Блеск чужих созвездий. Часть 2 (СИ) - Доброхотова Мария - Страница 1

Если бы Таня узнала, сколько общего у нее с Виталиной, она была бы глубоко возмущена. Молодая Амин представлялась ей взбалмошной и ядовитой, и у нее не было никакого шанса увидеть, что скрывается под гноящимися нарывами ее души. Но если бы они встретились в других условиях, где-нибудь на серебристых песках Онако или на курортах заснеженных Драконьих Пиков, возможно, они бы разговорились за бокалом горячего вина, и Виталина рассказала, как мучительно тесна ее шкура.

Так же как и Таня, Виталина рано потеряла мать. Так же отец оказался бездарным родителем, не способным достойно справиться даже со своей ролью, что уж говорить о роли матери. Но если Танин папа был обычным русским мужчиной, растерянным и убитым горем, который привык приходить уставший с работы на все готовое и оказался беспомощен перед беспощадно однообразным бытом, то Амин был хитер, изворотлив и безразличен. За благодушным образом пухлого дельца с ухоженной бородкой скрывался человек, который привык все окружавшее его считать собственностью: дом, свою должность, мебель, слуг, жену. Дочь. И когда он остался вдовцом, он был расстроен, как если бы потерял племенную кобылу, в которую вложил прорву средств. А до чувств дочери ему было дел столько же, сколько до чувств тверамобиля.

Две девушки, выросшие в атмосфере критического недостатка любви и неприятия, наверняка нашли бы, о чем поговорить. Но шанса такого им не выпало. Виталина выросла прехорошенькой, но язвительной и злобной, страстно завидовавшей всем подряд, ведь каждый, по ее глубокому убеждению, был счастливее ее. Неосознанной целью ее жизни стало соревнование со всем и вся, стремление стать лучшей во всем и обладать тем, что есть у других: вещи, деньги, власть, уважение. Словно черная дыра, она тащила к себе все, до чего могла дотянуться, и требовала все больше, не в силах получить главного. И даже драматическая участь жертвы, которая досталась чужеземке, вызывала в ней черную зависть, ведь с обещанием смерти приходило внимание и сочувствие окружавших ее людей. И даже дракона.

О, как он на нее смотрел! Виталина не понимала человеческих чувств, не различала их ни в себе, ни в других, но видела, что взгляд Мангона был особенный. В тот самый момент, когда измученный сражением Адриан посмотрел на перепуганную Татану и они обменялись понимающим взглядом, ей не хватило опыта чувств, чтобы увидеть в драконе и девушке сообщников, переживших опасное приключение, и алчность черными пальцами сжало сердце Виталины. Она страстно возжелала дракона себе, и единственным известным способом получить то, что хочется, было устранить соперницу.

В то время, как Таня готовилась принимать очередных больных, Виталина мило щебетала с одним из стражников.

— Мне не разрешено общаться с гостями, тэсса, — отвечал молодой парень, старательно глядя вперед. Юная богачка вилась вокруг него, словно удав, набрасывающий кольцо за кольцом на его шею.

— Я не буду обманывать тебя, — голос Виталины был густым и низким, — не буду говорить, что я влюбилась, как увидела тебя. Ты слишком умен и тут же раскусишь меня. Но я скучаю, — стражник встретился с ней взглядом и понял, что пропал. — Мне одиноко в этом страшном замке. Ты же понимаешь, что я чувствую?

— Да, — выдохнул он. — Мне тоже здесь не по себе.

— Но представь, что рядом есть кто-то, кто мог бы тебя утешить, — она вся подалась вперед. — Согреть. Занять твое время. Было бы намного лучше?

— Конечно.

— Ах, как жаль, что здесь нет такого человека, молодого и крепкого, который составил бы мне компанию за бокалом вина вечером.

— Почему же нет? — немного неловко улыбнулся стражник, который решил не терять свой шанс. Он слышал сплетни о том, что богатые тэссы бывают охочи до общения с простыми сильными парнями, и был готов поверить в них. — Может быть, у одного такого мужчины нашлось бы время вечером…

— Это было бы великолепно! — в глазах Виталины вспыхнули огоньки. — Скажи, а у этого прекрасного мужчины есть приличная форма гарнизона? Кажется, та, что на нем, чересчур большая.

