Черные Шипы (ЛП) - Кент Рина - Страница 50

Счастье.

Вот на что похоже счастье, и я хотела бы остаться в нем навсегда.

Даже если я знаю, что это ненадолго.

АКИРА

Дорогая Юки-онна,

Я прикоснулся к тебе.

Я имею в виду, в моем сне. Давай воспользуемся моментом, чтобы поблагодарить Господа и всех его ангелов, которым я не думал, что когда-нибудь буду благодарен.

Впервые за целую вечность ты не растворилась в воздухе сразу после того, как отсосала мне, и позволила мне погрузить пальцы в твои чернильные волосы. Я хочу быть мудаком и сказать, что это напоминает Садако из "Кольца", но сегодня я обуздаю свои идиотские наклонности.

Из-за твоих волос? Да, это определенно было похоже на гладкий шелк и все то прекрасное дерьмо, в которое, как мне казалось, я не верил.

По-видимому, я такой чертовски глупый и полностью верю в красивые вещи. Или, может быть, я верю в них только тогда, когда дело касается тебя. Верни мне мое сварливое "я", Наоми.

В любом случае, ты медленно скользила по моему горячему и возбужденному телу, как котенок, и, клянусь трахом, я почти слышал, как ты мурлыкаешь. О, и я уже упоминал, что ты была голой? Приятно познакомиться, тело Наоми, мы определенно будем друзьями в будущем.

Ты должна была сказать мне, что у тебя есть сиськи, которые могут превратить святую в грешницу, а монахиню в шлюху, потому что, черт возьми, я точно хотел уткнуться в них лицом и никогда не выходить на воздух. Но я ограничился тем, что только прикасался к ним и дразнил тебя, пока ты не застонала. И, да, я был осторожен, не потому, что не хотел дать нам то, чего мы оба хотели, а потому, что я боялся того момента, когда ты исчезнешь придется и мне просыпаться в полном одиночестве без твоих сисек — я имею в виду тебя.

Но ты не ушла.

Ты даже трахнула меня всухую, заставив меня в одно мгновение снова возбудиться, и, черт возьми, мне никогда не нравилось то, чего я должен был бы так стыдиться. И мне пришлось затащить тебя в свой лагерь, сорвать с тебя соблазнительный взгляд и принять вызов, которым ты меня дразнила.

Поэтому я схватил тебя за руку, перевернул на живот и съел. Я наслаждался твоей киской, как будто я умирающий человек, а ты была моей последней гребаной едой. А твой вкус? Да, это то, о чем я буду рассказывать истории своему Ангелу Смерти.

Но что мне понравилось больше всего, так это эротические звуки, которые ты издавала. То, как ты стонала: “Пожалуйста, еще… Пожалуйста, трахни меня, заставь меня кончить…Я вся твоя. Эта киска твоя…”

И, черт возьми, эти звуки почти заставили меня эякулировать без трения. Но я этого не сделал, потому что у меня была миссия, которая включала в себя извлечение из тебя всех звуков. Поэтому, когда я почувствовал, как ты сжимаешься вокруг моего языка, я отпустил твою киску, раздвинул твои ягодицы и перешел к твоей заднице, а затем засунул пальцы в твою мокрую пизду.

Да, я грязный, но не так сильно, как ты, потому что ты кончила мне на язык через несколько мгновений после того, как я съел твою задницу.

Лучший орал, который я когда-либо дарил. А я не любитель дарить.

Я был так готов позволить своему члену поработать с твоей мокрой пиздой, но потом ты исчезла. Снова, блядь. И мне пришлось проснуться, обливаясь потом и сжимая руками свой член. О, и у меня была сперма по всему животу.

Не круто, Наоми.

В следующий раз самое меньшее, что ты можешь сделать, — это остаться до конца.

Желательно, чтобы я никогда не просыпался.

Твой грязный, мерзкий друг по переписке,

Акира

НАОМИ

Мы ночуем в мамином доме.

Это так отличается от прошлого, но ощущения все те же.

Мы все еще те ребята из колледжа, которые прижались друг к другу перед телевизором, пока Себастьян пытался прикоснуться ко мне в любой момент. Нам так же комфортно в тишине, как и во время разговора.

