Дама Треф (СИ) - Рис Кларисса - Страница 25

— Ты демон, разбивающий все светлое, что есть в нас, — он смотрел так, что у меня ком в горле вставал.

— Прекрати! — я понимала, что он прав, что он описывал меня саму, но от этого легче не становилось. — Я поняла, что любовь это не мое, так что прошу тебя, заткнись!

— Нет, — он чуть сместился, садясь на край прямо передо мной и посмотрел прямо в глаза. — Ты же хотела понять, что значит чувства других? Вот я и показываю тебе, что это значит. Когда в горле встает ком от волнения, или когда в желудке скручивает все органы.

— Издеваешься? — щеки предательски загораются пунцовым, ибо его ширинка оказывается на уровне моих глаз.

— Ммм, да... — Камилен лукаво лыбится. — Но посмотри на себя. Что ты чувствуешь сейчас? Желание? Страсть? Уязвимость? Все это проявление чувств. Все это надо передать на бумагу. Именно этого от тебя ждут завтра. Не стержней и пещерок, а вот этого, когда сводит судорогой руки и хочется провалиться сквозь землю от стыда.

— Что? — я возмущена его дерзостью, настолько, что даже возразить не в состоянии. — Не смотри на меня так, словно я совсем дура и ничего не понимаю. Ты пытаешься заставить меня стыдиться, но у тебя ничего не выйдет.

— Ты должна писать не про секс, — он цокнул языком, не отрывая от меня своего загоревшегося взгляда, — ты пишешь про чувства и их нужно сделать красиво.

— Что именно мне нужно сделать? — я пыталась не поддаваться на его провокации.

— Передать незнание любви, — пояснил парень, — дать понять читателю, что любовь — это не всегда возвышенно и красиво. Иногда это грязно… Реже стыдливо… А порой и вовсе аморально. Каждый бредет своим вирусом любви.

— Красиво сделать, — я затуманенным взором смотрю на него снизу. — Описать то, что я не могу понять любовь и передать все, что творится у меня в голове.

— Да не бойся ты, не сожру… — пробормотал он полушепотом. — Хотя…

— Едва ли ты сможешь… — выпаливаю я быстрее, чем успеваю подумать, ибо не в силах сопротивляться и буйствовать под его тяжелым и каким-то гипнотическим взглядом.

— Что? — его пальцы на моем подбородке и плавно задирают голову выше, помыкая посмотреть прямо в глаза. — Заставить тебя дописать недостающую часть сочинения, именуемую проверочной работой для полугодового среза и оценочного суждения? Давай начнем с начала, и ты просто поймешь принцип выполнения подобной тарабарщины, которая, по сути, никому не нужна, но все почему-то задают ее в огромных количествах.

— С чего ты взял, что я мне требуется твоя помощь? — проговорила я каким-то немыслимым слабым голоском и, вот же черт, посмотрела прямиком на его губы, которые с таким упоением целовали меня в прошлый раз.

— Потому что ты, беспощадная фейри, готовая идти по головам, — рассмеялся он низко и с хрипотцой. — Если бы что-то было тебе не по нраву, то ты давно бы оглушила меня боевым заклинанием. Но тебе, очевидно… Интересно понять, что же следует дальше, за простыми разговорами. И тем шагом, когда уже поздно бить кавалера по морде.

Он легко провел пальцами по моему раскрасневшемуся лицу. Вот только я упорно молчала, неожиданно признав в глубине души, что Камилен был прав. Я даже описать не могла свое состояние в этот момент. Потому что то, ради чего задумывалось домашнее задание неожиданно приняло совершенно иной оборот. Когда-то давно я мечтала понять, что же такого волшебного происходило между отцом и матерью. Что у них даже спустя столько лет горели глаза при взгляде друг на друга. И вот ответ сам плыл в мои, увы, пока неумелые руки. И нужно было быть полной дурой, чтобы оттолкнуть его и продолжать пялиться в бесполезную литературу, от которой толку, как от кота, молока.

— Отлично, — улыбнулся он и понизил голос до какого-то интимного шепота. — Для начала тебе нужен правильный мотиватор для усвоения полученных знаний. Если ты не можешь передать свои чувства, то, как ты сможешь поведать миру о любви?

