Безумные грани таланта: Энциклопедия патографий - Шувалов Александр - Страница 57

«Из Глазго, где он слушал лекции Адама Смита, Босуэлл весной 1760 г. убежал в Лондон. Его вскоре нашли страстно полюбившим столичную культуру, общительного, высоко духовного, чувственного и привлекательного для женщин. Лондон открыл ему целую массу различных рафинированных удовольствий. В итоге он заболел гонореей, которая в последующем преследовала его в течение всей жизни… Получив известие о том, что его маленький сын помер, Босуэлл впал в депрессию и пытался повеситься. Но его отговорили, и он вскоре обнаружил, что развлечения приносят ему больше удовольствия, чем целомудрие и тяжелый труд; и вскоре Босуэлл погрузился в прежнюю развратную жизнь… Он попробовал пьянствовать, чтобы восстановить свой дух и, как прежде, дать себе выход… В 1778 г. стало бчевидно, что он тяжело болен туберкулезом… Его последние годы жизни были по преимуществу несчастными. Эксцентричность манер выглядела как потакание своим слабостям; окружающие боялись свободно говорить в его присутствии, опасаясь, что их разговор вызовет с его стороны пьяный скандал (он никогда не пил в одиночестве) и вызовет неловкость у присутствующих». (CD Епс. Britannica 99.)

«Эксцентричный. Маниакально-депрессивные черты на почве циклотимической депрессии». (Lange-Eich-baum. Kurth. 1967, с. 337.)

«Он был “циклотимиком, подверженным характерным сменам подъема и депрессии, и несомненно, что именно эта психопатическая особенность привела и его брата, и его дочь к подлинному сумасшествию”». (Эфроимсон, 1998, с. 144.)

Можно согласиться с тем, что Джеймс Босуэлл страдал циклотимией. Преморбидному периоду этого заболевания свойственны гиперактивность, аффективная неустойчивость и сензитивность — все это встречается у писателя в двадцатилетием возрасте. Последующие чередования периодов повышенного настроения и нетяжелых депрессий, которые не достигали степени психотического уровня, свидетельствуют в первую очередь о циклотимии.

БОСХ (Bosch) ИЕРОНИМ (собств. Хиеронимус ван Акен) (ок. 1450–1516), нидерландский живописец, один из крупнейших мастеров Северного Возрождения. Писал многофигурные, наполненные причудливо-фантастическими образами и деталями композиции.

«Его дедушка, брат дедушки и все пятеро дядей были художниками. В 1478 Босх женился… Детей от этого брака не было, и он не был особо счастливым. Тем не менее он принес художнику материальное благополучие, и, еще не став достаточно известным, Босх мог себе позволить писать так, как хочет». (Комарова, Железнова, 2000, с. 68.)

«Считается “самым загадочным живописцем во всей истории западного искусства. Даже подписывать свои картины он предпочитал почему-то сокращенным названием родного города Хертогенбос (Den Bosch)”». (Девити-ни. 2002, с. 8.)

«Творчество Босха во многом не соответствует общим тенденциям развития живописи своего времени. Некоторые элементы стиля художника (особая символика, распад формы и неофор-мизмы, смысловая и композиционная перегруженность, “демонизм” и пр) характерны для рисунков больных с бредовыми переживаниями и галлюцинациями, а сюжетные предпочтения, рассмотренные в динамике, говорят о переживаниях, развивавшихся по известной схеме этапов шизофрении. С этими признаками соотносятся и изменения художественных приемов (нарастание декоративности, потеря образности) в последних работах. В целом есть основание утверждать, что своеобразие Босха как художника обусловлено его психическим заболеванием, а именно — шизофренией». (Хайкин, 1988, с. 28–29.)

«Галлюцинаторные переживания сценического характера можно найти в картинах средневекового художника Иеронимуса Босха». («Эмоции и воображения…», 1975, с. 212.)

