Самый лучший комсомолец. Том третий (СИ) - Смолин Павел - Страница 17

— Читали «Хмель» Алексея Черкасова? — поинтересовался я.

Папа Толя читал, поэтому поморщился.

— Не читай, там жуть как грустно, — спас я светлую девочку от описания жизни в тоталитарной сибирской секте. — А старообрядцев надо брать: они не бухают, работящие и не воруют. Попробуем на тему кооперации договориться, с нас — новенькая старообрядческая церковь для них, паспорта, если для них это не сатанизм, и зарплаты-пенсии. Больше чем уверен — вложения в себя отобьют, а заодно станут примером для остальных.

— Тоже так думаю, — поддакнул папа Толя, сделав пометку.

— Еще можно где-нибудь на озерах санаторий там организовать, — масштабировал я. — Алтай прямо красивый, а мы этим почти не пользуемся. Понятно, что не Крым, но это не повод не развивать внутренний туризм. Да и интуристам понравится — вся суть многократно воспетой российской природы там постигается. Но этим я сам займусь, — одернул себя, не желая нагружать папу Тол ю непрофильными обязанностями.

— Меня на ковер вызывают, в Министерство сельского хозяйства, — поделился он еще одной проблемой. — А что я там скажу? Что пасынок за валюту тюльпаны закупает, выстраивая симулякр экономического чуда в отдельно взятом совхозе?

— Так и скажи, — развел я руками. — Но у нас и помимо валютных схем есть чем гордиться — грибы целиком наши, хрюшек из Вьетнама «дергать» старшие товарищи научились и в пару колхозов-передовиков уже за рубли поставляют. Ну и все кооперативное туда же — почти все из этого можно применить, заменив вложения из моего кармана государственными кредитами.

— Посевная даже толком не началась, — вздохнул он. — А ведь спросят.

— Собрали озимые, распахали, удобрили, посадили что могли из раннего, — пожал я плечами. — Работа ведется. Да ерунда, пап Толь, спорим ты оттуда вернешься с приказом собирать делегацию на вручение совхозу ордена Ленина в Кремле?

— Спорить еще с тобой! — отмахнулся папа Толя. — У меня все.

— Живем, в ус не дуем! — подмигнув Оле, подвел я итог, и мы с ней пошли в мой кабинет.

— А у вас совхоз-миллионер, получается? — уточнила она по пути.

— Очень миллионер, — покивал я и признался. — Интересно экономической фигней заниматься, творчество — это замечательно, но песнями и книгами страну не накормишь. Так что мы со старшими товарищами медленно, но верно превращаем «Потемкинскую деревню» в Подмосковную житницу. А впереди у нас всех — гигантская проблема.

— Какая?

— Лето семьдесят второго года будет аномально жарким и засушливым, — выкатил залегендированное и уже донесенное до старших товарищей зловещее предсказание. — Я к синоптикам ездил — там часть товарищей почти паникует, бьют в набат, но некоторые несознательные синоптики рангом повыше их пытались затыкать. Трое сидят уже, за вредительство, — не сдержал ехидную улыбку.

— Враги? — дошло до Оли.

— По сути — враги, — кивнул я. — Но с нюансами: никакое ЦРУ их не подкупало, все упирается в собственные шкурные интересы. Один уважаемый профессор, например, «паникеров» осаживал из-за того, что их расчеты «не бьются» с его диссертацией. Не признавать же заслуженному деятелю свою ошибку? А на диссертации-то еще и синоптики поменьше «висят», их работы тоже в утиль отправятся.

— А еще ученые! — скуксилась певица.

— В говне моченые! — не удержался я.

— Фу! — поморщилась она и захихикала.

— Осенью начнем систему орошения «прокачивать», — поделился прикладными планами. — С пачкой водонапорных башен. И так по всем попадающим под засуху регионам. Плюс — засечные черты, чтобы лесные и торфяные пожары на деревни не перекидывались. Министерству чрезвычайных ситуаций фонды пробили на закупку техники для тушения массовых возгораний, штаты пожарных расширяются. В общем — не ждем, а готовимся! Конкретно мы еще культуры поменяем на те, что к засухе более устойчивы. Ну и закрома нужно пополнять — в том числе импортом, потому что под засуху наши заклятые зарубежные партнеры цены на хлебушек с удовольствием поднимут. Тоже проблема есть — зернохранилищ в стране, как ни странно, не хватает, плюс с логистикой проблема. Но на это уже спецотдел в Министерстве сельского хозяйства пашет, порядок наводит. Все будет хорошо! — с широкой улыбкой заверил подругу.

