Дорога к твоему сердцу (СИ) - Сдобберг Дина - Страница 39

Мерзким послевкусием отдавали те мысли, что были вначале, когда я слушал радостный рассказ сына, что он нашёл мне жену. Удивительную, нежную, единственную в этом мире Нимфу. Мою. Родную. До боли, до крика, словно из моей крови созданную, идеальную.

Осторожно, боясь потревожить, я приподнял с подушки несколько разметавшихся локонов и прижался к ним лицом. Хоть так, тайком. По крупицам соберу свои драгоценные воспоминания о мгновениях рядом с ней. За окном светало, а я боялся закрыть глаза, боялся потерять хоть крупицу, хоть мгновение рядом с ней. Пока спит, пока не видит и не знает, а значит, не боится, не презирает, не ненавидит.

Набатом в голове гудят её слова: "Не хочу больше жить". Нет, даже мысль об этом чудовищна. Нет ничего на свете, что могло бы обесценить её жизнь. И уж не похоть пьяного муд@ка!

К рассвету мысли оформились в решение. Моя Нимфа должна жить. И сейчас, пока боль и обида сильнее, я должен оградить её от любой опасности, от непоправимого, даже от самой себя. Я не могу исправить и искупить прошлое, но я могу создать настоящее. Моя девочка будет жить как принцесса, не зная больше никакого зла, не получая ни в чëм отказа. В моей власти баловать, лелеять и оберегать.

Я не буду просить прощения, не буду признаваться в любви. Но я каждым своим вздохом буду доказывать, сколько она для меня значит. Сколько места занимает в моей жизни, что она и есть моя жизнь.

Сын отогреет её, научит заново улыбаться, зажжëт её взгляд. А я превращусь в верную тень за плечом. Буду оберегать этот удивительный мир, где есть она и сын. И пусть только осмелится мне кто-нибудь сказать, что недостойно мужчине тряпкой под женские ноги стелиться. Не по закону.

С этой минуты у меня один закон. Она. И нет ничего превыше её покоя и счастья. Она не хозяйка в доме, не жена... Она нечто гораздо большее. Она судьба. И больше у меня никто её не сможет отнять. Пусть только попытаются, им кровавая баня, устроенная Тайгиром, когда он искал Злюку, детским утренником покажется.

Жалобно скулящие в душе демоны победно взревели. Мне не нужно их прятать, не надо загонять по клеткам и давить оскаленные пасти. У моей Нимфы будут надёжные слуги. У моих чудовищ нет возможности зализать нанесённые ими раны, но они могут верно служить своей хозяйке.

А желание? Даже за долю расплаты считать не могу. Настолько это мелко рядом с моей потерей. Ледяной душ вроде ещё никто не отменял, а там и старость придёт.

Сформировавшееся решение принялось легко, не вызвав в душе никакого протеста. Вспомнив о том, что в моей ванной сдобно лежит опасная бритва, при помощи которой я приводил бороду в порядок, в кабинете несколько ножей, которыми я вскрывал конверты, я решил, что пока Милана спит, нужно убрать подальше все опасные вещи. Не стоит провоцировать и бередить дурные мысли.

Тихо поднялся с кровати, чтобы не побеспокоить Милану и сына, и пошёл за бритвой. Но выходя через пару минут из ванной столкнулся со взглядом сына. И сна там не было ни на грамм. Приложив палец к губам, призывая не шуметь на всякий случай, кивнул головой на дверь. Арлан юркой ящеркой выполз из-под руки Миланы и тихо вышел из комнаты. Мы молча спустились вниз и, не сговариваясь, вышли в сад. - Давно проснулся? - спросил я сына, разглядывая уже хорошо заметные очертания будущего сада. - Давно. Точнее почти не спал. Мне нужно было подумать. - Совсем не по-детски ответил Арлан. - И чего надумал? - впервые разговор с сыном шёл так тяжело. - Маме нужен тот, кто сможет её ото всех и всего защитить до тех пор, пока я не вырасту. - Серьёзно сообщил мне о результате своих раздумий сын. - Когда мама поправится, я найду ей другого мужа.

