Рубиновое пламя (ЛП) - Эндрюс Илона - Страница 26

Сокрушительный груз упал с моих плеч и рухнул на пол. Если бы у него была масса, он бы пробил дерево и продолжал падать, пока не приземлился в вестибюле.

Архивариус повернулся ко мне. Он был среднего роста, худощавый и пожилой. Время сморщило его смуглую кожу, вырезав дорожную карту лет вокруг глаз и рта, а волосы поседели. На нем был коричневый костюм-тройка с медно-черным галстуком-бабочкой. Выражение его лица всегда было приветливым, но его глаза, защищенные большими очками, останавливали вас на полпути. Такие темные, что казались черными, они сверкали, как два куска полированного черного нефрита.

— Превосходная Бейлор, — сказал Архивариус, — как давно это было. Как приятно снова видеть вас.

Мама посмотрела на меня. Ее глаза были широко раскрыты.

— Добрый день, Архивариус. Спасибо, что составили компанию моей маме. Мы очень сожалеем, что побеспокоили вас.

Архивариус улыбнулся. Зубы у него были белыми и острыми.

— Не проблема. Мы всегда рады визиту Дома Бейлоров, не так ли, Майкл?

Майкл вышел из тени. Он не пошел, он застыл, как какой-то мифический призрак, появляющийся из темноты. Вероятно, это было мое воображение, и он, должно быть, вышел из какой-то ниши между книжными полками, но в какой-то момент нас было только четверо, а потом вдруг стало пятеро.

Майкл кивнул. Ему было лет двадцать пять, он был одет в черный костюм с белой рубашкой, оттенявшей его бронзовую кожу. Его волосы были черными и коротко подстриженными, с достаточной длиной на макушке, чтобы они не смотрелись «ежиком». Черно-серые племенные татуировки покрывали открытую кожу его рук и шеи. Его лицо было красивым, таким, что люди называли «породой». Глаза же были странного цвета, почти желтые, когда свет падал на его радужки, как старый скотч, который любил пить Линус.

Архивариус повернулся к Корнелиусу.

— Приятно видеть вас снова, Значительный Харрисон.

— И мне с превеликим удовольствием, — сказал Корнелиус. — Прошло много времени с моих испытаний.

— Пятнадцать лет, три месяца и четырнадцать дней. Если вы захотите пересмотреть свою сертификацию, наши двери всегда открыты.

Корнелиус слегка отстранился.

— В этом нет необходимости.

— Как вам будет угодно.

Никто не «пересматривал» сертификацию, если не думал, что будет проходить тестирование выше своего ранга. Я должна была рассказать Неваде. Как и я, она годами была убеждена, что Корнелиус намеренно сдерживался на своих испытаниях.

Архивариус сложил пальцы домиком на согнутом колене.

— Итак, что Бюро регистраций может сделать для Дома Бейлор?

Обращение к Архивариусу за информацией не входило в мои планы. План состоял в том, чтобы схватить маму в вестибюле и убраться отсюда к чертовой матери, надеясь добраться домой до того, как на нас нападут. Но теперь мы были здесь, и он подал маме чай. Он сделал из этого событие, и я не могла просто сказать: «Спасибо, мне нужно бежать».

Возможно, это была хорошая возможность. Архивариус был экспертом по магическим родословным. Я могла получить ответы на многие вопросы, но чего мне это будет стоить?

Бюро регистраций было одним из двух учреждений, связанных с магией, которые не подпадали под мою юрисдикцию, другим был трибунал Ассамблеи. Я не могла заставить Архивариуса подчиняться. Все, что он мне говорил, было сугубо добровольным, и чем больше я спрашивала, тем больше за это платила.

Много лет назад Невада пообещала Архивариусу, что она окажет неуказанную услугу в обмен на то, что тот пощадит нашу злую бабушку Викторию. С тех пор, как я начала обучение у Злой Бабушки, она упоминала об этой услуге, по меньшей мере, десять раз. Не так уж много вещей не давали Виктории Тремейн спать по ночам, но это точно помогло. Она снова и снова подчеркивала, что Бюро регистраций уравновесило оказанную услугу оказанной услугой, и пощадить ее было значительным одолжением.

В любом случае, этот разговор лучше всего было вести наедине.