— Ничего себе! — оценила она широту Сережиных замыслов. — Так вот какой у тебя «отпуск»! — хихикнула со светлой улыбкой.

— Я тут так — чисто сигналы подаю, — честно признался я. — А всю работу, по сути, делают старшие товарищи. Когда люди на самом верху оказываются, — указал пальцем в потолок. — Они, само собой, владеют гораздо большим объемом информации, чем мы, но есть и неизбежные проблемы, вызванные человеческим фактором. Можно обобщить двумя известными тезисами: «начальство не любит плохих новостей» и «инициатива наказуема». Но тут в налаженные цепочки передачи наверх только хороших новостей и старательного заметания проблем подальше внедряюсь я и сигнализирую — «присмотритесь, здесь все не так хорошо, как кажется».

— Ненавидят тебя, наверное, — сочувственно предположила Оля.

— Ненавидят, но сделать ничего не могут, — ответил я беззаботной улыбкой. — Но те, для кого благо Родины важнее личных обид, меня просто обожают и дают возможности помогать стране дальше и больше. Сейчас в течение пары лет с совхозом разберусь и попрошу что-нибудь побольше — Сибирь или Дальний Восток. А там и в генсеки! — горделиво приосанился.

— Из тебя хороший Генеральный получится, — выразила она лояльность будущему диктатору, и мы зашли в кабинет — разбираться с бумажками.

Самым интересным оказалась телефонограмма от Судоплатова-старшего: «Передай оболтусу, что мы со Щелоковым и телегруппой приедем сегодня в три».

С улыбкой показал депешу Оле, насладился хихиканьем и посмотрел на часы. Десть ровно. Взяв трубку внутреннего телефона, отдал команду:

— Протокол «Эсер», высший милицейский вариант минус баня.

Нечего мне тут, а то вдруг во вкус войдут, потом не отделаешься.

— «Потемкинскую деревню» готовить будешь? — подколола меня певица.

— Незачем, — развел я руками. — Поснимают в ДК награждение пацанов-браконьеров и уедут.

В дверь застенчиво постучали, и в кабинет вошел «свободный ронин» из типографии, одетый в костюм и с портфелем в руке. Легкий поклон в сторону неуклюже отвесившей обратный певице, мне — нет, потому что за руку здороваемся. Поприветствовали друг друга на русском — чтобы Оле было понятно.

— Присаживайтесь, Котаро-сан, — заведующий по типографии смущенно уселся.

— Хорошая сегодня погода, — чуть-чуть помог я ему, пока певица наливала нам чай — косплеит Виталину, милаха какая.

— Погода действительно хороша, — без привычной улыбки покивал он.

— Что-то случилось, Котаро-сан?

— Я — всего лишь гость в вашей прекрасной стране, Тукачеву-сенсей, — отводя взгляд, тихо начал он оправдываться. — И не мне учить ваш народ дисциплине — в конце концов, Россия добилась впечатляющих успехов, и надо быть слепцом, чтобы с ними не считаться. Без дисциплины и упорства человека невозможно отправить в космос.

— Спасибо за теплые слова о нашей стране, Котаро-сан, — с улыбкой поблагодарил я. — Наши народы давно живут по соседству, и пусть оно не всегда было безоблачным, нам есть чему поучиться друг у друга к взаимной выгоде. Что же до цели вашего визита — даже в самом прекрасном саду можно отыскать гниль. С ней мы боремся, как и положено уважающему себя садовнику.

Японец просветлел — мальчик не против, если ему будут регулярно «стучать».

— Я вижу, как много труда вы вкладываете в ваши начинания, поэтому позволил себе изложить некоторые наблюдения, — он залез в портфель и достал оттуда папочку.

— Очень предусмотрительно, Котаро-сан. Меньшего от специалиста вашего уровня я и не ждал, — одобрил я такой подход. — Я самым внимательным образом ознакомлюсь с вашими наблюдениями и приму меры, если такая необходимость возникнет.

Кого-то точно уволить придется, но не делать же это япошке, провоцируя всеобщую шовинистическую ненависть.