Амиран. Ещё совсем недавно я был уверен, что хуже эта ситуация уже быть не может. Невозможно просто. Но оказалось, что у меня просто скудная фантазия. - Арлан, я думаю, что не надо никого искать. Я сам смогу защитить Милану. - Осторожно, как будто шёл по тонкому льду, начал я. - Нет, ты уже не смог и не защитил. И собираешься жениться на Эльмире. - Нахмурился Арлан. - Пойдём, присядем. Разговор будет долгим и судя по всему непростым. - Взял я себе паузу на пару минут, пока мы дошли до беседки. - Арлан, давай начнём с главного. Жениться на Эльмире я не собираюсь, и никогда не собирался. В этом доме она больше никогда не появится. Даже если осмелится нарушить мой приказ и покинет дом своего отца. Единственная женщина, которой я готов был предложить замужество, это Милана. И сейчас ничего не изменилось. Она в этом доме останется единственной женщиной. Никто, ни в каком качестве, никогда здесь не появится. Ну, кроме твоей жены, если ты решишь жить со своей семьёй здесь. - Что значит "изнасиловал"? Это что-то совсем плохое, раз тётя Ксана тебя ударила и кричала на тебя? - в очередной раз за утро выбил почву у меня из-под ног сын. - Кто тебе рассказал? - спросил я, судорожно соображая, что говорить. - Я сам слышал. Я знаю, как подслушать, что говорят взрослые, не выдав себя. - Хмыкнул сын, вдруг оказавшийся совсем не таким наивным, как я считал. - Это самый мерзкий и подлый поступок, какой может допустить по отношению к своей женщине мужчина. - Решил не юлить я. - Это когда мужчина против воли женщины делает её своей. Пользуясь тем, что сильнее. Это не только унизительно и болезненно для женщины, но и вредит... наверное, душе. - Ты всё это знал, и сделал это? С мамой? - сжал кулаки сын. - Почему? - Потому что всё эти три дня считал, что она меня и тебя бросила. Ушла, вот так... Тайком. И... Арлан, я эти дни пил. Спиртное лишает человека способности здраво рассуждать и контролировать себя. Наружу лезет всё самое неприятное, что есть в человеке. - Признался я. - А зачем ты эту гадость пил? - удивился Арлан. - Спиртное позволяет расслабиться, дарит обманчивое успокоение, и становится не так больно. Я хотел забыться и не думать, что твоя мама от нас сбежала. - Объяснил я сыну. - Я же тебе сказал! Сразу сказал, что это враньё! А ты мне не поверил! - выкрикнул сын. - Понимаешь, ты очень умный и сообразительный мальчик. Но ты ещё ребёнок. И дай небо, остаться тебе ребёнком ещё хоть немного. Чтобы у тебя было детство. Не такое как у меня. А с любящей мамой, счастливое. А я взрослый, и взрослые верят собственному опыту, а не детской интуиции. И мой опыт мне говорил о том, что у Миланы был выбор, она могла выбирать. А вот оснований, чтобы выбрать нас... Меня! У неё не было. - Пытался я донести до Арлана всю ту, горечь, что испытал в тот момент. - Там бывший муж, в которого она когда-то была влюблена, она прожила с ним очень много лет, старалась для их семьи. И вся проблема была в её согласии, примет она его обратно или нет. А мы? Репутация, наш мир, традиции, законы, вера... Те правила, по которым мы живём, опасность. Что я мог ей дать такого особенного? Она не корыстна, она привыкла сама добиваться всего, молодая, красивая. Зачем ей я со своими проблемами? О каком выборе здесь речь? - А тебя что, никогда не выбирали? Просто так, потому что это ты? - вдруг тихо спросил сын. - Я не знаю, что тебе ответить. Не могу вспомнить ни одного раза. - В моей жизни я всегда был "потому что" или "для того, чтобы". - Пап, я тебя очень сильно люблю! Я всё для тебя сделаю! - сорвался со своего места и крепко обнял меня за шею сын. - Ты только больше не обманывай меня! Обещал, что будешь слушать, значит, слушай, а не прогоняй! Если бы ты мне поверил, мы бы быстро нашли маму? - Ну... Если размышлять, как бы я