Безумные грани таланта: Энциклопедия патографий - Шувалов Александр - Страница 14

«…Говорили, что пил он не так много, но проводил много времени за вином, беседуя с друзьями. Но Филин⁵ показал, что такое мнение вздорно, опровергая его ссылками на царские дневники, в которых часты записи такого рода: “В этот день спал после попойки”, а иногда: “Так же, как и на следующий день”. По этой причине Александр был мало склонен к любовным связям, тогда как в остальном отличался живостью и бодростью — признаки телесной горячности». (Плутарх, 1990, с. 19.)

«Невропатическая природа его гениальности проявила себя в заболевании мышц шеи, которое вынуждало его постоянно держать голову наклоненной в одну сторону». (Nisbet, 1891, с. 193–194.)

«Выраженная психопатия». (Ланге, 1928, с. 6.)

«…Жестоко страдая от лихорадки, Александр почувствовал сильную жажду и выпил много вина, после чего впал в горячечный бред и на тридцатый день месяца десия умер». {Плутарх, 1987, т. 2, с. 434.)

«Современные специалисты, на основании дошедшего описания симптомов, предполагают, что у Александра случилось какое-то серьезное повреждение в верхнем отделе брюшной полости: возможно, язвенное прободение желудка или острый панкреатит». (Мирошниченко, 1998, с. 32.)

«.. Предположение, что это могла быть малярия, причем в особенно тяжелой форме, так называемой malaria tropica, представляется весьма убедительным». (Фишер-Фабиан, 1998, с. 397.)

А. Шопенгауэр писал: «Деяния преходящи, творения же вечны». Однако деяния Александра Великого относятся к таким, которые сохранятся в истории столько же, сколько будет помниться сама древняя история. Одно из объяснений этому заключается в уникальном сочетании объективных исторических достижений Александра с яркими особенностями его личности (граничившими порой с психопатическими) и необычностью судьбы. Этот симбиоз и послужил основой для возникновения популярности, а затем легенд и сказаний. А народный эпос-этоуже «творение», т. е. то, что по определению близко к «вечности». Таким образом, мостик к славе пролегает чаще всего через своеобразие личности исторического деятеля.

АЛЕКСАНДРА ФЕДОРОВНА (1872–1918), российская императрица, с 1894 г. жена Николая II; оказывала большое влияние на решения императора. Расстреляна вместе с семьей в Екатеринбурге.

«…Заболела в возрасте 14 лет, когда у нее начались менструации. В это время у нее начинается сонливость. Она засыпает. Потом во время сна у нее делаются конвульсии. Она бьется по несколько минут. Потом успокаивается. Снова засыпает. Начинает говорить или петь — ужасающим образом. Ее лечили. Это прошло. Когда ей исполнилось 18 лет, болезнь стала возобновляться, но редко: два, три раза в год. Она уже заранее чувствовала приближение судорог». (Вырубова, 1928, с. 31.)

«Приняв православие, она со всей экзальтированностью новообращенной вдалась в ревностное исполнение всех внешних требований своей новой веры, не проникнув в ее внутреннюю сущность, сложную и глубокую. Болезненно религиозная по натуре, она все сильнее погружалась в мистицизм. Ее влекло к таинственно-темным оккультным силам, к спиритизму и всякого рода волшебству. Она стала интересоваться юродивыми, предсказателями, ясновидящими… Императрица страдала болезнью нервной системы и тяжелым неврозом сердца». (Юсупов, 1989, с. 234, 236.)

«До какой опасной степени доходила истерия Александры Федоровны, видно из примера ее ложной беременности. Навязчивая идея о ребенке мужского пола, о наследнике, до того овладела царицей, что… она вообразила у себя беременность, чувствовала все ее обычные симптомы и даже соответственно пополнела… Беременность оказалась бредом истерички… Впрочем, через несколько лет Александра Федоровна действительно забеременела и после четырех дочерей родила, наконец, сына. Но в то время она уже стала впадать в то религиозное помешательство, которое затем приняло такую ужасную форму… Александра Федоровна покорила также Николая своею ярко выраженною истеричностью. Сопротивляться ее воле было опасно, потому что это вызывало тяжелые истерические припадки, которых вообще уравновешенный, “тихий” и бестемпе-раментный Николай не выносил. А за истериками следовала полоса мрачной меланхолии, которая угнетала Николая. И Николай привык уступать жене во всем». (Любош, 1924, с. 256–258, 264.)

