда. Нас с тобой вообще ничего не связывает — я не вынесу такого внимания общества к твоей и моей заодно персоне, я не могу дать наследников для твоего старинного рода и ничего не понимаю в моде и всём том, что должна знать достойная тебя спутница.

— Стоп, Лара. Ты сейчас не в ту степь …

— Нет. Я права.

— Нет, — жёстко заявляет Третьяков, желая ухватить мой локоть. — Ты просто боишься. И я.

Хочу закрыть уши, но Лев не даёт, удерживая мои локти в бульдожьей хватке.

— Лара, иногда очевидное не нужно искать глубоко. Оно на поверхности.

— Лев Николаевич, нам пора. Вы привлекаете слишком много внимания, — нас снова прерывают, только на этот раз это охранник Третьякова.

— Поехали со мной куда-нибудь, где мы нормально поговорим.

— В ресторан?! Нет. Не хочу, нам нечего обсуждать.

— Лар, меня бы здесь сейчас не было, если бы я не взвесил все «за» и «против». А когда я всё высчитал, то понял, что дурак, и мой отец это подтвердил. Только заставлять и на этот раз я тебя не буду. Решай сама. У тебя есть время до завтра. Утром в десять тридцать у меня самолёт в очередную грёбанную командировку, и я категорически не хочу повторения прошедшей недели. Если надо будет, то я пришлю за тобой машину или сам по пути заберу.

Отрицательно качаю головой. Не хочу!

— Тогда я буду ждать. Завтра. Скину все подробности на телефон.

— Лев Николаевич, уходим, — охранник уже заметно напряжен, и тогда Лев отпускает мои онемевшие руки.

— Хорошенько подумай, Мотылёк. Если приедешь завтра в аэропорт- больше никуда не отпущу. Ты будешь только моя — от кончиков твоих серебряных волос до розовых ноготков на пальцах.

Я краснею при мысли, когда это он успел мои пальцы на ногах рассмотреть.

— Лев Николаевич!

— О вашу… да иду я! — рычит граф на охранника, словно через силу делая первый шаг от меня.

— Лев, а что было на прошлой неделе, что ты не хочешь повторения?

— Завтра, Лар. Я расскажу тебе завтра.

Он ещё секунду смотрит так пронзительно, будто старается запомнить на века, и резко отворачивается.

Едва он с охранником исчезают с поля моего зрения, ко мне возвращается слух и способность к передвижению.

Через стеллаж от меня какой-то кипишь, а чуть вдалеке стоит, по всей видимости, съёмочная группа с невысокой девушкой во главе. Та крутит головой во все стороны в поисках кого-то, при этом нервно постукивая микрофоном по ладони.

ТА-ДАМ! Вот она слава и первые полосы жёлтых газет, а это обо мне ещё никто не знает. А когда прознают, то все захлебнутся в потоке информации. Меня, мою жизнь и мой род до десятого поколения изучат под микроскопом, всё это вывалят в грязи и опубликуют на страницах и в интернете. Звездец! Полный!

Спешу покинуть магазин, решая просто заказать еду на дом. И почему эта светлая мысль не посетила меня раньше?!

Более-менее спокойно начинаю дышать только в квартире за закрытой дверью, где тихо и безопасно, а ещё очень одиноко.

Да что же это такое?! Откуда такая несправедливость по мою душу?!

Лео

Она не позвонила, не ответила на мои СМС ни вечером, ни утром.

И теперь, когда до отлёта осталось пятнадцать минут, я хочу бросить всё к чёртовой матери, забрать свои слова обратно и просто засунуть мою лунную бабочку в самолёт.

Я упорно, несмотря на ледяной ветер и противный колючий мелкий снег, стою возле трапа, в пятый раз отказываясь от предложения Ильи ждать барышню в салоне.

Не могу там, как зверь в клетке. Хочется рвать и метать, а ещё убить родного отца за совет — дать девушке право выбора. Зачем?!

