Няня для телохранителя (СИ) - Вольная Риша - Страница 19

— Возможно. Не интересовалась, — привычно недоговариваю истину и снова впиваюсь в мякоть.

Сейчас, когда все мои вкусовые рецепторы празднуют, сдерживать порыв «всё и сразу» становится намного сложнее.

Мужчина шумно выдыхает, снова нарушая все границы дозволенного и даже больше предыдущего.

Раздвигает мои колени рукой, вставая между ними. Я застываю, забывая, что как раз кусала в этот момент.

— Ешь-ешь, Ванилька. Не отвлекайся.

— Ты так думаешь?

— Конечно. Ананас вкусный?

— Угу, — бормочу, пытаясь не подавиться, когда его широкие ладони скользят по моим ногам от коленей к бёдрам. — Захар?

Чувствую, как немного сока выливается из уголка моего рта, что не остаётся незамеченным. Он быстрым движением стирает каплю подушечкой большого пальца и тут же подносит к своему рту.

Это бесчеловечно так издеваться над моим возбуждённым телом и утонувшим в ананасовом сиропе мозгом.

Спасите меня!

Захаров слизывает сок фрукта и удовлетворённо кивает. Я же шумно сглатываю, понимая, что проиграла. Давайте мне грабли, буду синхронно биться об них всем телом, желательно в такт движениям мужских бёдер.

Мужская грудь часто и тяжело вздымается, дополняя картину острого возбуждения Захара, которое огромным бугром упирается прямо во внутреннюю сторону моего бедра.

— Ники, это напряжение между нами мешает мне думать и решать проблемы, — шумно выдыхая, признаётся мужчина, отчаянно стискивая мои ноги в своих руках.

— Это обвинение? — поддерживаю диалог, но уже нисколько не скрывая того пламени, что пожирает моё тело изнутри.

Мужчина хочет поговорить перед сексом, ну кто я чтобы перечить. А в том, что это сейчас случится, меня заверил его взгляд, уже трахающий меня.

— Нет. Это попытка объяснить моё поведение.

— Ананас — это подкуп? Часть плана по совращению?

Яровой ухмыляется одним уголком рта.

— И снова не угадала. Ананас — оливковая ветвь мира. По дороге домой я был … зол и грубил. Утром до отъезда рассчитывал поговорить с тобой.

Наверное, проще было бы подумать, что мужик нагло врёт, желая получить хорошую порцию секса, но, несмотря на вожделение, прямой взгляд напротив был кристально честен.

— Принято, Захар Пантелеймонович. Ещё что-то? — и подхватываю с тарелки новую порцию лакомства.

— Да. Как ты себя чувствуешь?

Неожиданно.

— Хорошо, а благодаря вашим стараниям, это я сейчас про ананас, вообще замечательно.

Мужские ладони оживают на моих бёдрах и скользят дальше, сжимая ягодицы.

— Как ребёнок?

Так-так! А это тут причём?

— Всё хорошо. Неужели в моей обменной карте, кроме небольшого отклонения в анализах, есть ещё какие-то диагнозы?

Яровой не отвечает, а резко, словно теряя терпение, наклоняется вперёд. Его губы быстро скользят по щеке к мочке уха, кусая ту, потом по шее вниз до ключицы. Это горячо и нежно одновременно, что я перестаю играть роль второго плана.

Свободной от ананаса рукой обхватываю мощное предплечье, с наслаждением сжимая бицепс, а потом ухватываюсь за сильное плечо. Чувствую, как под моими пальцами мышцы напрягаются и перекатываются, когда Захар рывком притягивает меня за бёдра к краю стола, тем самым врезаясь своим стояком в промежность.

От этого столкновения он шипит, прикусывает кожу на шее, груди, а я обхватываю его ноги своими, усиливая давление в промежности.

Это кайф. Похоже на одержимость, причём взаимную.

Сейчас рядом со мной не мой работодатель Яровой Захар Пантелеймонович, а тот самый незнакомец из клуба, который смог подарить мне лучшие оргазмы в моей жизни.

И больше мы не говорим, не хватает времени и дыхания. Его рот терзает мой, пока нетерпеливые пальцы сминают кожу, ласкают грудь, а ещё через мгновение, приподняв над столом, сдёргивают штаны вместе с трусиками.

Я тоже не отстаю. Одной рукой помогаю Захару раздеть меня, второй тяну резинку его спортивок вниз. От нетерпения пыхчу и извиваюсь, и только когда горячий член оказывается там, где и положено, я издаю громкий стон облегчения.

