Тренер: молодежка (СИ) - Гуров Валерий Александрович - Страница 21

Я понял, что просто с ребятами не будет, ну ничего поработаем. Отступать я не собираюсь. Пусть располагаются, осмотрятся, попривыкнут к новой локации, а дальше я включусь на полные обороты.

Вечер выдался тяжелый и довольно непредсказуемый по последствиям. Пацаны побросали вещи в корпусе, пошли в беседку, поросшую виноградом. Развлекаться. На столике появилась поляна, как выяснилось половиной содержимого сумок парней был алкоголь, а другой половиной — абрикосы. Как выяснилось, молодые ездили «на фрукты» и собирали абрикос в «битве за урожай», где заработали свои рубли, на них и купили выпивку и табак перед дорогой в «Колосок». Хорошо поработали — хорошо отдохнем, решили ребята. Собственно «хорошо отдохнуть» — это святое.

Беседка тотчас скрылась за сигаретным дымом, из-за которого доносился ор, звуки откуда-то взявшейся гитары. До рассвета пели песни Сектора газа, стремительно набирающего популярность:

— Вы не ждите, что в припeве заругаюсь матом я

Я б, конечно, заругался, только очередь твоя

И подкалывать не надо — мне на это наплевать

Матершинные слова не буду я употре…

Елена и Оксана всю ночь не смыкали глаз, терлись возле беседки, опасаясь, что произойдет что-то «ужасное».

— Удивительный вы человек, Иван Сергеевич, черствый! Как вы можете спокойно спать, когда наша молодёжь сейчас упьется и может натворить дел, — возмущалась директриса, напившаяся валерианки, как тот кот. — Что вы за бессовестный физкультурник!

Я только плечами пожимал. Как могу — да каком кверху. Знал — чтобы я не ответил директрисе, это ее не успокоит, но успокоить Оксану Вадимовну все же пытался, чтобы на радостях от прибытия парней у нее крыша не потекла, а то как же нам потом без директора управляться в лагере.

— Душенька, если им что-то захочется сделать, то они сделают. Но вы не забывайте, что мы в Подмосковной глуши, рядом деревни, а деревенские ребята настолько суровые, что сами кому хотят глаз на жопу натянут. И наши парни это прекрасно знают, поэтому из лагеря не высунут нос, кому ж захочется тумаков получать.

— Что вы такое говорите, Иван Сергеевич, это ведь дети, — директриса обмахивалась платком, духота в Подмосковье, как в парильне.

— Дети так дети. Чего тогда резвиться им запрещать? Вы разве молодой не были, Оксана Вадимовна, себя вспомните? — предложил я.

Разговор ни к чему не приводил. Я для порядка потерся возле беседки пару часиков, помялся, послушал ахи и вздохи своих коллег, а потом ушел к себе в 8-й номер и там забурился.

— Вы бы все-таки ложились спать, девчата, а то завтра рано вставать, — бросил я напоследок.

Слушать меня никто не стал, девушки остались стеречь молодежь, как наседки цыплят своих стерегут. Ну а я, придя в номер, принял душ, помассировал ногу перед сном (болела зараза, но терпимо) и завалился на боковую отсыпаться. Всю ночь дрых, посапывая и изредка просыпаясь от звона разбитого стекла, ора и мата. И от умоляющих воплей директрисы и комсомолки поочередно:

— Мальчики, ну не надо только разбивать стекла в здании, вы же обещали вести себя порядочно… — это наша комсомолка призывала молодежь к совести.

— Дети ложитесь спать, пожалуйста, завтра у нас первый день лагеря! Такой ответственный и важный день! — вторила ей Оксана Вадимовна.

Ага, вот прям легли. Я каждый раз отворачивался к стенке, поправлял подушку и спал дальше, понимая, что мое вмешательство не требуется.

Что делать по ситуации, я знал. Когда будильник поднял меня на ноги в 6 утра, я искрился решимостью. С кровати встал с той же лёгкостью, что пружина распрямилась. Нога ныть перестала, хотя я и предполагал, что к вечеру снова начнет тянуть. В остальном — приятно сознавать, что новое тело быстро восстанавливается, на утро ничего не болит, не хрустит, нигде не колит. Уверенности такое самовосприятие внушает вагон и маленькую тележку. Умылся, зубы почистил и заряд аккумулятора 100% до позднего вечера. Как я по этому всему скучал!