Он легко, практически невинно прикасается своими губами к моим. Заставляя тем самым незамедлительно распахнуть рот, как будто посредством немого приказа. Принять его волю, как свою собственную. И язык, который легко скользнул между моих губ, увлажняя их, и вторгаясь внутрь для того, чтобы продолжить прерванное в прошлый раз занятие. Я понимала, что в голове мгновенно потухли все мыли и от чего-то появилось ощущение нерациональности всего происходящего. И это только язык? Словно чудесная эйфория. Глубоко, дерзко и… Чувственно... Тихий стон сорвался с губ, но я не поняла кому из нас он принадлежал. Мои губы заныли от его напористого поцелуя. Но я не собиралась отталкивать его и прекращать. Он отстранился, чуть надавил пальцами на свои губы и мягко улыбнулся. Это сумасшествие точно стоило задокументировать!

— Ты постоянно мелькала во всех сводках и новостных блогах, и профессорша прекрасно знала, что ты не способна правильно и рационально составить передачу эмоций и чувств на бумагу, — выдохнул он с хищной улыбкой. — Потому я подумал, что негоже моей невесте ходить с оценками ниже среднего. Так что не принимай на свой счет. Я просто делаю то, что должен сделать. Ничего больше…

Я смотрела во все глаза и даже не пыталась понять, каким образом я дошла до мыслей о том, что не против сделать это чуть более реальным, понять, что скрывалось за его непробиваемой язвительностью. По какой причине он вообще решил сделать шаг на встречу. И дело было даже не в странном сне, явившемся мне накануне. Напротив, я пыталась сопоставить образ великого архимага и поведение Камилена, которое охарактеризовывало его настоящие. На счастье я знала его достаточно хорошо, чтобы почувствовать волнение, нервозность и неуверенность. Все это сквозило в его движениях и словах.

— Твои слова должны идти не от сердца, а от понимания того, что вообще кроется в задании, — продолжал он интимным шепотом, медленно поглаживая меня, проводя пальцем по изгибу плеча и замирая на границе приличия. — Это не сдача кросса или предъявление научной диссертации. Напротив, это должен быть полет твоей собственной фантазии, игра слов и полное отсутствие эмоций в нем. Идеальной любви не бывает, но ты должна ее сочинить. Одеть в блестящий бантик и преподнести страждущим. Посмотри на меня и попробуй понять, что бы ты хотела подарить миру, в качестве своего видения идеальности и совершенства. Какой образ?

Он медленно облизнул губы, опуская взгляд на мое покрасневшее от стыдливых мыслей лицо. Едва касаясь пальцами кожи мягкими, широкими движениями прошелся по скуле и вновь заправил выбившийся из косы локон, за ушко. Напряженный взор уперся в мои приоткрытые губы, которые он очертил несколько раз, проводя подушечками неторопливые движения и чуть надавливая. Этот контакт даже так, просто в качестве игры и пояснения его слов, немедленно сжигал один предохранитель за другим, вызывая во мне целую тучу сомнений и разливал тепло где-то... В теле.

— Твои слова должны вызывать желание… — он посмотрел в мои глаза тяжелым, предвкушающим взглядом и резко завершил фразу порочно и с придыханием, — чтобы каждый мечтал оказаться на твоем месте и проверить, какого же на вкус счастье Амисия Силиан, ее идеальная любовь.

— Занялись с ней лю… — осеклась я на полуслове, понимая, что сморозила полную глупость.

— Нет, — Лаурент чуть отклонился, тепло и мягко улыбаясь мне своей идеальной во всех смыслах улыбкой. — Они должны не желать тебя, а мечтать о том, чтобы стать тобой. В этом суть задания. Показать всем, что значит любить так, чтобы за это хотелось продать душу не только моей матери, но и всем, кому только можно.

— А твоя идеальная любовь? — не отрывая от него взора, медленно выдохнула я. — Какая она у Камилена Лаурент? Что заставит других мечтать оказаться на твоем месте?

— Моя? — он внезапно поднял на меня свой решительный взгляд, поднял одну бровь и подался вперед, замирая на расстоянии нескольких сантиметров от моего лица. — Моя – помешательство и сводящая с ума страсть. Невозможность прикоснуться к той, по ком сходил с ума и кого желал. Это пожар, разгорающийся где-то в недрах души и сводящий с ума. Каждый раз, когда губы судорожно ловят тихое дыхание, хочется содрать с себя кожу и отдать все, что есть. Но стоит навождению исчезнуть, как мозг понимает, что это лишь несбыточная мечта, ведь моя любовь не может превратиться в быль. Оставаясь идеальной картинкой, от которой никакого проку. Захочешь ли ты пройти такой путь или выберешь иной? Что вообще значит любить?