Яровой, кажется, смеётся, но, наверное, мне показалось.

А потом крышу вместе с башенками и колокольчиками сносит к чертям собачьим. Кажется, я нещадно царапаю мужские плечи и кусаю плечо, пока Захар с упоением и надсадным рыком над моим ухом вбивается в меня под аккомпанемент шарканья деревянных ножек стола о паркет.

А о том, что я первый раз кончила буквально за пару секунд от начала, забываю уже на пятой, так как меня начинает скручивать вторая волна удовольствия. Мои безобразные стоны Захар поглощает своим жадным ртом, лишь иногда позволяя вдохнуть.

Беспощадный сексуальный тиран, который контролирует всё моё тело, доводя до умопомрачительного опустошения в конце. Моя голова безвольно запрокидывается назад, когда тело скручивает в диких спазмах удовольствия. Так не бывает! И хотя это снова похоже на сказку, я не сплю.

В подтверждение реальности Яровой рыча как раненый зверь тоже достигает нирваны, не забывая напоследок тяпнуть меня за любезно ему поставленное горло.

— Боже, какой ты кусачий, — срывается с моих губ стон, но в нём никакого упрёка. Одно восхищение.

— Кто бы пищал, Ванилька! Разодрала мне все плечи. Дикарка.

Отталкиваю мужское тело от себя, тем самым заставляя выйти из меня. И хотя я, вроде бы, только получила первоклассную разрядку, это невинное скольжение снова прошибает меня. Сползаю на ещё дрожащие лапки, и Яровой тут же меня обхватывает за талию, вызывая томление внизу моего живота. Я снова его хочу!

Господи, я какая-то сексолюбка!

— Ой, ну подумаешь, немного поцарапала. Это наказание за медлительность и сдержанность.

Пытаюсь шутить, чтоб отвлечь саму себя от разглядывания божества перед собой.

Наши сорванные дыхания рвут на части ночную тишину кухни, как и сочный шлепок по моей голой заднице.

— Ники, много болтаешь. Пошли в спальню.

— Нет.

Мужская бровь изгибается так выразительно, явно хохоча от неуверенности моего ответа. Кажется, сегодня моё «нет» означает классическое «да» с припиской «немедленно».

— Ванилька, не буду даже комментировать твой ответ, так как я и вопроса-то не задавал.

Мужчина просто закидывает меня к себе на плечо голой попой вверх, придерживая одной рукой за бёдра, а второй рукой подхватывая тарелку с ананасом.

— Будешь есть фрукт, пока я ем тебя, а то слишком лёгкая и плоская для второго месяца беременности.

Мы уже поднимаемся по лестнице, когда я всё-таки решаюсь на вопрос.

— А тебя не смущает наличие у меня беременности?

Спросила, а потом сморщилась в ожидании ответа. Спрашивается, зачем всё портить? Можно было бы потерпеть до завтра.

— А должно смущать? — спустя секунды раздумий традиционно вопросом на вопрос отвечает Панталонович.

— Ну, не знаю. Наверное. Если только ты регулярно не практикуешь секс с беременяшками?

Мне одной тут кажется, что разговор становится очень странным?!

— Нет, Вероника. Я вообще не практикую регулярный секс. И чтоб до конца удовлетворить твоё любопытство, то ты вторая беременная женщина в моей жизни.

Ясно. Первой была его бывшая. И, словно читая мои мысли, Захар спокойно продолжил.

— С ней во время беременности я не спал.

Хмм. Как много информации и мало времени на обдумывания.

Дверь хозяйской спальни с тихим щелчком замка закрылась за нами, а любезность Ярового закончилась ровно с этим же звуком.

Глава 10

Вероника

Утро нового дня наступило кроме того, что неожиданно рано, так ещё парализующе непривычно. Привычным осталась только причина побудки.

Туалет.

А вот первые робкие лучи солнца сквозь плохо закрытые шторы на красивой мужской руке поверх моего бедра — это из раздела «Новое и Неизученное».

Снова переспала с Яровым, да ещё и как… с огоньком, искринкой и полной отдачей, будто на олимпийскую медаль шла. Господииииии!

— Ники, давай думай полегче, а то даже у меня голова заболела, — интимно прямо в мой затылок шепчет та САМАЯ и единственная причина моих утренних проклятий.