Ну а ровно в половину седьмого утра, приступил к реализации воспитательного плана нашей молодежи. Был у меня по прошлой жизни любопытный выезд, тоже с молодежью — в горы на Кавказ, тогда я первый раз свои методы воспитания спортом применил удачно. Как с тех сборов вернулись, так первенство по федеральному округу с пацанами взяли играючи. Бегали мои орлята после нагрузок, словно летали — на поле 90 минут, а усталости хоть бы хны. А поначалу ведь тоже через забор прыгали, работать не хотели и отмазки выдумывали. С этими соколиками, конечно, посложнее придется, но материал из них — благодатный, лепи команду не хочу. Не зря их Олег Иванович на соревнованиях футбольных присмотрел.

Пошастал в тишине по зданию административного корпуса, нашел мусорный пакет в уголку, прикарманил и заглянул проведать ребят. Те спали как убитые, кто как — Ануфриев свисает наполовину с кровати, десятый сон видит. Прокофьев на полу спит, но ноги на стенку задрал, руки раскинул. Храп стоит такой, что трясутся стены, а ещё жутко воняет сигаретами и перегаром. Видимо ночные посиделки из беседки плавно перетекли в номер и спать эти господа хорошие легли в лучшем случае час назад.

Мда… по полу валялись окурки, пустые бутылки 8-ми процентного «Столового» и чего покрепче тоже. Хорошо отдохнули пацаны. Но теперь правило «кто хорошо работает, тот хорошо отдыхает», в другую сторону заработает — кто хорошо отдыхает, тому и ударно работать следует. Я не спеша прошёлся по комнате, собрал недопитые бутылки с пивом (не влезло в молодежь все), прежде открыв окно и вылив остатки былой роскоши на улицу — за цветочками поухаживал, как раз под окном зеленел цветущий полисадник с красивыми цветочками. Так что Оксана Вадимовна — не благодари. Побросал стекло в мусорный мешок, туда же полетели сигареты, за исключением одной не начатой пачки, лежавшей рядом с Ануфриевым, ее я себе в карман сунул на всякий. Всего через 15 минут, пока молодежь продолжала сладко посапывать и ворочаться — управился.

Из комнаты пацанов выходил как Дед Мороз на Новый год, гружённый подарками. Не хватало бороды из ваты, звона бубенчиков и снегурочки, роль которой вполне могла сыграть комсомолка Лена. Тяжеленный мешок свалил у мусорки, куда как раз подъехал мусоровоз. Надо было видеть лицо бедолаги коммунальщика, когда тот понял, что вывозит из летнего пионерского лагеря несколько десятков бутылок из-под бухла и несколько десятков пустых пачек сигарет. Вот такой у нас «Колосок», товарищ коммунальщик.

— Сложный день был, — прокомментировал я. — Стресс снимали.

Дальше — больше. Я нашел лейку, та как раз у полисадника политого пивом стояла. Набрал в нее холодной воды из-под крана, и с лейкой в руках вернулся в комнату пацанов.

Струйка ледяной водицы тихонько полилась на лицо Ануфриева — его я выбрал первым, а потом как заботливый садовод, полил остальных, обходя комнату по кругу. Пора моим цветочкам бутончики распустить.

— Что за⁈

— Какого вообще хрена⁈

— Эй, але⁈

Пацаны вскакивала со своих кроватей с перекошенными лицами и пытались понять, что происходит. Происходило доброе утро и ранний подъем. Ребятишкам следовало понять, что они сюда не плюшками баловаться приехали, а много и тяжело тренироваться. Отлынивать от занятий — такой возможности ни у кого нет.

Закончив обход, своей «клумбы» я встал в центре комнаты и энергично захлопал в ладоши.

— Орлы, подъём!

Орлы сейчас больше напоминали промокших цыплят, которые вылупились на меня круглыми, как блюдца глазами.

Очень злых цыплят.

— Слышь, футболист недоделанный, а если я тебе сейчас голову проломлю… — зашипел Ануфриев, сидя в промокшей кровати и сжимая кулаки.