Но сейчас он другой, более измученный, надломленный.

Мы оба ранены, преследуемые, и оба долгое время провели в пустоте.

Быть наполненным всем сразу — это одновременно и волнующе, и болезненно.

Но это никогда не было так… полезно.

После совместного принятия душа, где Себастьян прижал меня к стене, мы легли смотреть настоящее криминальное шоу.

Но на самом деле мы не обращали на него внимания, мы просто смотрели друг на друга и разговаривали.

О боли.

О страстном желании.

Обо всем.

Я держала все это в себе, а когда оно вышло наружу, оно было без цензуры и безудержно.

Это было похоже на очищение.

Себастьян рассказал мне о том, как он сдал экзамен и разорвал отношения со своими бабушкой и дедушкой. Он рассказал мне о роли, которую Нейт сыграл в его новой жизни, и о друзьях, которые у него есть в фирме. Он рассказал мне о том, как использовал работу, чтобы отвлечься от своих эмоций.

В каком-то смысле то же самое было и со мной, поэтому я рассказала об этом и о том, какой была моя жизнь в Японии. Я рассказала ему о новой семье, которую я нашла, и о том, что Мио, а иногда и Кай — единственное, что мне в ней нравится.

Ночь продолжалась, и мы почти не спали. Между разговорами, объятиями и медленным гулом телевизора на заднем плане мы просто были в своем собственном мире.

А потом в окно проскользнул дневной свет.

Я стону, пряча лицо в обнаженных грудных мышцах Себастьяна. — Я хочу, чтобы снова была ночь.

Он посмеивается, гул его груди создает вибрацию на моих твердеющих сосках. — Через несколько часов наступит ночь.

— Я хочу этого сейчас.

— Привыкла к темноте, детка?

— Думаю, мне в ней удобнее.

— Вот почему мы совместимы.

Вдыхая аромат его бергамота, я провожу пальцами по двум татуировкам на его груди, а затем провожу ими до шрама от пулевого ранения на плече. Мысль о том, что я могла потерять его, все еще наполняет меня ни с чем не сравнимым страхом.

Наверное, потому, что это может случиться снова.

— Я ненавижу, что мы должны возвращаться к реальной жизни.

— Мы не обязаны этого делать, детка.

— Ты крутой юрист, и я не хочу, чтобы Нейт ненавидел меня за то, что я увожу тебя из фирмы.

— Я вижу, ты все еще очарована Нейтом.

— Что? Он классный.

— Не говори этого гребаного слова о другом мужчине.

— Он твой дядя, придурок.

— Все еще мужчина.

— Ты невозможен, — я смеюсь.

— Не больше, чем ты.

— Я?

— Ты сказала, что не делишься, помнишь?

— Ну, да.

Он крепче обнимает меня. — Тогда я тоже не буду делиться. Я просто буду похищать тебя, пока ты не подашь на развод.

— Похитишь меня в моем собственном доме?

— Еще более извращенно.

Я игриво ударила его по плечу. — Прекрати.

— Нет, пока ты официально не станешь моей.

— Это займет время.

— Вот почему я держу тебя. Нет пути назад ни в Японию, ни к этому ублюдку.

— Алло. Япония прекрасна.

— Я хорошо осведомлен об этом.

— Потому что… ты там родился?

— Откуда ты это знаешь?

— Я просто знаю. Почему ты мне не сказал?

— Причины.

— Какого рода причины?

— Если ты еще не поняла, я не буду объяснять тебе это по буквам — по крайней мере, пока.

— Это несправедливо.

Он усмехается, и я останавливаюсь и смотрю, как трепещет моя грудь. Неважно, сколько лет прошло, он по-прежнему единственный мужчина, способный скрутить мой желудок и заставить меня влюбиться по уши. Мы познакомились десять лет назад, и я до сих пор по уши влюблена в него.

Я не думаю, что когда-нибудь остановлюсь.

Проводя пальцами по твердым выпуклостям его груди, я говорю: — У нас так много общего. Я японка, но американка по происхождению, а ты американец, но японец по происхождению.

— Чертова судьба подбрасывает мне цундэре, да?

Я смеюсь. — Заткнись, придурок.

— Мне нравится, когда ты проявляешь ко мне сильную любовь.