Хрупкое сердце (ЛП) - Жаклин Николь - Страница 53

— Почему мы вообще говорим об этом? — раздраженно спросила я, потянувшись к дверной ручке.

— Потому что, — прошипел он, рукой схватив меня за запястье, — ты не позволяешь мне помочь тебе. Ты уклоняешься, как только я подхожу слишком близко.

— Мне не нужна твоя помощь.

— Господи Иисусе, Морган, — выплюнул он, громко хлопнув другой рукой по столешнице. — Может быть, мне чертовски нужно помочь тебе.

— Что? — спросила я, от удивления мой голос стал выше, чем обычно.

— Я влюблен в тебя, — признался он, его голос звучал громко в маленькой ванной. — Хорошо?

— Хорошо, — почти неслышно ответила я.

— Наконец-то, — сказал он, глядя в потолок. — Я справляюсь.

— Это не смешно, — возразила я.

— Нет, — сказал он, качая головой — Это не…

Он позволил мне выйти из ванной, и я молча прошла в свою спальню и закрыла за собой дверь. Этта еще спала, пока я одевалась, но я все равно проверила ее, просто чтобы выиграть время. Потому что не совсем понимала, как мне реагировать на все, что сказал Тревор.

Любила ли я его? Я не была уверена. Но могла представить себя с ним. Я безумно скучала по нему, когда его не было со мной, и постоянно думала, что он делает. Мне была ненавистна одна только мысль о нем с кем-то еще, и представление о том, как он обижен или расстроен, заставляло мою грудь болеть от печали. Я бы поставила его счастье выше своего. Была ли это любовь? Я никогда не была влюблена, поэтому не могла быть уверена. Это не было похоже на то, как я любила свою семью.

Но я заботилась о нем. Я так много знала.

— Я не хочу ссориться с тобой, — кротко сказала я, когда через несколько минут нашла его на кухне.

— Детка, — вздохнул он, поворачиваясь ко мне. — Мы не ссорились.

— Это было похоже на ссору.

— Это не так. — Тревор подошел ко мне и провел рукой по моим волосам сзади, целуя меня в лоб. Потом взял меня за руку и повел к дивану, усаживая меня рядом с собой, когда мы подошли. — Я не понимаю, зачем ты это делаешь, — начал он, прижимая меня к себе. — Но по какой-то причине тебе очень легко помогать другим, но ты уклоняешься каждый раз, когда кто-то хочет знать, как у тебя дела.

— Это просто неправильно, — ответила я. С ним было легче разговаривать, когда мы не смотрели друг другу в глаза. Стало как-то безопаснее. Более безлично.

— Хорошо, — сказал он, остановившись на мгновение. — Но мне нужно, чтобы ты впустила меня.

— Я не знаю, о чем ты говоришь.

— Я начинаю это понимать, — сказал он со вздохом.

— Честное слово, — сказала я, глядя на фотографию, на которой мы с Мирандой стояли в другом конце комнаты. — Я понятия не имею, чего ты хочешь от меня.

— Несколько ответов? — сказал он.

Я сглотнула, глядя на фотографию меня и моей сестры, и, наконец, кивнула.

— Ты рада, что я здесь? — спросил он.

Я кивнула. Этот вопрос был легким. В каких бы обстоятельствах и где бы мы ни находились, я всегда была рада, когда он был рядом.

— Ты скучала по мне?

Я снова кивнула. Даже когда намеренно думала о чем-то другом, чтобы действовать, я всегда скучала по нему. Мне не нужно было специально думать о нем, чтобы скучать по нему; это было просто постоянно, как дыхание.

— Ты любишь меня?

Этот вопрос был сложнее. На самом деле, в тот момент, возможно, это был самый трудный вопрос, который мне когда-либо задавали. Я даже не была уверена в практическом смысле, что такое романтическая любовь.

— Не знаю, — тихо ответила я.

Тревор напрягся рядом со мной.

— Я забочусь о тебе, — продолжила я. — И ненавижу саму мысль о том, что кто-то из нас может быть с кем-то еще, и постоянно думаю о тебе, но мне это кажется ревностью и похотью.

Тревор вздохнул с облегчением, и его тело немного расслабилось.

— Кажется, это неплохое начало, — сказал он, наконец.

