Чингисхан. Демон Востока (СИ) - Ибрагим Нариман Ерболулы "RedDetonator" - Страница 21

— Оплачена кровью? — заинтересовался консул Зевта, разглядывая вытащенную Эйрихом броню. — Выглядит дорого и надёжно.

— Работа толетумских мастеров, прибывшая в нашу глушь аж из самой Иберии, — прорекламировал дар Эйрих. — Римляне знают толк в хорошей броне, ведь слишком сильно хотят выжить.

— Ха-хах! — хохотнул отец. — Да, щедрый дар! Поздоровайся со всеми и проходи в дом! Мы ожидали тебя ближе к вечеру, но ты ходишь быстро, как пристало настоящему воину!

Эйрих подошёл к матери и крепко обнял её. После этого он поздоровался с братьями и сестрой, смотрящими на него кто с восхищением, а кто с завистью. Видимир и Валамир точно завидовали, потому что они старше, но не сделали и тысячной доли того, чего уже добился Эйрих. Мунто не выражала особых эмоций, а вот Афанарик был впечатлён, очень впечатлён.

«Будет братцам стимулом стать лучше», — подумал Эйрих, обняв вышедших к нему совсем малых детей, которые его не узнали.

Это дети отца от Фульгинс, получается, единокровные брат и сестра. Карл и Ульфрида. Карл родился где-то три-четыре зимы назад, а Ульфрида пришла на этот свет где-то две-три зимы назад — Эйрих ими никогда особо не интересовался, они просто существовали в доме, плакали, кричали и так далее. И сейчас он не видел веских причин менять своё отношение.

Хотя ему вспомнилось сейчас, что он ходил с Эрелиевой за знахаркой, как раз по причине того, что Фульгинс собиралась разродиться.

Помахав соседям, собравшимся посмотреть на вернувшегося воина, Эйрих почтительно коснулся оберега защитника дома, после чего вошёл в дом, где было в чём-то всё так же, как и всегда, а в чём-то совершенно иначе.

— А где Фульгинс? — спросил удивлённый Эйрих, оглядевший помещение.

— Она… — заговорила мать с неловкостью на лице.

— Померла она, — произнёс зашедший за ней отец. — Третьего ребёнка мне рожала, но не смогла, оба померли.

Воспоминание ненадолго погрузило его лицо во мрак, но затем он вновь посветлел и указал на лавку:

— Садись, воин! Жена, неси чего поесть и выпить!

Эйрих расстегнул крепления кольчужно-пластинчатой брони и с облегчением снял её. В походе приходится носить её постоянно, потому что иногда не бывает времени бежать к пожиткам и облачаться, ведь враги почти никогда не ждут, а жить хочется. Желательно, со всеми членами и в добром здравии. И вот он дома, можно, наконец-то, расслабиться.

— Торисмуд, уведомлённый о твоём возвращении, сказал, что слушание в Сенате назначено через три дня, — произнёс отец, решивший остаться в своей роскошной броне, правда, развязав крепёжные ремни. — Давай, рассказывай! У нас столько слухов, столько баек! Как ты разбил целый легион римлян?

О комитатских легионах ходит такая репутация, что если они идут, то жди беды и быстро прекращай набег. Их побеждают, как правило, с помощью большого численного превосходства или уникальных стечений обстоятельств, а тут Эйрих победил их не единожды, а дважды.

— Рассказывать там немного, — вздохнул парень. — Встретились с первым легионом, поддерживаемым силами римского ополчения, в регионе Венетии и Истрии, ударили и разбили в пух и прах. Дымы раздул, с флангов ударил, а дальше только добивали убегающих. Не о чём особо-то и рассказывать…

— Да об этом я и сам слышал! — махнул рукой Зевта. — Вторую битву опиши, мы только от твоего курьера краткое описание получили, но там почти ничего не понятно!

— Там тоже ничего особенного, — скромно ответил Эйрих. — Применил военную хитрость, потому что верно различил способ, коим меня собрался бить Эдобих. Даже не так. Я изначально предположил, что он постарается разбить меня обычным способом, который почти всегда применяют римляне, а развёртывание войск подтвердило моё предположение. Дальше я намеренно ослабил центр боевого порядка, потом дал римлянам ударить со всей своей дури, после чего поджёг поставленные в поле телеги с дымовым составом, а уже потом приказал Атавульфу и твоему тысячнику Бране выдвигаться вперёд и бить завязший легион с флангов. Получилось хорошо, римляне дрогнули и обратились в бегство. Кавалерию их на флангах я задержал рогатками, привязанными к штырям, что мы заблаговременно вбили чуть поодаль от будущего положения войск. Римляне, возможно, всё видели, но приказ, поэтому напоролись на рогатки, а потом разделённая пополам тысяча Хродегера взяла их на пики.