«После смерти Распутина⁶ “впала в состояние анемии, потеряв способность не только передвигаться, но лишилась и дара речи. Болезнь на с, ей раз осложнилась параличом конечностей, и императрицу приходилось кормить, т. к. она не в состоянии была удержать в руках даже салфетку”. Приступ неврастении сменился мрачной и тупой меланхолией. Императрица целыми днями, безучастная ко всему на свете, просиживала в креслах, часто плача. На вопросы мужа она мычала, отвечая лишь слабым подергиванием плеч. Потом (что закономерно для этой женщины!) ее настигла острая мания преследования». (Пикуль. 1995, с. 13.)

[Январь 1917 г. Запись в дневнике вдовствующей императрицы Марии Федоровны] «Лишь один Господь Бог может открыть глаза бедному Ники, чтобы он больше не следовал ее советам. В противном случае все это приведет нас к несчастью». (Кудрина. 2000, с. 160.)

«Доктор Боткин, который приходил ежедневно в 9 утра и 5 вечера прослушать ее сердце, упомянул через несколько лет одному офицеру в Сибири, что императрица “унаследовала семейную слабость кровеносных сосудов, которая часто ведет к прогрессивной истерии”. По современной медицинской терминологии императрица Александра, несомненно, была подвержена психосоматическим симптомам беспокойства, вызванным тревогой за здоровье сына». (Мэсси, 1990, с. 144.)

«Глубокая истеричка, в той стадии истерии, которая почти неотличима от помешательства, она даже внешне на привыкших к ней людей производила жуткое впечатление». (Покровский, 1926а, с. 168.)

Основными психическими нарушениями императрицы являются невротические расстройства, связанные со стрессами, и сома-тоформные расстройства. Пиком конверсионных (истерических) расстройств можно считать ложную беременность, истерическое нарушение походки (астазия-абазия) и «паралич конечностей». Проявлением сома-тоформного расстройства мог быть «тяжелый невроз сердца». Следует добавить, что примерно в трети случаев у больных с конверсионными расстройствами развивались более серьезные психические заболевания, в частности шизофрения. Любопытный феномен: в тяжелейших условиях большевистского плена ни о каких проявлениях истерии у бывшей императрицы историки уже не упоминают.

АЛЕКСЕЙ ПЕТРОВИЧ (1690–1718), царевич, старший сын Петра I от первого брака. Безвольный и нерешительный, он стал участником оппозиции реформам Петра I. Бежал за границу, был возвращен и осужден на казнь. Умер в тюрьме.

Наследственность

(Об отце см. Петр 1.]

Общая характеристика личности

«В образе жизни царевича рано являются приемы те же, которые видны и в развлечениях Петра, устроившего около себя всепьянственнейший собор и дававшего своим собеседникам разные насмешливые клички. И у царевича приятельская компания называется собором, и его приятелям розданы были клички… Они хвастались пьянством». (Костомаров, 1989, с. 133.)

[Характеристика Алексея Петровича, сделанная по запросу австрийского двора в 1709 г.] «…Был весьма задумчив и неразговорчив в незнакомом обществе; скорее меланхоличен, чем весел; скрытен, боязлив и подозрителен до мелочности, как будто кто-нибудь хотел покуситься на его жизнь». (ЭСБ Биографии, т. 1, с. 202.)

«Когда в 1712 году царевич возвратился из-за границы, где провел около трех лет, отец спросил его, не забыл ли он то, чему учился, и тут же велел принести чертежи. Алексей, опасаясь, что отец заставит сделать чертеж в своем присутствии, решил уклониться от экзамена самым трусливым образом. Он “умыслил испортить себе правую руку” выстрелом в ладонь. Решимости всерьез выполнить намерение у него не хватило, и дело ограничилось ожогом руки. Симуляция все же избавила царевича от экзамена… Когда наследник стал взрослым, то заменил комнатные игры с девками хмельным застольем. Царевич настолько пристрастился к вину, что стал пить много и систематически. Напившись, он приходил в возбуждение, становился болтливым и утрачивал контроль над собой». (Павленко, 1975, с. 237, 240.)