Он наклонился, и, как и в первый раз, когда поцеловал меня, весь мир исчез, когда его губы встретились с моими. Его рот был шире моего, и обычно тот контролировал поцелуй, но я не могла удержаться от того, чтобы зажать его полную нижнюю губу между зубами, чтобы провести языком по мягкому внутреннему краю. На вкус он был как мята, а внешние края его губ были слегка потрескавшимися, так что они царапали мои, когда он отстранялся, а затем возвращался за новыми поцелуями.

Если в первый раз мы спешили, когда поцеловались, на этот раз мы не торопились, исследуя, медленно и неторопливо впадины и выпуклости друг друга. Его язык пробежался по небу, и я вздрогнула. Мои зубы снова впились в его губы, и он застонал.

Я откинулась назад, наслаждаясь тем, как его вес начал прижимать меня к дивану, когда мы услышали, как открылась входная дверь. Мы оба быстро сели, когда мой отец вошел в дом, и рука Тревора на моем плече была единственным, что удерживало меня от того, чтобы спрыгнуть с дивана, как виноватый подросток.

— Тревор, — удивленно сказал мой отец, резко останавливаясь.

— Привет, Стэн, — легко поздоровался Тревор, положив руку мне на плечо.

— Ты приехал в гости? — спросил мой отец, закрывая входную дверь, преодолевая удивление.

— Да, — ответил Тревор. — Взял несколько выходных и решил приехать проведать вас.

Я поежилась, когда папа снял ботинки, но почему-то замерла, когда он запрокинул голову, чтобы посмотреть на нас. Его глаза ничего не упустили, когда тот пробежался по тому, как мы с Тревором сидели на диване, но отец не прокомментировал это.

— Соскучился по моей красивой мордахе, да? — пошутил он, снова вставая.

— Как будто в это трудно поверить, — пошутил в ответ Тревор, его тело еще больше расслабилось.

— Ты останешься ненадолго? Мне нужно принять душ, но я не против, если ты будешь здесь, когда я выйду.

— Я буду здесь, — ответил Тревор.

Отец кивнул и направился к коридору, но остановился, когда Тревор позвал его по имени.

— На полу немного воды, которую я забыл убрать, — сказал он. — Прости за это.

— Не хочу знать, почему ты был в моем душе, — сказал папа, махнув рукой, не удосужившись взглянуть на нас. — Я скоро выйду.

— Это было необходимо? — спросила я, как только мой папа исчез в ванной. — Действительно?

— Я не хотел, чтобы он поскользнулся и сломал бедро, — ответил он.

— Почему ты просто не убрал воду?

— Потому что я был слишком занят, пытаясь понять, собираешься ли ты снова дать мне по яйцам, — сказал он, выглядя почти смущенным. — Я совсем забыл.

Я рассмеялась.

Тревор

Я передумал не менее тысячи раз, пока ехал на юг, чтобы увидеть Морган и Этту. Но к тому времени, когда добрался до Сакраменто, был уверен, что поступаю правильно. Когда Брам обвинил меня в том, что я оправдываюсь, почему я не пошел за Морган, и отрицал это, но как только внимательно посмотрел в зеркало, понял правду. Я был слишком трусливым, чтобы гнаться за тем, что мне так хотелось иметь. И слишком беспокоился о том, что подумают люди и как отреагирует моя мать, и боялся, что Морган рассмеется мне в лицо.

Мои опасения были смешны. Я понял это с той самой минуты, как она открыла дверь, потная и грязная, и посмотрела на меня, как на кусок шоколадного торта, от которого ей хотелось откусить побольше. В тот момент я понял, что нет ни черта на Земле, что заставило бы меня отказаться от этого взгляда, ни моя мама, ни кого-либо еще. Мне было все равно, что они думают.

Я понятия не имел, как так долго оставался в неведении, но за час, проведенный у Морган, понял так много вещей. Она не была равнодушна. И не пыталась оттолкнуть меня. Честно говоря, я даже не поверил, что она сделала это сознательно.

Женщина, в которую я был влюблен, просто не представляла, как позволить кому-то любить ее. У нее не было хороших друзей, и, насколько мне известно, у нее никогда не было постоянного бойфренда. Морган была недоразвита, за неимением лучшего слова. Застряла в месте, где она не могла позволить никому, кроме ее семьи, приблизиться к ней.