Уверен, моя сверх самостоятельная Клара уже такого придумала, что ни одна коллегия психиатров не вынесет. А я не могу без неё. Совсем.

Мне нужны её тонкие пальчики в моих волосах, чтобы не болела голова. Я хочу рядом тепло её тела, чтобы уснуть, кайфуя в запахе весны. И я перестал видеть других женщин и их достоинства, так как на мне проклятая печать яблочного поцелуя. Это полный попадос, если говорить на языке нынешней молодёжи.

— Лев Николаевич, пилоты готовы. Пора.

Я его убью.

— Ещё пару минут, — рычу сквозь плотно сжатые челюсти, стараясь не обрушить силу своего раздрая на неповинного человека.

Хотя вчера именно он, как бульдог, тащил меня от Мотылька. Может, вмазать ему разок? Другой?

— Пресс-служба ждёт подтверждения вашего взлёта, Лев Николаевич, — снова бубнит за моей спиной Илья бессмертный.

— А им, смотрю, больше-то заняться нечем? Как мои взлёты и посадки крестиком отмечать? Надо к чертям сократить штат!

Нервы как перетянутая тетива — ещё немного, или выстрел, или их просто порвёт.

Мой самолёт стоит на отдельной полосе, ограниченной по периметру дополнительным гордоном в виде забора от излишних назойливых мух. Сейчас именно они, снующие там, больше всего меня раздражают. Чёртова пресса!

Лара не пришла. Пора осознать очевидное.

А может, с ней что-то случилось? Или она проспала? Или …

Но я затыкаю фонтан слабости внутри полыхающего болью тела. Ну, не дано мне счастья — с рождения завышенная планка ожиданий. Ни жены, ни детей, ни любви, а только постоянный успех обогащения.

Делаю первый шаг к трапу, как меня тормозит Илья. Реально сейчас вспомню молодость.

— Что такое?!

— Одну секунду, Лев Николаевич, — бубнит мне, а сам вслушивается в ушной передатчик. — Охрана аэропорта задержала девушку с пепельными волосами.

Дальше я просто не слушаю.

— Отложить взлёт.

И бегу в сторону здания аэропорта. Какая-то смелая тварь тронула мою девушку. Снесу череп и выпью кровь.

За мной несётся охранник, что-то там крича мне или своим ребятам, не знаю, так как ветер разносит его слова. В ушах долбит пульс, адреналин готов вытравить душу из моего тела. Не помню, чтобы хоть раз так был зол.

Даже когда узнал, что Моника хотела выдать чужого ребёнка за моего, и то так не трясло.

В здании меня окружает моя охрана, так как тут толпы обычных граждан, вылетающих и прилетающих, а также провожающих. Но мне плевать на всех. Я просто иду к начальнику охраны, предвкушая расправу.

— Её отпустили, Лев Николаевич. Мы всё уладили. Можно вернуться в самолёт.

На полёт я тоже уже плевал. Мне срочно нужно найти мою бабочку.

Помогает моя же охрана, когда я узнаю один мощный затылок. Яровой.

— Зар, — ору ему, точно помня его нелюбовь к женщинам в принципе и заодно к моей тоже.

Он оборачивается и сразу идёт навстречу. Толпа буквально испаряется перед ним, не желая быть растоптанной его колоритом шкафа.

Странно, что Захар здесь. Он должен нянчиться с дочерью и варить ей кашку на завтрак.

Ещё секунда, и я вижу её.

Яровой, оказывается, сопровождает Клару.

Мотылек взвинчена, нервным движением откидывает пряди распущенных волос, при этом энергично объясняя что-то моему телохранителю, и не видит меня. Захар ей кивает и делает короткий взмах в мою сторону, когда между нами остаётся не больше двух метров.

Лара поворачивает голову и тут же сбивается с шага, запинаясь.

Я тоже торможу, так как вижу заплаканные глаза, и желание убивать стократно множится. Реально, обнаглевшие морды сейчас по ним получат, так как эти лазурные глаза, заполненные страданием и слезами, отзываются болью во всём моём теле.