— Я хочу обсудить конфиденциальный вопрос. Есть ли место, где моя мама и мистер Харрисон могли бы подождать?

— Конечно. Пожалуйста, Майкл, проводи наших гостей в голубую комнату.

Майкл заскользил по полу, не издавая ни звука. От этого человека у меня волосы вставали дыбом.

Мама и Корнелиус последовали за ним.

Архивариус посмотрел на меня с улыбкой.

— Чаю, исполняющей обязанности Смотрителя?

И он знал!? Как? Национальная Ассамблея, должно быть, уведомила его из вежливости. Мне было интересно, кто еще получил эту записку.

— Да, спасибо.

— Мед, молоко, лимон? — предложил Архивариус.

— Я буду говорить прямо.

Архивариус кивнул.

Майкл вернулся с подносом, на котором стояла одна чашка. Он поставил чашку передо мной, налил черного чая из чайника, оставил поднос на столе и сделал три шага назад.

Я сделала глоток чая. Он был прекрасен и нес аромат ванили.

— Восхитительно.

— Я рад, что он соответствует вашим вкусам.

Этот разговор должен быть построен очень тщательно. Я не могла обязать Управление Смотрителя к чему-то, чего оно не могло выполнить. Если Архивариус запросит что-то взамен на переданную информацию, я должна была быть уверена, что мы сможем ее предоставить. Наживать врага в лице Бюро регистраций в планы не входило.

— У меня есть два вопроса, один для публичной информации и один, требующий конфиденциальности. Управление Смотрителя было бы признательно за любую помощь.

Глаза Архивариуса на мгновение засияли, словно зажглись изнутри.

— Бюро регистраций всегда приветствует возможность получить услугу от Управления Смотрителя, не так ли, Майкл?

Майкл посмотрел на меня так, будто смотрел через оптический прицел винтовки.

— Пожалуйста, задавайте свои вопросы, — пригласил Архивариус.

— Кейли Кабера когда-нибудь участвовала в испытаниях?

— Нет.

— Она проводила какие-нибудь предварительные тесты?

— Да.

Теперь мы оказались в серой зоне. Испытания проходили в присутствии свидетелей. Их результаты были обнародованы. Природа чьей-то магии может быть запечатана, но не степень. Результаты предварительных тестов остались закрытыми. Это были неофициальные пробные серии, которые публиковались только в том случае, если семья хотела, чтобы о них стало известно.

Если бы я спросила о конкретной ее степени, Архивариус мог бы мне сказать, но цена этой информации довольно высока. Мне нужно было снизить наши обязательства.

— На основании этих предварительных тестов, ожидает ли Бюро регистраций, что Кейли Кабера будет сертифицирована как Превосходная?

Архивариус посмотрел на меня волком.

— Для этого потребовалось бы чудо или преступление против человечества.

Преступление против человечества представляет собой введение сыворотки Осириса без разрешения. Он только что подтвердил мои подозрения. Кейли родилась с малой силой, и ее мать отправилась к Аркану, чтобы сделать свою дочь Превосходной. Вот почему она была необученной. Вот почему ее магия была странной.

Я достала телефон, открыла фотографию изуродованного лица Пита и положила телефон на стол.

— Бюро регистраций знает, какой тип мага может нанести такой ущерб?

Архивариус взглянул на телефон.

— Мне всегда нравился Питер. Какой позор. Это было сделано ментамаллусом.

— Молотом разума?

Архивариус кивнул.

— Они более известны как ложные халсионы, что не совсем точно. Ложные халсионы — это не искривленная ветвь, растущая из дерева халсионов, скорее, это два отдельных ствола, растущих из одного корня.

— Чем они отличаются?

— Магия халсиона атакует определенные области мозга, — сказал Архивариус. — В частности, миндалина, которая оценивает экологические угрозы, и гипоталамус, который обладает способностью запускать выработку гормонов реакции на стресс. Вместо того чтобы инициировать выработку кортизола и адреналина, которые позволяют нам быстро реагировать на угрозы, пораженный гипоталамус посылает сигналы для выработки дофамина и окситоцина, в результате чего цель впадает в счастливый, расслабленный ступор. Ущерб, наносимый халсионами, носит временный характер, и их сила зависит от усилий.