«“ Полифонический характер” — своеобразная характерологическая мозаика, порожденная шизофреническим процессом, который уже отзвучал или настолько мягок, что обнаруживает себя не бредом, не галлюцинациями, не другой психотикой в истинном смысле, а, в основном, характерологически… Здесь характерологические радикалы соединяются как-то тонко-загадочно, без органической огрубленности и эндокринной диспластики. И сюрреалистическая соединимость несоединимого видится в загадочной соединимости материалистического (даже часто обыденно-материалистического, гиперреалистического) с идеалистическим, что производит впечатление странновато-неземного реализма. Это отчетливо видится… в картинах Босха…» (Бурно, 1999а, с. 49.)

«Фантасмагорический мир Босха вполне отвечает теории автоматизма, изложенной Андре Бретоном⁵⁰ в первом манифесте сюрреалистов (1924): живописец запечатлевает любой образ, возникший в его сознании. Сам Бретон определял Босха как “совершенного визионера”, отводя ему роль предтечи сюрреализма: поэтику воображения без границ предваряет творчество “живописца бессознательного”». (Девитини, 2002, с. 132.)

Поскольку мы не располагаем достаточными биографическими данными, все рассуждения о диагнозе художника носят лишь умозрительный характер. Разумеется, есть — и в немалом количестве — его картины. Принимая за основу странное содержание живописных произведений нидерландского живописца, психиатры прибегают к методу аналогий: т. к. подобные «сюжетные предпочтения» часто встречаются в творчестве душевнобольных и, как правило, отсутствуют в творчестве психически здоровых художников, то можно сделать вывод, что… А дальше анализируют в меру своей фантазии. О диагнозе Босха спорить можно долго, но бесспорно одно — картины написаны гением.

БОТТИЧЕЛЛИ (Botticelli) САНДРО (наст, имя и фам. Алессандро Филипепи) (1445–1510), итальянский живописец периода Раннего Возрождения. Был близок ко двору Медичи.

Общая характеристика личности

«Обнаружив с раннего детства нервный, неспокойный характер и полнейшее равнодушие к занятиям в школе, он был взят из последней отцом и отдан в обучение к золотых дел мастеру… Появление Савонаролы, выступившего с речами обличения против папского престола и верхов флорентийского общества, погрязших в “языческом зле”, потрясло нервного, впечатлительного Боттичелли и отвратило его от античных идей, рассадником которых он считал двор Медичи. Результат — бегство от “язычества” и возвращение в лоно христианской религии… К концу 90-х гг. религиозное настроение Боттичелли принимает формы болезненного мистицизма». (Лазарев, 1927, с. 255, 257).

«Внешне небогатая событиями, но до предела насыщенная духовным поиском, вопросами совести и справедливости, судьба Боттичелли, подобно его непростому характеру, была переменчивой и капризной. Причуды Сандро в свое время доставили немало забот его отцу… но именно эта отмеченная всеми биографами изменчивая “странность” художника сделала его творчество для нас воплощением всей весенней свежести раннего итальянского Возрождения… “Взбалмошная голова”… Некогда душа общества, признанный заводила художественных проказ и застолий, Боттичелли болеет, нищает, все больше замыкаясь в упрямом страдальческом одиночестве». (Петровук, 1985, с. 119–120, 123).

«…Зарабатывал он много, но все у него шло прахом, так как хозяйничал он плохо и был беспечным… лучшее же, выполненное его рукой, — это Триумф веры фра Джироламо Савонаролы⁵¹ из Феррары, приверженцем секты которого он стал в такой степени, что бросил живопись и, не имея средств к существованию, впал в величайшее разорение. Тем не менее он упорствовал в своих убеждениях и сделался, как их называли тогда, “плаксой”, отошел от работы и в конце концов постарел и обеднел настолько, что, если бы о нем не вспомнил, когда еще был жив, Лоренцо деи Медичи⁵²… а за ним и друзья его и многие состоятельные люди, поклонники его таланта, он мог бы умереть с голоду». (Вазари. 1992, с. 173. 175).

«Боттичелли умер в 1510 году, одинокий, забытый, по словам Вазари. Но Вазари не понял, что одиночество было необходимо для духовной жизни художника и что в нем именно и заключалось его спасение. Это последний штрих, благодаря которому посмертный образ Боттичелли приобретает и наших глазах черты такой же законченности, какими отмечено все его искусство». (Вентури, 1993, с. 39).