— Вот так просто рассказываешь, а речь ведь о сокрушении легиона! — восхитился отец, в чём его поддержали все домашние, кроме Альвомира.

Гиганту было всё равно, он уже сидел у каминуса и вырезал какую-то фигурку из ветки, подобранной недалеко от безымянного ручья, у которого они поили коней и набирали воду.

— Учитесь у него, сыновья! — требовательно зыркнул Зевта, глянув на Видимира, Валамира и Афанарика. — А ещё лучше будет, если в следующий поход вы пойдёте вместе с ним!

Отцу перечить не принято, но Эйрих посчитал нужным выдать хотя бы один контраргумент:

— Римляне сильны, отец. А если меня, не приведи господь, разобьют? Потеряешь всех сыновей разом.

— Твои слова не лишены смысла, — почесал бороду консул Зевта. — Лучше не заливать всю брагу в одну бочку… Тогда просто учи их, пока здесь. Я хочу, чтобы все мои сыновья…

Он глянул на Эрелиеву.

—… и дочери, — добавил отец, — владели стратегией и тактикой, дабы были в силах разбивать хоть гуннов, хоть римлян, хоть маркоманнов! Кстати о них…

Тиудигото начала раскладывать по столу уже приготовленные с утра блюда. Зайчатина, оленина, курятина — всё проперченное, какие-то овощи, а также виноград. Но главное — белый хлеб в румяных лепёшках, совсем как у римлян в Константинополе. Видимо, в деревню начали завозить пшеницу.

— Так что там с маркоманнами? — поинтересовался Эйрих.

— Чинят беспокойства на северных границах, — вздохнул Зевта. — Уже несколько раз предприняли попытки набегов, но мы заблаговременно знали об их приходе, поэтому выставляли в поле общее войско. Набеги прекратились так и не начавшись, не рискнули связываться, но с этим надо что-то делать.

— Причина? — спросил Эйрих.

Он знал, что набеги на соседние племена всегда имеют причины. Хотя бы формальные.

— Они никак не могут понять, что консул — это не рейкс, а Сенат — это не блажь, — вздохнул Зевта. — Думают, что можно перечить Сенату, а дело иметь только с консулом. Их вождь, Лимпрам, хотел породниться со мной, у него есть дочь подходящего тебе возраста, но Сенат единогласно выступил против.

— Почему? — не совсем понял Эйрих, но уже мысленно выработал несколько предположений.

— Потому что старики считают, что сам претор Эйрих Щедрый, которого уже хотят прозвать Златоделом, должен брать жену из остготского рода, — раздражённо почесал бороду Зевта. — Вот и пришлось мне отказать Лимпраму, я-то лишь консул, проводник воли Сената, а маркоманн осерчал, послал гонца, передал, что так рейксам поступать негоже. Дескать, на волю стариков настоящий рейкс никогда бы не сослался. И слушать ничего не хочет, что я никакой не рейкс… дубина…

Выходило примерно так, как Эйрих и подумал. Сенаторы все, как один, чувствуют, что Эйрих далеко пойдёт, если по дороге не пришибут, поэтому будет неплохо выдать за него одну из своих многочисленных внучек, чтобы по-родственному иметь отношения к его будущим успехам. А там, дальше, кто знает, как оно сложится? Иметь в правнуках сыновей самого Эйриха, уже притащившего с запада разом столько золота, что старейшины за всю жизнь не видели — это очень полезно. Старики, несмотря на отжитый век, склонны смотреть в будущее дальше, чем молодые…

— Что хочет с этим делать Сенат? — поинтересовался Эйрих.

— Пока это только три подконтрольных Лимпраму рода, — ответил отец. — Поэтому Сенату плевать. Но Лимпрам очень хочет пощипать нас, ведь все уже знают, что мы гораздо богаче, чем были раньше. Раньше с нас было нечего брать, но не теперь…

— Надо разбираться, — покачал головой Эйрих. — Подниму вопрос в Сенате. Думаю, можно договориться с Лимпрамом. Ты предлагал Видимира или Валамира?