поступил, то мы бы поехали в тот центр, где они были. Я велел бы перетряхнуть камеры, чтобы отследить весь день и момент, когда Милана ушла. И скорее всего мы бы очень быстро поняли, что Эльмира лжет, да и то, что Милану увезли на скорой, думаю, охране центра запомнилось бы. А найти в какую больницу, дело нескольких минут. - От осознания как легко я просрал свой шанс стало только хуже. - Пап, а я тут подумал, - я насторожился, и как оказалось не зря. - Если ты маму, как ты говоришь, сделал своей, то она же теперь в другом месте или с другой семьёй жить не сможет? - Нет. - Выдохнул я. - Сейчас я тебе кое-что объясню. Не смотря на то, что мы с твоей мамой не поженились, и официально не женаты, она всё равно хозяйка в этом доме, она твоя мама, ты сам так решил. А для меня она просто всё. Ты и она мой смысл жизни, понимаешь? Поэтому жить она будет здесь, под нашей защитой, мы будем отвечать за её здоровье и благополучие. А другая семья, боюсь, что любого, кто попробует забрать её у нас, ждёт не очень хорошее будущее. - Ты тоже Милану моей мамой зовёшь. Ты согласен с моим выбором? - впервые улыбнулся сын, сидя у меня на коленях. - Это лучший выбор из всех, какие только могли быть! - подтвердил я решение Арлана. - А почему тогда тетя Ксана тебе говорила, чтобы ты шёл и говорил маме, что она должна руки на себя наложить? - уточнял все непонятные моменты сын. - Понимаешь, это она припоминала мне один наш серьёзный разговор. Знаешь, мне всегда твердили, что женщина должна себя хранить до замужества. И тогда она хорошая, чистая. Такой можно доверить вынашивать и рожать своих детей, потому что она достойная. - Я пытался как можно проще объяснить свои убеждения. - А если случилось так, что женщина не сберегла себя, то у неё только один выход, чтобы остаться для семьи честной и достойной. Наложить на себя руки. Тогда её семье будет за неё не стыдно, и за неё можно будет отомстить. Чтобы смыть её позор. Только легко рассуждать и всем тыкать как правильно, когда это не касается лично тебя. Когда вот в такой ситуации оказывается не та, кого ты... - Кого ты, что, пап? - ухватился сын за обрывок фразы. - Я тебе сейчас скажу, но ты мне пообещаешь, что никому, даже Милане, не расскажешь. Тем более ей. - Я дождался согласия сына и продолжил. - Не та, кого ты любишь. Знаешь, я сейчас понял, что только нелюбимую можно обречь на такое. Это не позор, если женщина оказалась слабее. Это её боль и горе, нельзя её в этом винить и обрекать на смерть. Нет в этом ни чести, ни гордости. Многие тебе скажут, что если мужчина принял женщину после того, как она пережила насилие, то он не мужчина. А я тебе скажу, что он больше мужчина, чем всё, кто его осуждают вместе взятые. Только это знание далось мне очень дорогой ценой. А ты поэтому вчера в мою комнату прибежал? - Да. И очень испугался, когда услышал, что мама не хочет жить. - Признался Арлан. - Арлан, ей сейчас очень плохо и больно. И стыдно. Хотя её вины ни в чëм нет. А ещё очень страшно. И в этом состоянии она может сделать непоправимое. Поэтому я и решил убрать опасные предметы. И одну её желательно не оставлять. Понимаешь? - сын уверенно кивнул. - Пойдём, наверное, уже пришли женщины из прислуги. Нужно сообщить им, что Эльмира отравила Милану и о том, что Милана теперь член семьи и хозяйка. И на завтрак нужно что-то лёгкое. - Хорошо. Я прослежу. И я подумаю, как сделать так, чтобы маме в нашем доме было не страшно. - Пообещал мне Арлан. - А когда ты у мамы будешь просить прощения? - Не буду, Арлан. Очень хочу, целый день уговаривал бы её. Но есть такие поступки, которые не прощают. Их просто не должно было быть! - ответил я. - Но это опять ты так решил! А решать должна мама, раз ты перед ней виноват. - Возмутился сын, но в дом мы вошли, держась за руку.