Стражник нахмурился и отвернулся. Действительно, одежда на нем была явно велика ему на несколько размеров и перешита кое-как руками, не привыкшими держать иголку. Вопрос явно смутил его, и он не собирался распространяться о своей одежде.

— Ох, я спросила какую-то глупость? — Виталина выглядела едва ли не несчастной. Она вцепилась в локоть мужчины. — Прости меня. Я не хотела! Я бываю такой глупой…

Стражник тут же обернулся, и на лице его было написано раскаяние. Эта благородная тэсса была так красива и мила, от нее пахло цветами, а идеальные локоны, равных которым он никогда не видел у девушек в своей деревни, упруго качались из стороны в сторону, когда она поворачивала головку. Поверить в ее интерес было невозможно, но слишком заманчиво.

— Что ты, нет! Просто форма… Я потерял ее. Точнее, я уверен, что ее украли, а это позор для служителя гарнизона. Я чуть не вылетел из гарнизона, и мне пришлось всю ночь перешивать эту форму, которую до меня носил какой-то вонючий боров. И я боюсь, что такой девушке, как ты, будет неинтересно даже говорить с таким неудачником, как я.

— Что ты, ты не виноват, что тебя обокрали, — ее слова лились, как сироп. — А что, если я скажу тебе, кто это сделал?

— Ты знаешь?

— О да, — Виталина не сдержала хищной улыбки. — Я скажу тебе. А потом мы вместе выпьем за справедливость. Но только если ты пойдешь к Мангону и потребуешь правосудия.

***

— Посмотри, Влад, твои крысы живы.

Действительно, три крысы, которые стража поймала специально для Владимира, чувствовали себя великолепно. Две были поглощены друг другом, вычесывали и выкусывали шерстку, перебирали лапками и почти неслышно пищали. Одна встала на задние лапы, передними схватила прутья решетки и умильно шевелила носиком. Таня отломила кусок хлеба от бутерброда и протянула крысе. Та схватила угощение и принялась быстро расправляться с ним. Две другие крыски тут же бросили ухаживания и тоже потребовали хлеба.

— Что ж, это третье испытание вакцины. Нужно переходить к следующей стадии, а для этого мне нужно в мою городскую лабораторию. Придется написать длинную работу, чтобы получить разрешение Медицинской Коллегии и приступать к изучению реакции человека на нее. Таня, ты сегодня в платье? — Владимир не сразу заметил, что на ней сегодня шерстяное платье медсестры, которое он когда-то предложил ей и которое с презрением было отвергнуто. Таня смутилась.

— Да. Один человек сказал, что нужно пробовать, — она почувствовала, каким жаром залило щеки, лоб и даже губы. Но Владимир смотрел на нее внимательно и не думал смеяться.

— Послушай, ты не должна изменять себе, — вдруг сказал он. — Если тот, кто тебе нравится, требует, чтобы ты изменилась, ты ему не нравишься. Он влюбился в образ, который сам себе придумал, и попытается искромсать тебя под него.

— Нет, что ты, — Таня опешила от заботы, которую услышала в голосе Владимира, она не привыкла к проявлениям отеческих чувств. — Он просто предложил. Хотел помочь, наверное. И вовсе он не влюбился!

— Ну, если так, то попробуй. Платья и правда тебе идут, будет хорошо, если тебе понравится. Но главное — запомни! — Владимир нахмурился и даже поднял палец. — Ты прекрасна уже сейчас. Не изменяй себе ради других, они этого не оценят.

Таня вдруг разулыбалась, словно в детстве, когда отец смешил ее.

— Знаешь что? Ты сейчас невероятно мил, — и она обняла дядюшку Влада за шею, не в силах выразить благодарность. Тот похлопывал ее по спине, чувствуя то тепло, которое появляется от заботы о детях. Чужой в мире драконов, Владимир не мог найти женщину, которая приняла бы его чудачества, и не надеялся на детей, поэтому одинокая диковатая Таня стала настоящим подарком судьбы.

— Я не помешал?